В крохотное помещение хлынул поток ничем не сдерживаемого свежего воздуха. Генеральная уборка. Вот чем стоит заняться сегодня. Чистота в доме – чистота в мыслях. Но вначале дочь.

Вера дала Оле выпить остывший отвар и посидела рядом, удостоверяясь, что паника отступила.

– Я схожу к соседке, раздобуду еды, потом позавтракаем и займемся уборкой, – озвучила она свои планы.

Девочка кивнула.

– Побудешь одна?

– Да, побуду. Я пойду умоюсь, где мои вещи?

О вещах Вера забыла. Она кинулась в сени и втащила в зал чемодан и сумки Оли.

– Можешь их пока разложить, будешь жить в той комнате, где ночевала.

– Хорошо, – безразлично кивнула девочка. – А где ванная?

Вера вдруг рассмеялась:

– Это дом с секретом.

– Это как? – не поняла Оля.

– Просто. Изба очень старая. Когда здесь жила бабушка, то она мылась в бане на улице, а здесь было всего две комнаты. Но потом родилась моя мама, потом я и… В общем, пришлось расширяться. И бабушка вначале построила ванную, а если пройти через нее, то попадешь еще в две жилые комнаты.

Оля впервые с момента приезда выглядела заинтересованной.

– А где дверь?

– Пойдем, покажу. – Вера взяла дочь за руку и повела в кухню.

Ольга оглядела крошечное помещение – старая плита, растерявшая за долгую жизнь часть покрытия, круглый столик на двоих, покрытый старомодной, почти полностью выцветшей клеенкой. Два навесных шкафчика – над плитой и над столиком. Подоконник с облезшей и растрескавшейся краской, на распахнутом окне горшок с давно засохшим растением. В углу ржавая мойка, под ней мусорное ведро. Автоматически Вера схватила горшок с растением и выбросила засохший цветок в ведро. Перехватила удивленный взгляд Оли.

– Нельзя в доме держать умершие растения, – пояснила она дочери, – посадим новые.

Справа от входа на кухню – старая дверь, выкрашенная в зеленый. Вера толкнула ее – она отворилась без скрипа. В ванной было темно, однако свет вспыхнул сразу после нажатия на выключатель.

Вера с трудом сдержала вздох – как же она пыталась убежать от этой темно-бордовой, въевшейся намертво в земляной пол плитки, от старой эмалированной ванны, от почерневшей от времени пластиковой занавески. Еще одно уничтоженное временем зеркало и стены, покрытые все той же опостылевшей зеленой краской, полученной в подарок от одного из благодарных пациентов.

У ее семьи никогда ничего не было для себя. Дар запрещал наживаться. А еще он запрещал заниматься другой работой, кроме помощи людям. Поэтому выживали как умели: когда соседи подсобят, когда кто в подарок принесет что-нибудь. Как эту зеленую краску, например.

Оля, с любопытством рассматривающая интерьер, заметила еще одну дверь слева.

– А там что?

– Там маленький коридор, который ведет в две комнаты.

– Я могу посмотреть?

– Конечно, но сначала помойся.

Вера до упора вывернула краны – снова хлынула ржавая вода.

– Пусть стечет, потом прими душ, в ванную не садись, ее надо почистить. Вот зубная щетка, гели и шампуни в твоей сумке.

Оля кивнула.

– Я скоро вернусь, наведаюсь к соседке, – предупредила Вера и вышла из ванной. Свистнула Бурану.

– Охранять.

Вера вышла из дома. Солнце поднималось все выше. Двор снова напомнил зачарованный лес, в котором прекрасный принц обнаружил замок со Спящей красавицей. Только в их случае непролазные кусты скрывали избушку на курьих ножках.

Перед визитом к тете Мане Вера решила провести краткую инспекцию двора, но потерпела сокрушительное поражение. Дом было невозможно обойти даже по периметру – настолько туго сплелись вокруг него кусты и деревья. Сквозь небольшие просветы в густой растительности Вера заметила в глубине сада теплицу, которую пощадило время. Отлично, можно посадить овощи.

Автоматически подумала, что по возвращении от тети Мани надо спуститься в подвал и поискать посадочный материал – мать и бабка ежегодно отбирали для этой цели лучшие семена. Деревья она осмотрит более внимательно тоже по возвращении. Самое время их обрезать и вернуть к жизни.

Вера вышла со двора и направилась к дому тети Мани, по пути прислушиваясь. Вдалеке уже раздавалось гудение трактора, лаяли собаки, тарахтели автобусы. Дом находился на отшибе, но даже здесь можно было услышать первые звуки проснувшегося села. Интересно, откуда появились новые соседи? Неужели кто-то осмелился построить дом неподалеку? Вера повертела головой, но никаких новых строений не заметила.

Во дворе у тети Мани было тихо. Не мычала корова, не кудахтали куры и не ругалась сама соседка, пытаясь накормить жадных уток. Загон для скотины пустовал, но грядки выглядели более или менее ухоженными, не заросли бурьяном. Их обрамляли чахлые кусты малины, ежевики, смородины. Дальше по всему огороду торчали неумело натыканные тонкие молодые деревья. Тетя Маня сошла с ума?

Поднявшись по выкрашенному розовой краской крыльцу (почему она его больше не белит?), Вера постучала в дверь, сменившую цвет с зеленого на белый. Прислушалась.

Быстрые шаги, дверь распахнулась, на пороге Петр. Он удивленно уставился на Веру, та на него. Отступила немного, но сразу взяла себя в руки.

– Тетя Маня дома? – без разведения церемоний поинтересовалась женщина.

– Нет, она умерла два года назад, царство небесное. Теперь вот мы тут с Настей живем, – прохладно ответил Петр. Словно в подтверждение его слов из-за плеча лесоруба показалось фарфоровое личико Насти.

– Вы купили ее дом? – уточнила Вера.

– Нет, в наследство достался, я ее двоюродный племянник, – пояснил Петр, – у тети Мани других родственников не было.

– Я знаю, – кивнула Вера.

Настя оттолкнула бестолкового мужа и махнула Вере рукой:

– Проходите, мы как раз собирались чай пить. Присоединитесь? Чай свой, домашний, – с нескрываемой гордостью сообщила она, – из листьев малины и смородины.

Вера покачала головой:

– Спасибо, но я думала, тетя Маня дома, хотела попросить у нее еды какой-то, позавтракать, мы вчера по дороге не успели купить.

– Так мы поделимся, правда, Петруша? – Все так же размахивая руками и приглашая Веру войти, настаивала Настя. – Вы проходите, я сейчас что-нибудь придумаю.

– Мы? – уточнил Петр, все еще с недоверием разглядывая неприветливую соседку, которая полчаса тому назад захлопнула у него перед носом дверь.

– У меня есть дочь, Оля, она приболела, – пояснила Вера, – поэтому я не могла утром с вами разговаривать.

Петр, обдумав ее аргумент, сделал шаг назад.

– Проходите, – кивнул он.