– Опять же, неплохо бы изучить пример этого вашего Медбрата, – Ильич потыкал пальцем во Врача. – Каким образом был поврежден его нейрофон? Какие условия для этого необходимы?

– Условия, дядя, я тебе на раз смоделирую! – задорно прокричал Мини.

И снова разлил. Дверь распахнулась, в комнату заскочил какой-то мужик и, ойкнув, уставился на нас с точно таким же выражением лица, какое было у Кота.

– Заходи, – безрадостно произнес Ильич.

– Эдак на всех не хватит, – забеспокоился Врач.

– Хватит, – вздохнув, успокоил Ильич.

И с обреченным видом достал из пакета еще одну бутылку.

едкие капли дождя покрывали изогнутое окно дрожащей сыпью. Внизу медленно тянулась река, неопрятная, беспокойная. А над берегом торчали башни «Москва-Сити», и то ли стекло сверху было мутное, то ли облачность такая низкая – верхние этажи башни «Империя» терялись в сером мареве.

Я старался не смотреть на пристань, где последний раз видел Липатова, но уже который раз обнаруживал, что изучаю сквозь дождь промокший парапет, силясь разглядеть на плитах бурое пятно засохшей крови. Глупо, конечно.

Мы с Мини сидели на мосту, в кафе, в том самом, которое давно облюбовали с Липатовым. Пили пиво, заедали сухариками. Отсюда открывался прекрасный вид. И пиво вкусное. Раньше мне нравилось, что мимо постоянно идут люди, можно наблюдать за лицами и пытаться угадать мысли. Но это было раньше. А сейчас взгляды прохожих были одинаково-тусклыми, отсутствующими. Оно и понятно – эра нейрофонов: по дороге домой просматривают новости, общаются в чатах. Даже не представляю, как можно идти по улице, пялясь при этом в виртуальный экран. Несколько раз замечал у людей короткие мечи в ножнах. Бутафория, понятное дело, но ребята, видно, из заядлых геймеров. Мини посматривал на таких с профессиональным интересом.

Да, испоганилось место. Все не то. Кроме пива. Вообще не хотел сюда идти, но погода подкачала, а соваться через охрану промокшими – нехорошо, лишние подозрения. А еще я мог бы сесть спиной к пристани, но тогда пришлось бы постоянно оборачиваться…

– Ты чего?

– А? – я переключился на Мини.

– Куда ты постоянно пялишься?

– Да так…

– Страшно? – спросил напарник.

Хороший вопрос, интересный. Вроде бы не страшно. Но в то же время как-то не по себе. Одно дело, когда тебя пытаются убить, штурмуют квартиру, и тебе волей-неволей приходится отбиваться; тут не думаешь, действуешь на автомате. И совсем другое, когда вот так целенаправленно собираешься залезть в самую задницу… Но нет, наверное, все-таки не страшно. Слишком многое произошло за эти дни, и чувства как-то притупились.

– А я вот не боюсь, – сказал Мини. – Вообще пофиг.

– Герой! – одобрил я.

– Да не, – осклабился он беззубым ртом. – Просто мне Медбрат предсказал, что я так и так до зимы не доживу. Поэтому я и курить не бросаю.

Я внимательно оглядел его: маленький, коротко стриженный, щербатый, еще бы кепочку клетчатую и костюм спортивный – и готовый гопник, хоть сейчас в Палату мер и весов. Мне всегда казалось, что он не обременен особым интеллектом… И вдруг такие заявления.

– И ты ему веришь, Медбрату своему? – поинтересовался я.

– Он никогда не ошибается, – заявил Мини. – Всегда точно предсказывает.

– И что, вот так ни с того ни с сего подошел к тебе и предсказал?

– Нет, конечно. Сидели как-то, выпивали и поспорили о фатализме.

– О чем поспорили?

– О судьбе, – снисходительно пояснил Мини. – И Медбрат заявил, что знает, когда мы умрем.

– А чего ж дату не назвал?

– Он хотел, но Врач его по голове кулаком стукнул, – сказал Мини и, поморщившись, признался: – И меня тоже. Но я потом все равно к Медбрату докопался. Он говорит: я тебе точно не скажу, потому что сам не знаю точно, но имей в виду, по снегу ты больше не пройдешь.

Да… Я снова перевел взгляд в окно. Небо бугрилось грязными тучами, и казалось, что уже начало смеркаться, хотя, я посмотрел на часы, было всего полшестого. Под мостом разворачивался теплоход: на верхней палубе никого, наверное, все прятались от дождя внутри. А может быть, он вообще пустой, погода не располагала к экскурсиям по Москва-реке. Но с чего бы тогда ему, пустому, тут кататься?

Приближался конец рабочего дня. Народ тянулся от Кутузовского проспекта к метро, и на плитках пола обозначились мокрые тропинки: людской поток тащил на ботинках уличную слякоть. Скоро и нам пора…

Мини отхлебнул пива, полез за сигаретами, но, сообразив, убрал руку. Я попытался заглянуть ему в глаза. Каково это – знать, сколько тебе осталось? Что бы я сделал в такой ситуации? Пожалуй, просто не поверил бы этому алкоголику. Может быть, и Мини не верит. Или действительно пофиг? Я снова посмотрел на часы.

– Ну чего? – отреагировал Мини.

– Сейчас пойдем.

Мини приподнял кружку, я повторил его жест. Крупными глотками допил пиво, икнул и замер, выжидая, пока напиток разместится в желудке.

Ветки кустов на набережной мотались из стороны в сторону, видимо, поднялся ветер. У причала покачивался какой-то незнакомый катерок с красными цифрами 085 на борту. Надеюсь, Михась пережил встречу со мной. Его будку скрывали заросли, отсюда не видно. Но я знал, что в такую погоду Михась всегда затапливает свою печку на отработанном машинном масле. Помню, коптила она жутко. А сейчас дыма не было. Зайти по дороге, проверить? Нет, разумеется, нельзя. Интересно, а мне еще доведется пройтись по снегу?

– Пошли? – уточнил Мини.

– Пошли!

Единый центр управления сетью нейрофонов находился на 13-м этаже башни «Империя». Меня это нисколько не удивило, ведь именно здесь располагался головной офис Компании. Мы с Липатовым по первому времени как раз в охране офиса и служили, поэтому я прекрасно ориентировался в планировке. Единственное, чего не знал, – так это то, что весь технический этаж, 14-й, занят серверами.

Мы вписались в людской поток, дошли до эскалатора, спустились в фойе. Народ поворачивал направо к метро, а нам налево. Синхронно накинули капюшоны, вышли через стеклянные двери, и сразу же набросился мокрый ветер, обдал брызгами. Когда я был здесь, дней пять назад? Поднял голову: реклама на билборде все так же пронзительно предрекала апокалипсис. Мини, заметив, что меня нет рядом, обернулся.

– Петро, хорош тормозить!

Я не ответил. Прикурил, прикрываясь капюшоном от ветра, въедливо оглядел парковку: никого, только одинокая фигура охранника в длинном плаще. Набережная тоже безлюдна. Мини вопросительно развел руками.

– Идем, идем, – успокоил я.

Быстро проскочили по тротуару до лестницы, поднялись наверх. Здесь ветер был значительно сильнее, вылетая из-за угла скрученной штопором высотки, бил прямо в лицо. Тучи накрывали город, ползли по крышам вдоль Кутузовского проспекта. Насквозь промокшие стеклянные громады небоскребов закрывали небо, давили на психику. Освещенные окна отражались в лужах радужными кляксами. Навстречу бежала женщина в короткой юбке, прикрываясь от дождя толстым журналом. Я попробовал затянуться – сигарета потухла.