хотел Джо Стил. Очевидно, нет, поскольку Винс Скрябин держал свой тонкий рот плотно сжатым. Чарли тоже пожал плечами и вышел под дождь. Он раскрыл зонт. Путь обратно предстоит труднее, чем путь сюда.

***

Чарли собрал с тарелки куском хлеба остатки подливы от тушёной говядины. Он улыбнулся сидевшей напротив Эсфири.

- Весьма неплохо получилось, - сказал он и похлопал себя по животу, давая понять, что не шутит.

- Я готовила и похуже, - согласилась та.

- Ну, у тебя уже получается, - сказал Чарли.

Когда они только поженились, готовила она совсем не ахти. Впрочем, поскольку то, что он называл своей стряпнёй, являлось разогреванием банки консервированного мяса с овощами, Чарли не мог быть слишком придирчив.

- Это не сложно. Не настолько сложно, как вести дела в офисе, - сказала она. До того, как они связали себя узами брака, она работала помощником администратора.

- Только практика и ничего другого. - Она закурила послеобеденную сигарету и выпустила под потолок струю дыма. - Чарли?

- Что у тебя на уме, милая? - Он понял, что что-то будет по тону, которым она обратилась к нему.

- Ты не против, если я поищу здесь работу на полставки?

Он нахмурился.

- Я зарабатываю достаточно денег. Конечно, мы не сможем в ближайшее время выдавить из бизнеса "Дюпон"*, но вроде справляемся.

- Всё верно, - поспешно сказала она. - Дело не в деньгах, хоть и небольшая прибавка никому не помешает. Просто... не знаю. У меня складывается ощущение, что, когда тебя нет дома, я бесцельно болтаюсь по квартире, а дома тебя нет постоянно.

У неё раньше была работа, и она отлично с ней справлялась, в то время как миллионы и миллионы людей работы не имели. Если бы она не справлялась, она бы свою работу потеряла. Она могла её потерять вне зависимости от того, как она с ней справлялась. Она привыкла брать всё в свои руки и справляться сама. Но даже если так...

- Я не хочу, чтобы люди думали, будто я не способен тебя обеспечить, - сказал Чарли.

- Это не так. Богом клянусь, не так, - сказала Эсфирь. - До того, как рынок рухнул, люди, возможно, так и подумали бы. Но не теперь. Всем известно, что нужно браться за что угодно, иначе завтра можно снова лишиться работы.

- Ты и в самом деле этого хочешь.

Она поняла, что сказанное не было вопросом.

- Ага, хочу. Я тут сама по себе. Все мои друзья остались в Нью-Йорке. Мне бы хотелось знакомиться с людьми, а не сидеть в кресле, читать сопливые романы, да слушать радио весь день напролёт.

Если бы Чарли ей отказал, она бы послушалась, ну или ему хотелось так думать. Но рада этому решению она не будет. Чтобы до этого догадаться, не нужно иметь столько же серых клеток в мозгах, как у Эркюля Пуаро. В данный момент, квартира ей могла казаться маленькой серой клеткой. Сказать, чтобы она осталась дома, только приведёт к неприятностям. Чарли не любил неприятности, в отличие от Майка. Он вообще их никогда не любил.

Поэтому он вздохнул, не очень громко и не очень печально и сказал:

- Ладушки. Давай, пробуй. Но когда что-нибудь найдёшь, постарайся возвращаться домой так, чтобы успеть приготовить мне ужин. Договорились?

- Договорились! - Должно быть, она ожидала, что он ей откажет, поскольку мгновенно вцепилась в предложение.

Она не только вцепилась в эту сделку, но и отпраздновала её, приготовив им джин. Джин был крепок, но так и должно быть. Чарли вновь вздохнул, на этот раз по другому поводу.

- Вкус такой, будто его сделали из чьей-то туалетной воды... или химического набора.

- Точно так и есть, - сказала Эсфирь. - Бутылка ещё со времён отмены Сухого закона. На полках до сих пор немного хорошего товара.

- Да и тот, что есть, дорогой. - Чарли сделал ещё один глоток. - Ну, пить можно. Когда закончится, достанем ещё, вот и всё.

- Когда я не одна, я не против радио, - сказала Эсфирь. - Как помою посуду, можем послушать и выпить ещё.

- И кто знает, что будет потом, да? - Чарли потянулся к ней.

Она покосилась на него.

- Кто знает?

Немного милой романтичной музыки будет в самый раз. Однако когда Чарли включил приёмник и, когда лампы разогрелись, он получил лишь рекламу мыла и шампуня, а затем очередной сладкоголосый ведущий объявил:

- Мы прерываем нашу трансляцию по программе вещания, чтобы передать вам обращение президента Соединённых Штатов.

- О чём он собрался говорить? - спросила Эсфирь.

- Кабы я знал, - ответил Чарли.

Он бы развил мысль, но по радио раздался голос президента:

- Это Джо Стил. - Речь у него не была гладкой. И никогда не была, но сегодня это было особенно заметно. - Сегодня я бы хотел поговорить с вами, поскольку в нашей стране есть проблема. Есть девять стариков, которые сидят в старом пыльном кабинете в Капитолии, которые считают, что у них есть власть поступать с мечтами и чаяниями американцев, как им заблагорассудится.

- Опаньки, - сказала Эсфирь.

- Ага. - Чарли и сам не смог бы сказать лучше. Когда Джо Стил на кого-то нацеливался, полумерами он не ограничивался.

- Вы избрали новый Конгресс, вы - народ Соединённых Штатов, - продолжал президент. Чарли показалось, что из радиоприёмника доносится холодная ярость. Либо Джо Стил просто хороший актёр. Откуда знать наверняка? - Вы избрали новый Конгресс и избрали меня. Я сделал всё от меня зависящее, чтобы попробовать вновь поднять нашу страну на ноги. Конгресс - ну, большинство в Конгрессе - помогал мне принять законы, установленные Четырёхлетним Планом.

Даже, когда он говорил о чём-то другом, он не мог не вставить шпильку-другую в адрес консерваторов, которых после выборов не удалось вышвырнуть из Вашингтона. Что бы вы ни делали, оказаться в его противниках, вам не захочется.

- Однако этих девятерых старых дурней в чёрных мантиях, что засели в своей затхлой каморке и посмели остановить народный прогресс, никто не избирал, - прорычал Джо Стил. - Зачем они так поступают? Чего они могут желать? Они наносят ущерб стране. Они вредят стране. Как может верный американец утверждать, что законы, призванные восстановить страну идут вопреки конституции? С теми, кто так поступает, творится что-то не то, что-то чудовищно неправильное. Я не знаю,