Вера решительно ускорила шаг. За то недолгое время, что они шли от дома до центральной улицы, светлые кроссовки Веры успели потемнеть, подошва была вся в грязи. Глубокие лужи красовались посреди недавно отремонтированной центральной дороги.

Несмотря на то что время близилось к обеду, людей на улицах было немного. Те, кто работал в городе, уже уехали. Ученики в школе, малыши в детском саду. Навстречу Вере с Олей попались две бабки, увлеченно обсуждающие что-то. Новые люди привлекли внимание, и бабки даже приостановили дискуссию. Одна из них вгляделась в лицо Веры, а затем осенила себя крестным знамением и зашептала:

– Свят, свят, показалось.

Вера не заметила этого, лишь ускорила шаг, стараясь как можно быстрее пройти улицу, где даже дома со слепыми ставнями имели глаза и уши.

За пять минут они с Олей добрались до сельпо, Вера толкнула дверь магазина, автоматически отмечая новую продавщицу, просторное помещение и неплохой ассортимент. Повезло. Но удача отвернулась, едва они зашли внутрь, приказав Бурану ждать на улице.

В магазине три покупательницы обсуждали, что приготовить к приближающейся Пасхе. В тот момент, когда Вера вошла, они увлеченно спорили из-за рецепта куличей.

– Я в этом году буду печь на сметане, – с вызовом провозгласила одна из них.

Высокая, мощная, с перманентной завивкой на пережженных волосах и слишком ярким для утра макияжем, она походила на доменную печь – дышала здоровьем, энергией и одновременно отпугивала желающих приблизиться – жар спалит, костей не останется. Клавдия Игнатьевна. Ее Вера знала слишком хорошо. Как и двух ее собеседниц: Татьяна Николаевна была медсестрой в областной больнице. Невысокая, коренастая, похожая на добротную тумбочку. Ничего примечательного и привлекательного, но невероятно надежна и практична. Вторая – Галина Семеновна – бывшая председатель сельского совета. Высокая, худая, казалось, она не разговаривала, а тихонько шипела, что делало ее невероятно похожей на гадюку, которую если и разглядишь в густой траве, то будет уже слишком поздно. Тонкие узкие губы, серые волосы, забранные в пучок, очки и маленькие злые глазки.

– Сметана тесто тяжелым делает, – прошипела она.

Клавдия Игнатьевна уже открыла рот, чтобы достойно ответить Галине, но тут взгляд ее упал на Веру, и она замерла.

Игнорируя тройной источник местного зла, Вера подошла к стойке.

– Два батона, килограмм муки, килограмм сахара, три упаковки сметаны, три пачки творога, килограмм масла, одну курицу, три килограмма картошки, полкило корейки, – твердо продиктовала она молоденькой продавщице, которая понятия не имела, кто перед ней. – И еще вот тут у вас всякие хозяйственные принадлежности… мне потребуется…

Девушка принялась проворно складывать покупки в пакет. Оля рассматривала витрину с печеньем и конфетами.

А Клавдия, очнувшаяся первой из тройки, сипло, словно умирающая от удушья, проскрипела:

– Виринея? Ты вернулась?

Вторую половину дня Глеб провел в полиции. После ухода Бориса он провалился в забытье и проснулся пару часов спустя с тяжелой головой. Побродил по дому, распахнул окна, чтобы проветрить помещение – затхлый запах стал заметен даже ему. От одной мысли о кофе или крепком чае его мутило. Глеб отыскал в недрах холодильника давешний пакет с молоком и с отвращением выпил уже начавшую скисать жидкость. В голове начало понемногу проясняться. Вера знает об изменах – хуже и быть не могло.

Глеб заставил себя принять душ, надел джинсы с рубашкой, сверху накинул легкий свитер, расчесался, забрал длинные волосы в хвост и автоматически отметил, что не мешало бы наведаться к парикмахеру. Но пока мужчина, как мог, привел себя в порядок и оделся так, чтобы подчеркнуть свое высокое положение.

Участок находился в трех кварталах от дома, и Глеб с удовольствием прогулялся. Шоковое состояние понемногу отступало, его сменила жажда деятельности.

В участке Глеб написал заявление об угоне, выслушал скептические уверения, что железная коняшка уже давно разобрана на винтики и шпунтики, пообещал отблагодарить, если доблестное ГИБДД совершит невероятное и все-таки найдет машину целой и невредимой. Теперь пора было заняться возвращением долга Борису. Глеб ни секунды не сомневался, что тот поставит его «на счетчик», если выплата задержится.

Сто двадцать тысяч долларов. На счетах у них лежало около пятидесяти. Где взять еще семьдесят? Глеб кинул взгляд на отделение банка, находившееся рядом с полицейским участком. Отлично.

Девушка-консультант скучала за столом для приема клиентов. В послеобеденный час в банке было всего два посетителя – Глеб и пожилая женщина, получавшая пенсию в окошке кассы.

Девушка-консультант напоминала бутон розы – юна, свежа, упруга и готова раскрыться от легкого прикосновения.

– Добрый день, – улыбнулся Глеб, присаживаясь на стул, стоящий перед ее столом.

Та подняла взгляд, и Глеб понял, что сравнение с бутоном было некорректным. Глаза девушки оказались слишком взрослыми, отсканировали его, словно сканер штрихкод товара в дорогом бутике. Глеб увидел, как она оценила свитер Томми Хилфигер, поло от любимого Ральфа Лорена и джинсы Версаче. Глеб даже пожалел, что не надел часы. Одного предмета хватило бы, чтобы девушка отнеслась к нему благосклонно. Впрочем, ей, обслуживающей в большинстве своем пенсионеров и банковских должников, увиденного оказалось достаточно. Девушка расцвела.

– Чем могу помочь? – томным голосом поинтересовалась она.

– Светлана, – прочитал он имя на бейдже, терявшемся на объемной девичьей груди, – я бы хотел снять средства со счета, открытого у вас в банке.

– Да, конечно, – защебетала девушка, занося руки над клавиатурой, – ваши фамилия, имя, отчество, пожалуйста.

– Подольский Глеб Николаевич. Если не ошибаюсь, на счету в вашем банке, – Глеб почти бессознательно сделал ударением на «вашем», как бы намекая, что в других банках у него тоже имеются счета, а суммы на них могут быть и поболее, – около пятидесяти тысяч долларов.

Девушка на секунду остановила порхание рук и подняла глаза на Глеба, улыбнулась еще шире, кинула молниеносный взгляд на руку – обручальное кольцо. Но улыбка не изменилась. Очевидно, эта особа из тех, кого мелочи вроде наличия жены не смущают.

Конечно, конечно, я сейчас проверю, – уверила она Глеба, погружаясь в изучение информации на экране.

Глеб откинулся на мягкую спинку стула, скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу и приготовился ждать. Впрочем, ждать пришлось недолго.

– Подольский Глеб Николаевич, – еще раз уточнила девушка, поднимая на Глеба удивленный взгляд. Улыбка сползла с ее лица, уступив место разочарованию.

– Он самый, – еще раз подтвердил Глеб, чувствуя внутри неприятный холод.

– На вашем счету сейчас порядка двух тысяч долларов, – отчеканила Светлана.