Но я не могла ненавидеть.

Я даже бояться его не могла. Я знала, что мне нечего бояться.

И даже там, в башне, у окна, когда его войско ворвалось в замок, я ждала его. Если бы хотела умереть, то прыгнула бы в окно еще до того, как он выбил дверь. Но я верила, что он меня спасет.

И он спас.

Сейчас он шел рядом, глядя под ноги.

Если я не смогу быть с ним, как я смогу быть с кем-то другим? Без него мое счастье невозможно.

Нужно решиться.

Я потянулась, коснулась его руки.

– Нарин, – я вдохнула поглубже, собираясь с силами. – Я тоже люблю тебя.

Он замер. Остановился и замер, словно приходя в себя. Потом повернулся ко мне.

– Тиль…

Я уткнулась носом ему в грудь.

И он меня обнял. Прижал к себе, так осторожно, но крепко.

– Мне все время кажется, что я не должна… Что я должна ненавидеть тебя. Что так не правильно. Но я ничего не могу с собой поделать. Я просто схожу с ума. Я люблю тебя, и даже сама себе боюсь в этом признаться. Все так сложно. Мне нужно еще немножко времени, хорошо? Просто привыкнуть. Перестать бояться. И я… Я все равно люблю тебя.

Он обнимал меня. Стоял почти неподвижно, словно боясь спугнуть, не веря, прижавшись губами к моим волосам. Я тоже обняла его, крепко обхватила руками… Это было так хорошо. Словно все закончилось. Словно разбилась невидимая стена между нами. И счастье… Счастье наполняло меня, и еще удивительный свет и тепло.

Мне вдруг показалось – я бабочка. Высохшая бабочка на окне, которую подняли и отогрели в ладонях. И я уже готова расправить крылья. И полететь.

Все будет хорошо.

А потом мы возвращались домой, взявшись за руки.

Я впервые ночевала под открытым небом.

Мы ехали в Лохленн.

Уже скоро Эрнан немого разобрался с делами и решил съездить домой. Посмотреть, как идут дела, проверить. Без двора и обозов, не тратя время. Верхом, лишь он и пятеро доверенных гвардейцев в сопровождение. И я. Он предложил мне, сразу сказал, что поедут быстро, целый день в седле. Если я готова – он с радостью возьмет меня, если нет – задерживаться не хочет и не хочет надолго оставлять Таррен.

Я согласилась.

Мне было страшновато немного, я никогда не ездила так далеко. Я вообще никуда не ездила. Я хоть и хорошо сидела в седле, но почти неделя в дороге меня пугала.

Минимум вещей с собой, только самое необходимое.

Поначалу это казалось легко.

Дороги от города были хорошие, мы ехали быстро, усталости еще не чувствовалось.

Мы с Эрнаном ехали рядом, двое гвардейцев впереди и трое позади. Мне было немного непривычно в такой компании, неловко. Без слуг, без женщин… Но Эрнан был рядом, и с ним было спокойно.

Я понимала, что эти пятеро не просто эскорт.

Эрнан рассказывал, что с Ареком они когда-то вместе таскали мешки в порту, разгружали торговые корабли, потом вместе ходили в Тир гребцами на галерах. Тогда, конечно, Эрнан еще не был королем и даже речи об этом не шло, никому не известный парень без гроша в кармане. Арек сын бедного крестьянина, сбежавший в город в поисках лучшей доли, а теперь он лорд Медового Камня.

Армия не берется из ниоткуда. Они вместе прошли весь путь, от самого начала.

Лохан – тот самый рыцарь, который отбил меня у таараканцев и на плече притащил в замок, огромный и косматый, но неожиданно веселый и болтливый. Бывший наемник, с которым Эрнан ходил вместе под Бьяром. И Рух из Сатора – тоже бывший наемник, высокий длинноволосый красавец, по которому сходят с ума все девушки при дворе. Он выглядел едва ли не принцем, такой строгий и утонченный, но происхождение его было отнюдь не благородным.

Благородным был Киар – сын лорда Йоса, его отец один из первых Лохленнских лордов, поддержавших Эрнана. А Брихан – младший сын лорда Дамера, только-только посвященный в рыцари, рыжий кудрявый мальчишка, не старше меня. Он, наверно, единственный, кто смотрел на Эрнана, как на короля, остальные – как на равного, по старой привычке. С уважением, конечно, но как на равного.

Первую ночь мы ночевали в трактире, у меня была отдельная комната и теплая вода, помыться с дороги. И вкусный сытный ужин. Я даже подумала, что все не так уж плохо.

Но проснувшись на следующее утро, поняла, как сильно болят ноги и спина.

Эрнан разбудил меня.

– Как ты? – спросил он, глядя, как я, охая, вылезаю из постели.

Он выглядел веселым и бодрым, хорошо отдохнувшим, несмотря на то, что со своими гвардейцами еще полночи сидел внизу, пил и веселился, и кто-то даже пел – я слышала сквозь сон. Я же сама пошла спать сразу после ужина, думала, долго не усну на непривычном месте, но уснула сразу.

И все же встать было тяжело, ноги не гнулись. Я никогда так долго не ездила верхом.

– Нормально, – сказала я. – Просто не привыкла.

Раз уж согласилась сама, не стоит жаловаться. Тем более что поздно, не поеду же я обратно одна.

Он принес мне воды умыться, полил на руку. Я плеснула в лицо, поежилась – такая холодная! Поняла, что стою перед ним в одной тонкой сорочке, спохватилась. Но он только засмеялся. Осторожно, по-братски, поцеловал меня в лоб.

Мы устраивали небольшой привал в середине дня, обедали и просто отдыхали. Я видела, что Эрнану этот отдых не нужен, скорее из-за меня.

– Не волнуйся, – говорил он. – Мы никуда не опаздываем.

Где-то по дороге Рух подстрелил двух уток.

Вторую ночь мы ночевали под открытым небом.

Развели костер, расположились вокруг. Арек ощипал уток, насадил на вертел и жарил на огне. Рух достал лютню и, прислонившись к высокой сосне спиной, перебирал струны, наигрывая тихую мелодию. Брихан серьезно полировал и без того блестящий клинок.

Словно другая жизнь в другом мире. Так легко. Здесь можно ни о чем не думать, ни о прошлом, ни о будущем, только о том, что происходит сейчас.

Солнце клонилось к закату.

Здесь речка неподалеку, Ивинка, если я хоть немного понимаю, куда мы едем.

– Я схожу, искупаюсь, – сказала Эрнану.

– Осторожней там. Может, сходить с тобой?

Я покачала головой.

Нашла хороший спуск к воде неподалеку и даже песочек у берега. Река была широкой, мне, пожалуй, и не переплыть, но такой спокойной на вид. Вода – словно зеркало, даже ветра нет. Вокруг никого. Еще чуть дальше, я знаю, Ивинка впадает в море, там Лоуа, крупный портовый город, а выше – Ивинские Холмы.

Тихо. Только лягушки на разные голоса поют в зарослях.

Раздеться?