– Прошу простить меня, ваше величество, – сказал он.

Потом повернулся и отправился прочь.

– Можно, я тоже пойду? – осторожно попросила я.

Он повернулся ко мне. Я видела, как он пытается справиться с собой, и чтобы злость и раздражение не коснулись меня.

– Если хочешь, – сказал он, подал мне руку. – Идем, – и потом, повернувшись к гостям: – Я скоро вернусь, продолжайте пока без меня.

Мы вышли вместе, прошли до открытой арочной галереи, выходящей к реке. Отсюда уже совсем недалеко до жилых комнат.

– Мне сейчас нужно вернуться, Тиль, – сказал он. – Не принимай все это близко к сердцу.

Я кивнула.

Думала, он сейчас уйдет, но он не уходил. Стоял хмурясь, поджав губы.

Сэр Ливан в чем-то прав. Я не королева. Я дочь Майлога, дочь врага, принесшего столько бед Лохленну. Пленница и трофей. Никто не обязан уважать меня.

– Он прав, – сказала тихо. – Я не королева, даже если грею…

Если грею твою постель. Теперь это правда. Все эти красные ленты – правда.

У меня не хватило сил договорить сразу.

– Он прав, – повторила я. – Я шлюха, а не королева. Я сама…

Эрнан вздохнул, обнял меня за плечи.

– Прости, Тиль, – сказал он. – Это моя вина, я поторопился. Стоило подождать до свадьбы, тогда тебе не в чем было бы себя винить. Тебе и так нелегко, а теперь еще и это.

– Поторопился? Я думала, это произошло…

Случайно? Само? Я сама захотела.

– Тиль… – он заглянул мне в глаза. – Ты думаешь, я позвал тебя с собой, чтобы ты посмотрела Лохленн? Я хочу быть честен с тобой. Это так цинично, наверно, но я решил, что долгая дорога, ночевки под небом у костра, звезды и песни помогут забыть об условностях и обязанностях, и помогут нам стать ближе… – он сморщился, старательно подбирая слова. – Я хотел, чтобы ты перестала меня бояться. Считай, что я сам это подстроил. Я даже выбрал место у реки для ночлега, я был там раньше и знал, что очень удобно купаться, я хотел предложить тебе сам… Прости меня.

Я смотрела в его глаза, и раскаянья там не было. А если было, то совсем чуть-чуть. Только нежность.

Хотелось обидеться, сказать, что он использовал меня, что это не честно… И в то же время я понимала, что он делает сейчас. Он берет ответственность на себя. Он не говорит, как Хаддин: «Это все из-за тебя. Ты ведешь себя так, как не подобает приличной девушке. Ты сама захотела». Хотя это так. Сейчас это действительно так. Он говорит: «Это я сделал. Ты не виновата».

Наверно, я слишком сильно привыкла быть виноватой во всем.

– Ты получил то, что хотел, – сказала я.

Хотелось расплакаться.

– Тиль… – он улыбнулся и вдруг встал на колени передо мной. – Луцилия, я хочу, чтобы ты всегда была со мной, всю жизнь, в горе и в радости. Я хочу, чтобы у нас были дети и внуки, я хочу состариться вместе, если, конечно, доживу до старости.

Он улыбался, и я видела – все это искренне, все эти слова от чистого сердца.

– Я люблю тебя, Луцилия, – говорил он. – Я клянусь защищать тебя и сделать все, чтобы ты была счастлива, все, что в моих силах. Если я поторопился, то только от того, что так долго этого ждал. Ты ведь станешь моей женой?

– Я могу отказаться? – спросила я.

– Можешь, – серьезно сказал он. – Если ты действительно этого хочешь, то можешь отказаться. Мы придумаем, как поступить.

Он смотрел на меня.

Его ответственность… Как это просто.

Хотелось убить и обнять его одновременно.

– Ты расчетливая свинья, – фыркнула я. – Да, ты говоришь это только для того, чтобы я не чувствовала себя виноватой, не боялась, и тогда со мной можно делать все что угодно, и я не буду сопротивляться, потому что я тоже люблю тебя.

Он засмеялся и вдруг подхватил меня на руки, закружил.

– Да, я еще та свинья, – весело сказал он. – Это ты пока плохо меня знаешь. Иногда мне становится страшно, что ты узнаешь меня лучше и ужаснешься. Ты ведь помнишь меня ребенком, но прошло столько времени. Я совсем не тот прекрасный и благородный рыцарь из сказки, победитель драконов. Я жестокая, циничная и расчетливая свинья. Но рядом с тобой мне очень хочется быть рыцарем из сказки.

Он целовал меня, и мне было так хорошо в его руках.

Мне казалось – он самый лучший, и что бы он ни говорил, я хорошо знаю его. Я вижу, какой он. Я готова любить его таким, какой он есть.

Потом он проводил меня до спальни и вернулся к гостям.

Когда все закончилось, я давно спала. Я слышала что-то сквозь сон. Слышала, как он пришел, разделся и залез под одеяло ко мне. Осторожно обнял, стараясь не будить, прижался щекой к моему плечу. Ночь уже подходила к концу.

А утром, на рассвете, мы готовы были выезжать.

* * *

На обратном пути мы заехали в замок леди Раэны, вдовы лорда Андроса. Здесь жили довольно просто, как и почти везде в Лохленне, но вполне благополучно. Нас встретили, хорошо накормили, и мы долго еще сидели у потрескивающего камина, и Эрнан рассказывал, какой Андрос был герой и как геройски погиб при штурме крепости.

Леди Раэна, молодая, красивая, но немного испуганная женщина с ребенком на руках, слушала, и я видела горе в ее глазах. И все же она просила Эрнана рассказать еще, он рассказывал и осторожно, почти незаметно поглаживал мою руку. Ребенок спал, тихо причмокивая, у леди Раэны на руках, наши разговоры не мешали ему. Ему было месяца три, примерно столько же, сколько должно бы быть Гарану сейчас. И я невольно задумалась, что же все-таки стало с моим маленьким племянником? Где он? Заботится ли о нем кто-нибудь? Держит ли вот так на руках? Но Эрнан всегда отказывался говорить об этом, а сильно настаивать я не решалась. Может быть, позже?

Если Гаран жив, то он может вырасти и заявить свои права на трон. Кто знает, когда это будет? А если он тоже захочет отомстить Эрнану, так же, как Эрнан хотел отомстить моему отцу. Он придет и убьет моих детей… если у нас с Эрананом будут дети.

Это все так сложно и страшно.

А Маргед? Что стало с ней, я даже представить не могла. У нас никогда не было добрых отношений. Я пыталась, но так и не смогла найти общий язык с женой Хаддина. Второй женой. Она была жесткой и властной, совсем не терпела возражений, даже Хаддин изменился рядом с ней, стал сдержаннее и тише. Думаю, став королевой, Маргед держала бы всю страну в кулаке железной хваткой, скорее она, чем Хаддин. Она была дочерью лорда Олмера, троюродного брата отца, и почти частью семьи. И семейные черты в ней прослеживались очень четко.

Первая жена Хаддина, Ллейшон, была, напротив, скромной и милой девушкой. Они были женаты почти пять лет, но Ллейшон так и не родила ни одного ребенка, даже не забеременела. И тогда было принято решение признать брак недействительным. Появилась Маргед. Стране нужен наследник.