Морин покраснела от удовольствия, ей была приятна похвала мисс Барнс, и она радовалась, что ей удалось уговорить учительницу выпить чаю с ней и другими девушками – Энид с самого начала сомневалась, что мисс Барнс примет приглашение.

– Идемте же, – радостно сказала Морин. – Сьюзен уже разливает чай!

Эмили не пожалела о том, что согласилась выпить чаю со старшими ученицами. Кухарка мистера Рикмана прекрасно готовила, торт был великолепен, и настроение девушек вполне соответствовало праздничному угощению. Особенно радовалась Морин, но и ее подруги наперебой рассказывали о бале, о том, какие комплименты в свой адрес им удалось подслушать, и только сокрушались, что им не было позволено танцевать.

– В следующем году вы покинете пансион, станете выезжать и еще будете завидовать тем девушкам, кто вместо вас приедет на очередную благотворительную ярмарку, – с улыбкой заметила Эмили.

Сьюзен кивнула, а Энид задумчиво повертела в руках ложечку.

– Вы были очень красивы в зеленом платье, мисс Барнс, – сказала она. – Мой отец за завтраком все время говорил о том, как вы очаровательны и как жаль, что вы проводите свои лучшие годы в здании с видом на кладбище!

– Я и сама не сразу смогла смириться с тем, что у пансиона нет собственного сада. – Эмили постаралась сделать вид, что пропустила ту часть фразы, что относилась к восхищению мистера Рикмана. – Но теперь я жду наступления весны, когда пейзаж станет более живописным.

– Мы будем приезжать в пансион с визитами и гулять с вами на кладбище, – засмеялась Сьюзен Сэмпсон.

– А потом вы привезете сюда своих прелестных дочерей, – подхватила Эмили. – И я научу их рисовать церковь Святой Маргарет и викария Кольера, провожающего самых именитых прихожан до выхода из церковной ограды.

– Не думаю, что вы задержитесь в пансионе на десять или более лет, – возразила Морин Паркер, и Сьюзен согласно закивала. – Вы обязательно должны выйти замуж!

– Я не собираюсь отказывать, если кто-то придет просить моей руки, но пока что я таковых не замечала, – Эмили постаралась, чтобы в ее тоне не прозвучало горечи.

– Вы могли бы выйти замуж за моего отца, – с таким видом, словно говорит о чем-то вполне обыденном, изрекла Энид.

Эмили вдруг почувствовала, что краснеет, и нервно рассмеялась.

– Я видела вашего отца всего два раза в жизни, мисс Рикман. Он был любезен со мной, но это не значит, что он обязательно должен на мне жениться. Если он столько лет хранит память о вашей покойной матушке, с чего ему вдруг обратить внимание на бедную учительницу?

– Энид права, – вмешалась решительная Сьюзен. – Вы явно понравились дядюшке Майклу, иначе он не возмущался бы так из-за того, что вам приходится учить таких ленивых и бестолковых девушек, как мы!

– Допускаю, что мистер Рикман проникся ко мне некоторой симпатией, – Эмили изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой. – Но, повторюсь, это не говорит о более глубоких чувствах и уж тем более о намерении вступить в брак!

– Если бы вы не отказались как-нибудь погостить у нас, вы смогли бы пообщаться с отцом дольше и понять, как он относится к вам, а вы – к нему, – снова заговорила мисс Рикман.

– Энид, а ты согласилась бы, чтобы мисс Барнс стала твоей мачехой? – заинтересовалась Морин Паркер.

– Едва мне исполнилось тринадцать лет, я подумала, что скоро выйду замуж, и отец останется совсем один, – засмеялась Энид. – Я хочу, чтоб он был счастлив, а у меня появились бы братья и сестры…

– Одной кузины тебе мало, – притворно надула губы Сьюзен.

– Ну, пока вы еще не собираетесь замуж, ваш отец не будет одинок, – Эмили постаралась перевести неловкий для нее разговор в шутку.

Энид бросила на нее быстрый взгляд, но ничего не сказала. Сьюзен снова заговорила о прошедшем бале, и больше к теме замужества мисс Барнс девушки не возвращались, к радости Эмили.

– Где ты была так долго? – спросила Хелен, когда ее подруга вернулась в их общую спальню.

– Смотрела рисунки девочек. Знаешь, среди малышек есть очень способные, даже в среднем классе не все рисуют так хорошо, – Эмили отчего-то не хотелось говорить Хелен, что она пила чай с ученицами.

Хелен показала Эмили несколько монет, лежавших на столе.

– Спасибо тебе за помощь, дорогая, мое платье выглядело намного лучше с новыми лентами.

– Но я не торопила тебя, – несколько растерялась Эмили. – Мы договорились, что ты отдашь мне деньги, когда сможешь…

– Вот я тебе и отдаю, – улыбнулась Хелен.

– Но где ты так быстро нашла деньги? – удивилась Эмили.

– Мне вернули долг, – отвечала мисс Эйвери. – Жаль, что тебя не было с нами у миссис Вильерс. Она сказала, что мисс Брент получила письмо от мистера Реддока! Миссис Вильерс сама видела письмо, когда его относила мисс Олдридж, и узнала руку мистера Реддока!

– Как интересно, – вынуждена была признать Эмили. – И о чем же он пишет? Ему удалось устроиться на новое место?

– Откуда нам знать, Эмили, – Хелен посмотрела на подругу, как на неразумное дитя. – Мисс Брент никогда никому не рассказывает о том, кто ей пишет, есть ли у нее друзья за пределами школы и так далее…

– Но о ее семье что-нибудь известно? – Такая таинственность заинтересовала Эмили.

– Миссис Аллингем, конечно, знает о ней все, но нам известны лишь истории миссис Вильерс. По ее словам, мисс Брент мечтала стать знаменитой пианисткой и выступать с концертами, но кто-то объяснил ей, что ее неблагоприятная внешность помешает ей добиться успеха у публики, и ей пришлось стать учительницей, чтобы не расставаться с музыкой.

– Бедняжка, – сочувственно вздохнула Эмили. – Будь она немного красивее, она была бы счастлива.

– Мы с тобой красивее ее, но много ли у нас счастья? – сердито перебила ее подруга.

– Сейчас я вполне счастлива, – с уверенностью ответила Эмили. – Я никогда не думала, что мне понравится учить других, но теперь я довольна. Особенно хорошо я себя чувствую в обществе младших девочек, они такие славные…

– И ты, конечно, мечтала остаться здесь на всю жизнь и стариться наподобие мисс Брент? Ни за что в это не поверю!

– Я этого не говорила, – возразила Эмили, слегка задетая язвительным тоном подруги. – Разумеется, я хочу встретить человека, который стал бы моим супругом, верным спутником моей жизни, но пока этого не случилось, я настроена наслаждаться тем, что есть в моей жизни хорошего сейчас.

– На твоем месте я ни за что бы не позволила родственникам запереть себя в этом унылом месте! Но если тебе здесь нравится… – Хелен лишь развела худыми руками.

– Если бы ты пожила немного в доме моего брата и его жены, ты бы согласилась уехать куда угодно. Более унылое место невозможно себе представить. – Эмили понимала, что они с Хелен никогда не сойдутся во взглядах на некоторые вещи, и не собиралась настаивать на своем.