Палату Верховного суда. Чарли расслышал, как адвокат, который излагал перед девятью судьями своё дело, жалко квакнул и затих. Чарли решил, что на месте этого адвоката, тоже заткнулся бы.

Председатель Верховного суда Чарльз Эванс Хьюз взглянул со своей скамьи на Гувера и его вооруженных сторонников.

- Что всё это значит? - требовательно спросил Хьюз. Обычно бессмысленный вопрос, на этот раз, звучал более серьёзно, поскольку он не имел ни малейшего представления, что всё это значит.

Гувер вновь взмахнул листом бумаги.

- У меня ордер на арест четверых судей Верховного суда, - не без гордости ответил он.

Хьюз уставился на него. Из-за очков для чтения, глаза председателя выглядели больше, чем обычно.

- Вы из ума выжили! - воскликнул он.

- Да, чёрт побери, - восторженно произнёс Гувер. - Судья Уиллис ван Девантер. Судья Джеймс Кларк МакРейнольдс. Судья Джордж Сазерленд. И судья Пирс Батлер. - С мрачным удовольствием в голосе зачитал он список фамилий.

Все названные судьи подняли шум, пока Чарльз Эванс Хьюз не прекратил этот бардак.

- Это нелепо. Абсурд, - произнёс Хьюз. - И что же за обвинение выдвинуто против этих людей?

Это, что, легкая ухмылка промелькнула на лице Гувера?

- Государственная измена, ваша честь, - сказал он и повернулся к людям с пистолетами и "Томми-ганами". - Хватай их, парни, и выводите отсюда.

***

Судей Верховного суда - практически половину состава - заковали в наручники прямо в судейских мантиях и рассовали по машинам при помощи бойцов министерства юстиции, вооруженных "окопными метёлками"? Вот это настоящая сенсация! Луи Паппас отрывался. Парень из кинохроникёров вставил свежую бобину с плёнкой, чтобы заснять самые сочные кадры.

А Чарли взял у Гувера интервью. Гувер оказался Джоном Эдгаром, что было сокращено до Дж. Эдгара.

- Да, госизмена, - своим высоким фальцетом произнёс Дж. Эдгар. - Они оказывали помощь и поддержку врагам Соединённых Штатов. Конституция определяет эти действия, как измену.

- Но... Что это за враги Соединённых Штатов? - спросил Чарли. - Насколько мне известно, мы ни с кем не воюем.

- Не в буквальном смысле этого слова. Не в военном смысле этого слова. - Гувер... сознался? Нет, он всё отрицал, поскольку продолжил: - У нас в любом случае есть враги, мистер Салливан. В Европе достаточно стран, которые ненавидят американский образ жизни, и делают всё возможное, чтобы разрушить его. Всё это правда, только правда, и ничего, кроме правды. - Он выдвинул подбородок дальше обычного, словно призывал Чарли с ним поспорить.

Чарли не стал, по крайней мере, не совсем. Он был слишком занят, чтобы задуматься, откуда Гувер - Дж. Эдгар Гувер - знал его имя. Его заботили несколько иные вопросы.

- Эти верховные судьи снюхались со странами по ту сторону Атлантики?

- Именно так и указано в ордере, мистер Салливан. - Ну, да, понятно, Гувер знал, как его зовут. Это тревожно.

- Они снюхались с "красными" в России, с нацистами в Германии, или, может, с Муссолини?

- Всё станет ясно в ходе судебного разбирательства, мистер Салливан. Обещаю вам, всё станет ясно в ходе судебного разбирательства. - Гувер говорил с полнейшей убеждённостью в голосе. Он повернулся и крикнул своим людям: - Уводите их! Везите в тюрьму!

Машины с судьями, точнее, заключёнными, внутри уехали.

- Как вы считаете, насколько будет счастлив американский народ, когда узнает, что вы арестовали почти половину Верховного суда? - спросил Чарли.

- Не думаю, что народ вообще будет счастлив, - ответил Дж. Эдгар Гувер. - Я считаю, они разозлятся на то, как столь важные люди могли предать свою страну. Я считаю, так будет думать каждый, в чьих венах есть хоть капля настоящей американской крови.

Чарли не подразумевал под этим вопросом ничего подобного. Политики жили тем, что отвечали на вопросы так, чтобы извлечь выгоду для себя. Чарли не предполагал, что следователь министерства юстиции выучился быть настолько же скользким.

- Вы можете рассказать, как вы выяснили, что судьи совершали - предположительно совершали, - то, в чём их обвиняют? - спросил Чарли.

- Поступала информация. Отрабатывались версии. Собирались - кропотливо собирались - доказательства. Я вас заверяю, это расследование было одним из самых тщательных во всей истории министерства юстиции. В детали вдаваться я не буду, поскольку не хочу нанести ущерб процессуальным действиям. Когда всё начнётся, вы будете впечатлены. Вся Америка будет впечатлена. Я это вам гарантирую.

Он мог заверять и гарантировать сколько угодно, особенно, когда не подкреплял эти заверения и гарантии доказательствами. Чарли попытался ещё раз:

- Кто вас уведомил? Откуда министерство юстиции узнал о том, в чём вы подозреваете верховных судей?

- По очевидным причинам, мистер Салливан, я не могу раскрывать свои источники, не скомпрометировав их, - надменно произнёс Гувер.

- Ладно. Хорошо, - сказал Чарли. - Позвольте тогда другой вопрос. Является ли совпадением тот факт, что судьи, которых вы арестовали, это те самые судьи, что чаще других голосовали против законов президента, и называли их неконституционными?

- Нет, это не совпадение, - ответил Дж. Эдгар Гувер.

У Чарли отвисла челюсть. Он ожидал чего угодно, только не прямого согласия. Настоящий таран в полосатом костюме, Гувер ткнул Чарли в грудь указательным пальцем и продолжил:

- Эти аферисты любыми путями старались разодрать страну на части. Блокировка законов, которые помогают нам выбраться из ямы - это отличный способ сохранить нас слабыми, бедными и разделёнными.

- Я... понимаю. - Чарли записал в блокнот. Дело взрывоопасное - если его сумеют доказать. - Именно этой линии вы будете придерживаться, когда начнутся судебные слушания?

Гувер дёрнул плечами футболиста.

- Я простой следователь, мистер Салливан. Я не обвинитель, который займётся этим делом. Так, что, боюсь, вы спрашиваете не того парня.

"Другим рассказывай", - подумал Чарли. Если что-то и было ясно в отношении Дж. Эдгара Гувера, так это то, насколько сильно он восхищался Дж. Эдгаром Гувером. Если он и ругал себя, то лишь за тем, чтобы уклониться от вопроса.

Однако Чарли не видел способа надавить на Гувера, чтобы тот не повернулся к нему спиной и не спрятался в своей раковине. Иногда лучшее, что можно сделать - это уступить, даже если ты идёшь на равных или держишь верх.

- Спасибо за то, что уделили время, - сказал он. - Мы можем сделать несколько снимков, пожалуйста?

Использование слов, вроде "спасибо" и "пожалуйста", намного важнее, чем регулярно заливать масло в свой автомобиль.