Лиля встала с кушетки и, сделав несколько шагов, резко остановилась.

– А впрочем, меня волнует только один вопрос. Ответишь честно, и клянусь, отпущу без всяких претензий! Иди куда хочешь, еще и денег дам, чтобы лихом не поминала.

Матильда помедлила, а потом – о чудо! – все же кивнула.

Отлично! Есть контакт! Теперь главное, чтобы с крючка не сорвалась. Лиля пристально следила за каждым движением.

– Кто тебя приставил ко мне? – негромко спросила она. – Не поверю, что случайность. Император? Артемис? Сам Риккон? Кто?

Камеристка чуть заметно вздохнула и, видимо на что-то решившись, повернулась. Впервые с начала разговора она подняла взгляд.

Лиля заранее сдвинула брови, приготовившись встретить жалостливо-щенячий взгляд.

– Да никто не приставлял, – устало отмахнулась Матильда. – Никто. Сама захотела, сама организовала. Все сама.

– Так и хочется сказать «не верю». Не увиливай, Мотя.

– Терпеть не могу это сокращение, не называй меня так, пожалуйста, – неожиданно спокойно и даже как-то… достой-

но ответила женщина. – Глупо звучит.

– А как же называть?

– Позволь представиться. – Она расправила плечи и приподняла подбородок, принимая позу, совершенно не соответствующую личной горничной. – Я – леди Матильда. Настоящая наследница Златодола.

Все это время Риккон ожидал невесту в гостиной. Он был уверен, девчонка не утерпит и сама расскажет все, что касается камеристки. Хотя, если честно, у лорда и без этого дел по горло. Но Блай настаивал…

К его огромному изумлению, Лиля так и не появилась. Слуги передали, что молодая госпожа удалилась в свою комнату, а буквально через пару минут туда поднялась и камеристка.

Риккон нахмурился. Он чувствовал, что происходит что-то странное. Именно сейчас, в эту минуту, закладывался фундамент ближайшего будущего, и собственное бессилие просто-напросто обескураживало.

– Не суетись. – Горбун потянулся, отчего больные кости хрустнули с особой силой, и почесал лысую макушку. – Придет время, все узнаешь.

– Меня не устраивает информация, полученная с опозданием, – отрезал лорд.

– А что ты можешь сделать? Давай, вновь ворвись в спальню, устрой допрос. Поможет?

– Поможет.

– Нет, Риккон, не поможет. – Блай, как мог, откинулся на спинку кресла. В некоторые дни спина болела сильнее, чем обычно. А виной всему расшатанные нервы. – Прикажи подать вина, что ли…

– Напиваешься с утра?

– И что? Не в первый раз.

Риккон усмехнулся, но кликнул служанку и, передав просьбу, вновь вернулся к тревожной теме.

– Поддельное письмо меня выбило из колеи, – признался он. – Ты знаешь, кто автор?

– Конечно, – горбун улыбнулся. – Да тебе и самому это известно, зачем спрашивать?

– Значит, все-таки Лиля… Кто бы мог подумать! Она с собой привезла предателя! – Риккон помрачнел. – А я ведь до последнего надеялся, что ошибся.

– Надеяться глупо. Надеясь на лучшее, можно пропустить худшее, а потом будет поздно что-то менять.

Принесли вино. Блай с удовольствием пригубил бокал и с усмешкой заметил, как лорд тоже потянулся к напитку. Да уж, что и говорить, утро выдалось не из легких.

– Невеста-то с характером, – заметил горбун. – Но в целом хорошая девочка. Присмотрелся бы ты, что ли.

– О нет-нет! – Риккон выставил перед собой руки, словно эту самую невесту уже бросили в его объятия. – Я надеялся обойтись без невесты вообще.

– Ну и зря. Сколько можно бобылем ходить? Вокруг тебя вечно рой претенденток, а ты, как индюк, даже голову в их сторону не склонишь.

– Предпочитаю не торопиться.

– А вот император считает иначе.

Лорд поморщился и, залпом допив вино, налил себе вновь.

– Я поговорю с ним.

– Не стоит. Я уже поговорил. – Блай хмыкнул, выжидающе поглядывая на друга.

– Уговорил отменить глупый приказ?

– Нет, попросил придумать новый.

Казалось, Риккон сначала не обратил внимания на эти слова, уж больно спокойно улыбнулся, но потом…

– Что?! – воскликнул он, вскакивая с места. – О боги! Блай, как ты мог?! Какой, к драконам, приказ?! Смерти моей хочешь?

– Да успокойся, успокойся, – ухмыльнулся горбун. – Чего вызверился? Я письмо только что отправил. А ну не злись! О твоем будущем беспокоюсь.

– Ну спасибо… друг ты мой заботливый.

– Да, заботливый. Чего ядом плюешься? Я тебе не наивная невеста, чтобы с непривычки трепетать. Отмоюсь. А ты потом жалеть будешь.

Риккон потер лоб:

– Зачем? Кто тебя просил? Все же хорошо было.

Горбун встал и, сделав пару шагов, покачал головой:

– Чего хорошего-то? Ничего. Сам видишь, распри пошли, люди слухи пускают, из тебя изверга делают. У нас ведь империя живет по традициям, что предками заложены, сам понимаешь, нет в них ни единого слова про то, что здоровый мужик должен жизнь в одиночестве прожить. Завел бы себе супружницу потолковей, наследников народил. А то… Тьфу. Нянчишься со своей магией, как купец с сундуком. К девкам на деревню ездишь. Думаешь, никто не знает? Все знают! Все видят! А кто пошустрее, небылицы слагает, будто в Чернолесье колдун темный правит. Имение чародейством получил, к чистой девице прикоснуться не смеет, только по бл… гм… по распутницам катается. Чего молчишь? Сам слышал, поди.

– Слышал, – буркнул лорд и вновь сел в кресло. – Только и ты пойми…

– Да все я понимаю. И про матушку твою помню, и про отца. Но ведь не во всех семьях одинаково живут. Многие счастливы. – Блай вздохнул. – А на меня не ругайся. На то ты с императором дружбу-то и ведешь, чтобы помогать друг другу в случае надобности. А у тебя, уж прости, самая настоящая надобность. А то, что приказ глупый… Так он все постарался учесть, знал же, что изворачиваться будешь.

– Значит, выхода нет? – как-то совершенно безрадостно констатировал Риккон.

– Почему же нет? Есть. Выход всегда есть, просто ты прими его по-доброму, а не в штыки. Девочка-то славная. Я ж тоже поначалу думал, что дурная, но нет, пригляделся… Хорошая, смекалистая. Тебе в самый раз.

Лорд искоса взглянул на горбуна.

Среднего роста, непропорциональный, но в остальном вполне приличный. Не будь злополучного горба и изуродованного лица, он внешним видом совершенно не выделялся бы из общей среды великосветских франтов. Блай прекрасно служил, отличался исполнительностью, редкой добросовестностью и трудолюбием. Осторожный, верный, умеет молчать – такой помощник на вес золота.

Некоторые ставили ему в вину привычку к излишнему философствованию, но будем честны, не такой уж это большой недостаток.