– Она же не умеет водить, – полуутвердительно спросил Борис.

– Не факт, – пожал плечами Анатолий, – права на вождение автомобиля на ее имя не выдавали, но это лишь подтверждает имеющуюся у нас информацию.

– Какую именно?

Анатолий вздохнул и мрачно уставился на шефа.

– Веры Григорьевны Подольской в природе не существует.

Глеб держал в руках лист бумаги формата А4, на котором черным по белому было написано, что восемнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят третьего года в городе N родились только мальчики. В отделе регистрации населения нет данных о Вере Григорьевне Решетневой, в замужестве Подольской.

Глеб со странным упорством перечитывал информацию снова и снова. Семнадцать лет вместе – и ни малейшего сомнения в ее честности. Все было так складно – небольшой рабочий городок, смерть матери и бабки, побег от страха попасть в интернат, билет на первый попавшийся поезд и судьбоносная встреча на вокзале. Невозможно было и помыслить, что Вера врала с самого начала, выдавала себя не за ту, кем являлась на самом деле. Как такое могло случиться? Он сам, маэстро мелких афер и комбинаций по разводу населения, был мастерски обведен вокруг пальца девчонкой. И где же теперь ее искать?

Он обзвонил две школы города N, который Вера выдавала за родной. Представившись корреспондентом газеты и рассказав сопливую историю о том, как Вера спасла из огня маленького ребенка, попросил рассказать о ее детстве. Но ни в одной из школ никогда не слышали о Вере Решетневой. Так же как и в книгах местного ЗАГСа о ней не было ни малейшего упоминания. Соответственно, к этому городу она не имела никакого отношения.

Глеб все больше убеждался, что жену и дочь никто не похищал. Если она успешно соврала ему о прошлом, что мешало лгать о том, что она не умеет водить машину? Вполне могла научиться за время его отсутствия и скрыть этот факт. Благо, он сам дал ей такую возможность.

У Глеба было хобби – он ездил на все значимые кинофестивали мира, чтобы вдохнуть особенный запах жизни богатых и знаменитых и снять пару-тройку зарубежных умелиц. Он не жалел денег на лучшие места в зале, любил хороший звук и изображение. Содержание фильмов являлось для него вторичным. Атмосфера – вот, что имело значение. Он даже ходил на показы арт-хауса, просто для себя, хотя особого интереса к этому жанру не испытывал и, откровенно говоря, не понимал.

Жена увлечений Глеба не разделяла. Ей было скучно. Вера утверждала, что фильмы не оставляют пространства воображению, что они навязывают готовые образы, действия и даже мысли персонажей. Ей же нравилось придумывать миры самой. Поэтому она жила в мире книг, он часто видел кипы книг, лежащие на видных местах по всему дому. Вот только читала ли она их на самом деле или просто прикрывалась, чтобы заняться чем-то другим, – большой вопрос.

Ладно, некогда думать о тоннах лжи, которые нагородила жена. С Верой он потом разберется. Если, конечно, найдет. Сейчас нужно спасать свою шкуру. Борис явно не поверил, что Глеб не в курсе того, куда делись жена и дочь. Поэтому он не отстанет от Глеба, пока не добьется правды. И действовать будет любыми методами. Еще есть долг, который нужно вернуть Лобанову-Ростовскому в течение недели. При таких раскладах будущее не сулило ничего хорошего. Собственно, будущего у Глеба не было. Лучший способ попытаться исправить ситуацию – это найти Веру раньше Бориса. Но как это сделать?

Глеб схватил ноутбук и в слабой надежде ввел в строку поисковика «Вера Подольская». Ничего. Ладно, Вера вряд ли сидит целыми днями в соцсетях, но вот Оля наверняка должна общаться с друзьями. Хотя Глеб не был уверен, есть ли у дочери друзья. Оленька всегда казалась немного отрешенной от этого мира. Ни разу не пригласила подругу домой, не ходила ни к кому в гости, на дни рождения ее тоже не приглашали. Да что там – никто из одноклассников ни разу им не позвонил. Даже когда Оля сломала ногу и месяц не ходила в школу. Ничего удивительного, что про Олю Подольскую поисковик тоже ничего не знал.

Глеб отложил ноутбук в сторону и заметался по развороченному дому, как загнанный зверь. Открыл холодильник – не обнаружил ничего интересного, кроме пачки молока. Отчаянно захотелось выпить, но дома не было ничего, только пара бутылок красного вина, в которое Глеб каждый вечер подмешивал Вере снотворное. От одного их вида тошнило. Сгонять в магазин, что ли? Глеб тут же вспомнил, что сгонять не получится. Он остался без машины. Может, купить новую? Эта мысль еще больше огорчила – денег на покупку не осталось. Кстати, странно, что Лобанов-Ростовский еще не напомнил о долге.

Словно в ответ на его горестные размышления залился трелью дверной звонок. Не было нужды спрашивать, кто это. Соседи за солью к ним не забегали. Глеб распахнул дверь и уставился мутными глазами на Бориса. Тот в отличие от хозяина квартиры выглядел свежим и отдохнувшим. Вот кого совесть не мучает и дает спокойно спать по ночам. Впрочем, есть ли у Лобанова-Ростовского совесть?

– Не возражаете, Глеб Николаевич? – Борис отодвинул хозяина и прошел в дом без приглашения. Поморщился от кислого запаха – Глеб так и не переоделся с момента знаменательной игры в карты.

– Вас что, ограбили? – спросил незваный гость, брезгливо оглядывая помещение.

– Нет, от меня жена сбежала, я же говорил, – пробормотал Глеб и рухнул на диван, потер глаза – красные, воспаленные после суток без сна.

– Я думал, у вас появились новые версии.

– Новых версий нет и не будет, я не мастер художественного свиста. – Глеб устало махнул рукой. – Валяйте, можете все здесь осмотреть. Разрешаю даже поискать под кроватью или в шкафу. Что найдете, то ваше. – Он мрачно хохотнул.

Борис пристроился на ручке кресла, стоящего напротив дивана, окинул взглядом помещение.

– Очень уютный дом, Глеб Николаевич, а сад вообще выше всяких похвал.

– Это все Вера. – Глеб потянулся за чашкой, стоящей рядом с одной из Вериных книг на низком деревянном столике возле дивана. Сделал глоток и скривился – кофе остыл и показался просто отвратительным.

– При встрече передам ей свои комплименты, – светски уверил Борис, – а теперь рассказывайте, где может быть ваша жена?

Он скрестил руки на груди, приготовившись слушать.

– Понятия не имею. – Глеб растянулся на диване, не в силах больше сидеть. – Не возражаете?

– Если буду возражать – дам знать. Толик, зайди, – вдруг позвал Лобанов-Ростовский.

Входная дверь отворилась, и в проеме возник давешний спутник Глеба. Человек в черном. Глеб моментально подскочил на диване, Борис едва сдержал улыбку:

– Вы прилягте, Глеб Николаевич, отдохните. Здесь все свои. Просто я не мастер вести разговоры с людьми, а вот у Анатолия есть особый дар. Талант, можно сказать. Он помогает людям вспомнить прошлое.

– Утюг, плоскогубцы, испанский сапожок, сыворотка правды? – обреченно поинтересовался Глеб.

– Для начала – точно сформулированные ответы на мои вопросы, – Анатолий остался стоять, – если будете отвечать правдиво, то с моими методами вам не придется познакомиться.