Я с сомнением хмыкнула.

– Поверь мне, – фенек махнул хвостом. – Однажды и Чайному Вампиру надоест шагать в темноте среди звезд.

– Как же это печально!

Мы долго сидели, всматриваясь в крупные, как ожерелья, созвездия.

– Подумай, – внезапно предложил он. – Ты засыпаешь в одном мире и начинаешь свой путь в другом, двигаясь на слабый звук колокольчика. Быть может, если открыть глаза, эти миры лишь поменяются местами.

– Хочешь сказать, есть и другая жизнь?

– Сотни городов, жизней, исполненных невероятных чудес. Тебе ли не знать, ведь в одиночку ты пересекла границу, прибыв сюда из другого далекого места.

– Мне помогала Амфорная Кошка, – объяснила я.

– О… – фенек блаженно зажмурился. – Мы с ней в чем-то похожи, но, конечно, она не так могущественна.

– Ты сказал, мне удалось увидеть тебя только благодаря затмению?

У меня еще были вопросы к Королю Лису.

– Я немного лукавил. Ты – необычный человек, способный узреть скрытое во многих мирах. Хотя тебе еще многому предстоит научиться.

– Думаю, ты прав. Здесь, в Кейптауне, столько чудес.

– Не позволяй этому городу стать своей добровольной темницей, – зазвенел колокольчиком белый лис.

– О чем ты говоришь? Я была здесь так счастлива.

– Истинная правда, – он пожал плечами. – Которая не значит, что ты будешь несчастна в каком-нибудь другом месте. Не ограничивай себя в переживаниях. Можешь любить этот город, возвращаться сюда, если захочешь, но не прекращай поиски! Иначе сменишь одну темницу на другую…

– Я не понимаю.

Мне стало совсем грустно.

– Кейптаун был нужен тебе, и ты нашла его среди запутанных потусторонних дорог. А теперь пришло время двигаться дальше…

Он не заставлял и не упрашивал, просто говорил, время от времени перебирая маленькими лапами.

Король Лис рассказывал о вечном движении, вспоминал миллионы не виденных мною путей, пытаясь объяснить, что как только мы останавливаемся, приходит время открыть глаза на звук его колокольчика.

– Знаешь, как здесь называют падающие звезды? – вдруг спросил он.

Я пожала плечами.

– Небесными лисами. Потому что они, как и я, однажды спускаются с неба. Говорят, Король Лис задевает их лапами по неосторожности. Сочиняют, конечно, – бесстрастно заметил он. – Всему свое время, и звезды отлично знают, когда им падать. Вот, выпей это.

Он пододвинул ко мне полную глиняную плошку.

– Зачем?

Я все еще печалилась, тяжело было осознавать, что придется покинуть Кейптаун.

– Рисовая вода делает сердце легким. Мысли твои станут ясными, и ты без сомнений примешь верное решение.

Недолго думая, я протянула руку к маленькой пиале и залпом ее осушила. Вода была прохладной и сладковатой.

– А теперь возвращайся к костру, – кивнул лис. – Затмение подходит к концу.

Я поклонилась ему и, уходя, спросила:

– Скажи, как ты обычно выглядишь, когда спускаешься на землю?

Он хитро прищурился:

– Узнаешь в свое время…

И я пошла назад по его следам, стараясь повторить их. А обернувшись, увидела невысокую хрупкую фигурку, застывшую на холме. Курчавые белые волосы трепал ветерок, плавно колыхался тонкий, как звездный свет, плащ, а в руках был чудесный колокольчик, который не раз указывал мне путь в темноте.

***

Домой мы вернулись, не проронив ни слова. Халия выглядела вполне удовлетворенной полученными в пустыне знаниями, я довольствовалась своей мудростью. И хотя мне по-прежнему не было ничего известно о таинствах огня, мы как будто стали ближе. Хозяйка каф-о-кана даже научила меня варить кофе на раскаленном песке.

С тех пор я не печалилась больше, а только молча выполняла свою работу, задумчиво бродила вечерами по улицам Кейптауна, снова и снова проводя ладонями по его шершавым стенам.

Море все так же встречало меня радостным шепотом, но день за днем моя решимость покинуть Кейптаун крепла. Я знала, что пора в путь, и медленно собиралась с духом…

Сложно было оставить просоленные рыбацкие сети, бирюзовые перекаты волн, бамбуковые колокольчики. Возвратить все сказочное великолепие безжалостной пустыне.

Я знала, что уже никогда не попробую такого вкусного кофе, как подавала Халия в своем каф-о-кане, но понимала также – где-то меня ждут другие чудесные места.

Мой прекрасный Кейптаун как-то разом постарел, его луна поблекла, а звезды светили тусклее, и я являлась тому главной причиной. Городу давно требовался человек: наивный и бесстрашный, который сойдет однажды с поезда и вдохнет новую жизнь в кофейные разноцветные улочки…

***

И вот настал день, когда я решила в последний раз спуститься к морю. По своей воле ноги вынесли меня к причалам Рыбацкого квартала. Сердце радостно запело, когда я увидела знакомую лодку у пирса.

Навстречу тут же выбежала счастливая Нииса и начала прыгать вокруг, задевая мои плечи пятнистым хвостом.

– Нииса, вернись в лодку! – послышался строгий голос.

Солей вышел на палубу, чтобы приструнить леопарда, но, заметив меня, замер с бечевкой в руках.

– Здравствуй, – я неуверенно шагнула на пирс. – Можно к тебе в гости?

– Конечно! – он зашвырнул веревку в дом и прыгнул ко мне. – Хочешь позавтракать? Или, может быть, прокатиться?

Он выглядел таким несчастным и растерянным, что я тут же обняла его, крепко прижавшись к голой груди.

– Харише, – облегченно вздохнул заклинатель леопардов. – Я места себе не находил.

– Это потому, что твое место далеко отсюда.

– Знаю, – он кивнул. – И собираюсь покинуть бухту уже завтра.

– Значит, я успела вовремя, – улыбка появилась на моих губах.

– О, я не думал отплывать, не увидев тебя, – оправдывался он. – Вечером хотел снова прийти к вашему каф-о-кану, чтобы поговорить.

– И что бы ты сказал? – Я уселась у самой воды и, разувшись, стала болтать в ней ногами.

– Позвал бы тебя с собой. Предложил вместе отправиться исследовать другие берега. Сказал, что люблю тебя!

– Неужели сказал бы? Но ты же ничего не знаешь о вечной любви, – я подтрунивала над ним.

– Харише…

– Мой милый Солей, – я похлопала по пирсу, приглашая его сесть рядом. – Ты ведь понимаешь, я бы не согласилась… Эта лодка, эта жизнь не для меня. И хотя мне нравится проводить с тобой дни и ночи, мой мир намного запутаннее. Чтобы постичь его, придется постоянно отказываться от чего-то, грустить, теряться в догадках. Для тебя в нем будет так много оков и запретов…