О том, что второй взрыв получился масштабнее первого, я понял, когда подпрыгнувший под ногами пол швырнул меня на мокрую кирпичную стену.

– Держись! – запоздало крикнул Кот.

Его фонарик мотало из стороны в сторону, а смартфон, на котором он только что набрал какую-то комбинацию цифр, радостно прыгал ко мне по полу, посверкивая экраном.

За первым ударом последовал второй, потом третий… Грохот стих, но тишина не вернулась, низкий тяжелый гул окружил нас со всех сторон.

– Щас все рухнет! – заорал я, поднимаясь.

– Не должно, – возразил Кот.

Но уверенности в его голосе я не почувствовал. На зубах скрипела кирпичная пыль. Саднило плечо, и без того пострадавшее от действий Айболита… земля ему пухом. Встав на ноги, я почувствовал, что земля еле заметно вибрирует. А потом опять грохнуло, да так, что кирпичную кладку пересекла толстая, похожая на застывшую молнию трещина. Из нее тут же стала сочиться вода.

– Сколько ж у вас этой взрывчатки? – спросил я, давясь кашлем.

– Это уже не наша! – покачал головой Кот, прислушиваясь.

Он поднял смарт, мельком оглядел лопнувшую стену, а потом посветил на задраенный люк, через который мы только что проникли в этот тоннель. Толстая стальная перегородка вроде бы слегка выгнулась по центру. Напор воды из трещины вдруг резко усилился, струи ударили в противоположную стену, как будто перетянув проход рваной полиэтиленовой пленкой, и мы оказались по разные стороны завесы.

– Так и будем стоять? – спросил я Кота, ошалело уставившегося на воду.

– На хрен! – выкрикнул он и, разбив ладонью струю, рванул вперед.

Я устремился за ним по коридору, заметно уводящему вправо. По ногам снова хлестнула ударная волна, но грохота не было. Гул тоже начал стихать. Вскоре Кот перешел на шаг. Потом вообще остановился, тяжело перевел дух, прислонился к стене… и сполз вниз.

– Рука? – я встал над ним, разглядывая пропитанный кровью рукав.

– Как догадался? – съязвил Кот, глядя на меня исподлобья.

Череп его был покрыт каплями пота, на висках пульсировали толстые бугры вен. Только сейчас я заметил, что мужик, судя по всему, находится на пределе сил. Надо что-то делать…

– Сымай куртку!

– Ты что, врач?

– Слушай, ну давай хоть ради интереса взглянем.

– Куртка прилипла, кровь остановила.

– Но также по улице не пойдешь…

Кстати сказать, я даже и не поинтересовался, куда ведет этот тоннель. Посветил фонариком вперед, но светодиод телефонной фотовспышки был слишком слаб. Кот угадал мой невысказанный вопрос, поднял фонарь, направил в коридор. Метрах в пятидесяти проход перегораживало какое-то препятствие.

– Это выход в тоннель метро, – пояснил Кот. – В районе Охотного ряда. Сейчас переоденемся, а ночью…

Он с усилием поднялся, схватился за мое плечо и поковылял дальше. Вскоре я разглядел подробности преграды: бетонная плита с маленькой ржавой дверью, запертой на простую щеколду. Сбоку несколько железных ящиков в человеческий рост, такие ставили в общественных раздевалках. Когда подошли ближе, я явственно расслышал журчание воды, будто мы стояли на берегу быстрой речки.

– Что это? – Кот замер, прислушиваясь.

– Ты кого спрашиваешь, дядя?

Он, оттолкнувшись от меня, быстро доковылял к двери и, дернув щеколду, распахнул. Шум воды стал намного явственнее. Я выглянул из-за его плеча и поморщился: из тоннеля жутко несло горелой проводкой.

– Помоги, – попросил Кот.

Дверь вела внутрь железного короба с решетчатым окошком, по всей видимости, выход был замаскирован под электрощит. Жестяные створки прикручены проволокой, я размотал ржавые усики, ударил по металлу: створки распахнулись. Кот направил в темноту фонарь.

Я сразу узнал тоннель метро: ребристые полукруглые стены, вдоль которых натянуты канаты кабелей. По желобу между рельсами, бурля и перехлестывая через шпалы, несся тугой поток. Кот высунулся подальше, посветил в ту сторону, откуда шел напор, и я чуть не отпрыгнул от неожиданности: из темноты возникла синяя кабина поезда. «Алма-Атинская» – прочитал я на табличке за стеклом.

Кот толкнул меня обратно и прикрыл дверь.

– Так, – произнес он.

Посветил на меня, на ящики, потом с глубоким выдохом опустился на пол и поставил фонарь вертикально вверх.

– Так, – снова повторил Кот, усевшись по-турецки.

– Заклинило? – поинтересовался я.

– От такого заклинит…

– Ну давай посидим, подождем, пока водичка до нас доберется.

– Это вряд ли, – Кот помотал головой.

– Может, все-таки не будем проверять?

Я не понимал, чего он тут рассиживается, лично меня после всех этих подземных приключений очень тянуло на поверхность. А учитывая возможность затопления тоннеля…

– Авария, судя по всему, масштабная, – сказал Кот. – Хорошо бахнуло. Это нам на руку.

– Да? – переспросил я с сарказмом.

– Думай, – посоветовал Кот. – Вот в этих ящиках у нас форма тоннельных рабочих. Скоро должны спасатели пойти. Ну и прочие службы. Дождемся подходящего момента…

– Когда нас тут смоет.

– Не смоет, – пообещал Кот.

Ну, если подумать, то его план действительно был неплох. Я повернулся к шкафам, распахнул дверцы. Куртки, оранжевые безрукавки, фонари, аптечка… Внизу, возле двух пар кирзовых сапог стояла упаковка ИРП – армейского сухпая! Я тут же схватил его обеими руками.

– Если не затруднит, помоги сначала мне, – попросил Кот.

123

«…Наибольшим разрушениям подверглась станция метро «Пушкинская». В той или иной степени повреждены и сопряженные с ней станции: «Чеховская» и «Тверская». На данный момент известно о 127 погибших, однако в МЧС заявляют, что, к сожалению, эта цифра не окончательная: под неразобранными завалами здания «Известий» могут находиться люди. Кроме того, до сих пор не удалось добраться до состава, застрявшего на перегоне «Тверская – Маяковская»: повреждение свода тоннеля привело к масштабному затоплению. Всю ночь спасательные бригады были заняты восстановлением гидроизоляции и только сейчас приступили к откачке воды. Напомним, вчера около 16 часов…»

– А это точно вы устроили? – спросил Мини.

– Сам с трудом верю.

– Глобальная работа!

На экране телевизора сменялись кадры: груда развалин, покосившийся постамент памятника Пушкину, провал, похожий на воронку, во всю проезжую часть Тверской, у подземных переходов суетятся спасатели… Знакомые места. Корреспондент стоял в том самом сквере на Бронной, где я был совсем недавно, даже овальная чаша фонтана пару раз попала в кадр. Фонтан, понятное дело, не работал. Да, глобальная работа…