– Говори, говори, послушаем!

Монах незаметно исчез за колоннами портика.

– Тут было нехорошо сказано об иконах, – усмехнувшись, заговорил Никифор. – Но если так ставить вопрос, можно спросить – зачем благолепие храмов, зачем золотая утварь, зачем… – Он неожиданно указал рукою на блистающий не так далеко купол: – Зачем тогда Святая София?

Слушатели глухо зароптали.

– И вправду, зачем? – весело подначил кто-то.

– Сейчас отвечу зачем, – улыбнулся Никифор. – Совсем недавно я беседовал с двумя варварами, язычниками, как вы и подумали. Они были настолько покорены внутренним убранством одного из провинциальных храмов, что забыли своих мерзких идолищ и почти повернулись к Христу. А что было бы, спрашиваю я вас, если б эти закоренелые в своем неверии варвары посетили Святую Софию?!

Толпа бурно выражала восторг. Едва Никифор спустился вниз со ступеней, как его место тут же занял новый вития. А к Никифору подошел неприметный человечек, монах в черной рясе.

– Твои слова восхитили меня, неизвестный друг, – молвил он с улыбкой, глаза же при этом оставались внимательными и серьезными. – Позволь же узнать, кто ты и откуда?

– Я и мои друзья из Каппадокии. – Никифор жестом представил Хельги с Ирландцем. – Мы скромные иноки, держим путь в Иерусалим, поклониться гробу Господню.

– Истинный путь для христианина! Но и трудный, ведь вся Святая земля ныне в руках сарацин, поклонников Магомета.

– Мы все же надеемся дойти, – мягко улыбнулся Никифор. – А вышло так, что задержались, коль здесь из-за безбожных русов, мы бы очень хотели послушать высокоученые богословские диспуты, за тем и пришли на этот форум.

– На форум… – Монах скептически усмехнулся. – Вы нашли не совсем то место. – Он обвел площадь глазами. – Здесь много суетного.

– Мы видим, – согласно кивнул Никифор. – Но все же это лучше, чем ничего.

– Вы понравились мне своей верой, – неожиданно улыбнулся монах. – Завтра во дворце Магнавра как раз состоится ученейший диспут. Приходите.

– Во дворце?! – разом ахнули трое.

– Да, именно там, – коротко кивнул собеседник. – Скажете страже – вы гости брата Евтихия, таково мое скромное имя. Там будут изучающие богословие студенты, известные клирики, гости, как вы, и, может быть, диспут почтит своим присутствием сам базилевс-автократор!

– Базилевс?! Благодарим тебя, о Евтихий! Сам Господь благословил нашу встречу.

– Ну, надо же! – проводив глазами монаха, покачал головой Хельги. – Все случилось, как ты и предполагал.

– Просто я хорошо знаю местные обычаи, – улыбнулся Никифор. – Обратите внимание на нашего монаха.

– Давно уже обратил, – подал голос Ирландец.

Покинув новых знакомцев, Евтихий еще немного покружил в толпе у портика, а затем отошел в тень. Оглянулся, словно кого-то ждал. Ага, вот к нему подошел кто-то – тоже монах, в коричневой рясе… тот самый, некрасивый, что так смело ругал политику императора! Оба монаха посмеялись над чем-то, а потом ушли в направлении церкви Святой Ирины, на ходу обсуждая что-то, словно делающие одно дело коллеги. Да, собственно, так оно и было.

– А базилевс отнюдь не дурак, – тихо заметил Хельги. – Работая с подставными лицами, ежедневно вычисляет возможных врагов… и друзей, которых можно использовать. Интересно, как он захочет использовать нас? Надеюсь, не так, как того уродливого монаха?

– Я полагаю, речь не идет непосредственно о базилевсе. – Никифор покачал головой. – Мы будем общаться лишь со слугами.

– Зато попадем во дворец, – тихонько засмеялся Ирландец. – И надеюсь, заведем там знакомства.

– Именно так, – кивнул Хельги. – Хороший заряд дворцовых сплетен – вот что нам сейчас нужно!

Переглянувшись, друзья покинули форум и, справившись у прохожих о ближайшем питейном заведении, направились в сторону форума Феодосия.

Назавтра после полудня – как и договаривались с Евтихием – вся троица уже в нетерпении переминалась-с ноги на ногу на небольшой, усаженной олеандрами площади меж Святой Софией и Магнаврой, где располагался императорский университет – высшая светская школа, основанная еще при покойном императоре Михаиле стараниями знаменитого Льва Математика.

Евтихий не обманул, встретил гостей лично и провел во дворец по длинному широкому коридору, украшенному разноцветной мозаикой и позолотой. Казавшийся непривычно огромным зал был полон народа, в основном «золотой» молодежи – детей сановников и богатых купцов, приехавших со всех концов империи получить знания в грамматике, риторике, арифметике, философии и прочих необходимых для управления государством науках. Как еще вчера разъяснил Никифор, университет этот был чисто светским заведением, богословы же учились рядом, частенько приходя в Магнавру для ученых диспутов. При прежнем епископе Фотии, ныне находившемся в опале, университет слыл прибежищем вольнодумцев, тот же Лев Математик чего стоил! Нынешний же владыка Игнатий был гораздо менее философического склада, нежели его предшественник. Человек в достаточной степени мягкий, Игнатий обычно быстро попадал под влияние того или иного царедворца, да и вообще иногда казалось, что у него просто нет своего мнения. Впрочем, императору нравились такие люди – слишком уж они были удобны.

В залу, поближе к трибуне, прошли несколько седовласых мужчин в богатых парчовых одеждах.

– Вон тот, с благообразной бородой и добрым лицом, – патриарх Игнатий, – тихо комментировал Евтихий, – Слева от него, чернобородый, – доместик схол Христофор, зять базилевса, не так давно разгромивший войско еретика Хрисохира. Рядом с ним, маленький веселый толстяк, – паракимомен Эвзарх, влиятельнейший чиновник, властью ничуть не уступит военной власти Христофора. Во-он там, подходит к Игнатию, – эпарх Никандр, градоначальник. Весь цвет столицы! К сожалению, базилевса сегодня не будет – плохо себя чувствует. – Монах, сожалея, почмокал губами.

– Тсс! – на них зашикали. Начинался диспут.

Никифор весь подобрался, словно почуявший добычу охотничий пес. Хельги с Ирландцем переглянулись – необходимо было действовать, не зря же они сюда пришли.

Не проявляя ни малейшего интереса к выступающим студентам, оба «компаньона», оставив Никифора отвлекать Евтихия, незаметно пробрались вперед, поближе к мерцавшей переливами парчи знати.

– Скучно сегодня здесь, – повернувшись к чернобородому Христофору, вполголоса заметил толстый Эвзарх и, добродушно усмехнувшись, признался: – Ушел бы, да сегодня мой сын выступает. – Обернувшись, он вдруг поклонился портьере, вернее, скрывавшейся за ней женщине с красивым надменным лицом и властным взором. Женщина кивнула в ответ, обведя зал таким ледяным взором, будто собравшиеся здесь все, как один, являлись государственными преступниками.

– Будь рядом с толстяком, – шепнул Хельги Ирландцу. – Я же займусь женщиной.

Незаметно передвинувшись назад, он прислонился к колонне, искоса наблюдая за незнакомкой. Та явно заметила его, но не подала виду. Князь передвинулся ближе, прикидываясь, что полностью поглощен диспутом. Интересно было бы знать, нравится ли диспут неизвестной красавице, или она заглянула сюда просто со скуки. Хельги затаил дыхание, услыхав еле заметный раздраженный вздох.

– Думаю, зря мы сюда пришли, – прошептала красавица,