Однажды утром, когда все они сидели вместе, снаружи послышался голос: «Я хочу войти; впустите меня!» Старик поднялся со своего места и вышел из дома, но вскоре вернулся, держа за руку своего сына, очень бледного и истощенного. После ужина он лег на боковую лавку и не вставал несколько дней, пока однажды утром не поднялся очень рано. Он восстановил уже свое здоровье и силу, а также свой аппетит и приобрел прежний вид; и он снова взял на себя роль кормильца семьи. Но, странно сказать, никто никогда не видел его с оружием. Тем временем гости прожили в доме несколько лет; и однажды утром старик, обращаясь к старшему брату, спросил: «Какой амулет дали тебе, когда ты родился?» Ситлиарнат ответил: «В раннем детстве моим амулетом стала хищная чайка из тех, что улетают дальше всех в море и там ищут добычу». Услышав это, старик сказал: «Тогда ты можешь быть уверен, что рано или поздно вернешься на родную землю». Один из братьев вставил: «Всем нам амулетом служит одна и та же птица»; но когда спросили четвертого спутника, то оказалось, что его амулет – ворон, птица, что всегда ищет добычу на суше. Старик на это сказал: «Если так, то вряд ли тебе удастся еще когда-нибудь увидеть свою землю». Старик этот обычно вставал раньше всех, и когда остальные наконец выходили из дома, то всегда видели его на вершине какого-нибудь холма, откуда он наблюдал за погодой и состоянием воздуха.

Однажды он вернулся в дом и заметил вскользь: «Когда ветер спадет и погода установится, я отвезу вас домой». Но они усомнились и сказали: «Как же ты сумеешь перевезти нас, ведь льда сейчас нет, а ни лодок, ни каяков вокруг не видно, – а ведь мы даже не знаем, в каком направлении находится наша земля?»

Однажды утром, когда они еще крепко спали, старик громко воскликнул: «Сейчас не время спать! Вставайте быстрее, если и правда хотите вернуться домой; я сам провожу вас». И они поднялись так быстро, как только смогли, и прошли за ним на скалистый берег, где высадились много лет назад. Там старик сказал: «Теперь наблюдайте за мной!» Он разбежался, бросился в море и нырнул, а появился уже в облике медведя. Он сказал: «Если амулет Ситлиарната и правда чайка, то она скоро явится ему. Делайте как я; бросайтесь в воду». Ситлиарнат, однако, немного медлил; но медведь продолжал: «Если вы не последуете за мной в открытый океан, то никогда не вернетесь домой». Тогда Ситлиарнат разбежался и прыгнул; но, погрузившись в воду, тут же поднялся на поверхность и встал, едва касаясь воды ступнями ног; он мог скользить и катиться, как по твердому льду, по волнам океана. В это время появилась и чайка, и все увидели большой айсберг, на который забрался он сам, а следом за ним и его братья. Тогда старик обратился к четвертому охотнику и сказал: «Я знаю, ты тоже хотел бы вернуться; попробуй свои крылья!» Он тоже прыгнул в море и попытался взлететь, но вместо этого сразу же пошел ко дну и утонул бы, если бы не медведь; тот вынес его на берег и сказал: «Нет, ты никогда не попадешь домой, потому что твой амулет – ворон; ты можешь вернуться в мой дом на берегу и жить как раньше». После этого медведь обратился к трем братьям: «Крепко закройте глаза, сядьте рядом и тесно прижмитесь друг к другу. Если откроете глаза, никогда не попадете домой. А теперь я упрусь плечом в айсберг и оттолкну вас прочь». Вскоре их убежище задрожало и затряслось под ними, и путешествие началось. Так они продвигались вперед и вперед, пока не почувствовали удар, как будто наткнулись на что-то твердое. Медведь велел им открыть глаза, и – что же! – они увидели перед собой обширную землю и узнали в ней свою родину. Братья высадились на берег лишь чуть южнее того места, где раньше находилось их стойбище. Они пригласили медведя к себе и хотели чем-нибудь отплатить ему за услугу, но он сказал: «Нет, мне не нужна плата с вашей стороны – я только хотел сделать вам добро; но если в зимнее время случится вам увидеть медведя с лысой головой и ваши спутники захотят поохотиться на него, то попытайтесь отговорить их от этого и оставьте медведю немного еды». После этих слов он бросился в море и мгновенно исчез.

Братья направились к бывшему своему дому; они поняли, что в нем кто-то живет, так как возле дома играли маленькие мальчики. Оказалось, что родители назвали этих детей в их честь, в память о своих пропавших друзьях. Их жены все снова вышли замуж; но другие их родичи с огромной радостью приняли тех, кого давным-давно считали погибшими. Спрашивали их и о четвертом спутнике, но братья отвечали, что оставили его «на том берегу». Увидев, что нынешние мужья их бывших жен боятся их, братья успокоили их; они сказали: «Мы не желаем вам зла. Огромное спасибо вам за то, что так хорошо кормили наших родных». Но жен тем не менее им вернули.

За зиму они успели почти позабыть о медведе, как вдруг однажды вечером, когда все были дома, кто-то из мужчин воскликнул: «Медведь! Медведь направляется к берегу!» Все бросились хватать оружие, но трое братьев вмешались и воскликнули: «Подождите немного; мы должны сперва взглянуть на него!» Они сразу же узнали своего медведя и сказали остальным: «Без его помощи мы никогда не вернулись бы домой. Не охотьтесь на этого медведя; лучше поспешите угостить его!» Когда медведь вышел на берег, он сразу же направился к дому братьев и уселся на задние лапы перед входом. Люди положили перед ним несколько целых нерпичьих туш и жестами пригласили его отведать; сами же собрались вокруг него. Закончив трапезу, медведь улегся спать, а дети без страха играли рядом. Через некоторое время он проснулся, еще немного поел и поднялся; прошел к берегу по своим собственным следам, бросился в море, и больше его никогда не видели. Говорят, что весьма многочисленное потомство Ситлиарната никогда ни в чем не знало нужды.

(Эта сказка составлена из двух вариантов, один из которых был записан в Северной Гренландии до 1828 г.)

У Меркисалика был только один сын, и некому больше было помогать ему кормить семью. В летнее время они вдвоем обычно охотились вдоль берегов одного и того же фиорда. Со временем Меркисалик постарел и одряхлел; он вынужден был отказаться от охоты и оставить прокорм семьи на сына. Однажды, когда все они опять обосновались на стоянке у фиорда и сын, как обычно, ушел на охоту, старики остались одни и никого не ждали. Они занимались делами возле шатра и неожиданно заметили лодку, которая шла по ветру вверх по заливу в сопровождении нескольких каякеров. Меркисалик очень обрадовался этому зрелищу и велел жене достать сушеного мяса, чтобы гости могли перекусить после высадки на берег. Его обрадовало, что у сына в охотничьих экспедициях теперь будут спутники. Среди прибывших было много мужчин, в том числе несколько разговорчивых и общительных стариков.

Когда сын Меркисалика вернулся с гор, он тоже очень обрадовался новому обществу. Он встретил их всех с величайшим гостеприимством и пригласил к трапезе, как только она была готова и свежее мясо сварилось. Пока же все очень вежливо разговаривали и вскоре договорились на следующий же день вместе отправиться на охоту. Так и сделали; и вскоре увидели множество животных, пасущихся на траве внизу в долинах. Были высланы загонщики, и охотники принялись сооружать земляные стены с удобными позициями для стрельбы. Гости предложили, чтобы сын Меркисалика стрелял последним, и он согласился; но когда загонщики окружили зверей и погнали их на засаду, у него вдруг возникла мысль: «Что, если они слишком жадны и ничего мне не оставят?» Тем временем остальные начали целиться и быстро перестреляли всех, кого смогли. После этого сын Меркисалика помог им ободрать добычу, но, когда все начали спускаться вниз к шатрам, держался немного позади. Вернувшись в лагерь, чужаки сразу же велели своим женщинам готовить еду и пригласили на трапезу Меркисалика и его людей. За ужином один из мужчин заметил: «Должно быть, в здешних местах и правда много зверья, раз уж даже сын Меркисалика успешно охотится». Меркисалик и его родичи выслушали эту колкость в молчании; но после, вернувшись в свой шатер, отец сказал: «Иначе не может быть; мы должны уступить им, поскольку их много».