он повесил трубку.

- Что случилось? - поинтересовался репортёр за соседним столом.

- Не знаю. Номером ошиблись, наверное.

Чарли не хотелось, чтобы кто-нибудь ещё ходил к Капитолию и писал о том, что увидит - что бы он там ни увидел.

- Иногда телефоны меня бесят, - произнёс этот репортёр. - С ними удобно, конечно, но Боже, они раздражают.

- Это уж точно, - сказал Чарли.

Тот парень, его звали Зак Старк, продолжал жаловаться. Чарли слушал его вполуха. В голове он раз за разом продолжал прокручивать этот телефонный звонок. Голос он не узнал, хотя его не покидало чувство, что должен был.

Решить эту задачу ему не удалось, поэтому он вернулся к статье о конгрессмене. В животе заурчало. Он был голоден, на ланч он должен был прерваться ещё двадцать минут назад, и отправился в забегаловку.

Забегаловка... Он вспомнил ту, что в Чикаго уже почти два года назад, куда отправился обедать после того, как демократы, проголосовав всю ночь, утро встретили без кандидата. Ему вспомнился Винс Скрябин, который говорил по телефону-автомату в коридоре, когда Чарли вышел отлить.

Ну, точно, именно этот голос он сейчас и слышал. Что-то затевалось, либо случится завтра утром у Капитолия. Коротышка, которого прозвали Молотком, не станет звонить просто так. И тратить время на шутки он тоже не станет. Чарли мог бы представить, чтобы чем-то подобным занимался Стас Микоян, но не Скрябин. Насколько было известно Чарли, чувство юмора Скрябину удалили хирургическим путём, когда тому было девять лет.

Каким-то образом, Чарли был готов поставить на кон несуществующее у него поместье на то, что и в этот раз Скрябин бросил монетку в телефон-автомат. Этот телефонный звонок не был похож на те, что шли из Белого Дома. Этот звонок также не был похож на те, что можно было бы отследить до Белого Дома.

Это означало... Что, блин, вообще это могло означать? Если бы Скрябин хотел, чтобы он знал, этот хладнокровный ублюдок объяснил бы подробнее. Нет, Скрябин хотел, чтобы Чарли всё увидел сам. И Скрябин отлично знал, что он так и поступит.

Чарли не нравилось, когда его так влёгкую дёргали туда-сюда. Но ещё меньше он хотел бы, чтобы ему не позвонили. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь его обскакал. И он, определенно, не хотел, чтобы Винс Скрябин кому-то помогал обскакать его. Он прекрасно понимал, что Молоток во время звонка, должно быть, тихонько хихикал. Поглумиться над репортёром - это почти столь же весело, как отрывать крылья мухам.

***

Чарли стоял около Капитолия, ожидая увидеть то, что он должен был увидеть. Внутри заседал Конгресс, а Верховный суд размышлял, как бы отрицательно к этому ни относился Джо Стил. В нескольких кварталах отсюда строилось отдельное здания для судей, но готово оно будет не раньше, чем через год.

Чисто на всякий случай Чарли захватил с собой фотографа, кряжистого лысого паренька по имени Луи Паппас. Луи имел привычку жевать сигары, не прикуривая их. Возможно, он хотел совместить курение и жевание табака. А, может, это просто у него такая причуда.

- И что же тут творится? - спросил он у Чарли.

- Не знаю. Мы здесь как раз за тем, чтобы выяснить, - ответил Чарли. - Если ничего не случится, куплю тебе обед.

- Хорошо. Я тебе позволю, - сказал Луи. - Хоть не мёрзну тут до звона в бубенцах. Весна близко. - Воздух был всё ещё прохладным, но обещание скорого потепления уже витало в нём. На голых костлявых ветках начали проглядывать зелёные лепестки. В земле копошились малиновки, высматривая червяков. Разумеется, они и зимой занимались тем же самым, поэтому это ничего не доказывало. Луи указал на часы Чарли.

- Сколько там времени?

- Пятнадцать, почти двадцать минут десятого. - Как и любой другой чего-нибудь стоящий репортёр, Чарли осознанно приходил заранее.

Неподалёку от них остановился выкрашенный серебрянкой фургон. Из него вылезли люди, которые вытащили кинокамеру и штатив.

- А это что бы значило? - произнёс Луи.

- Да, это ещё что бы значило? - безжизненным голосом отозвался Чарли.

Похоже, в кармане Винса Скрябина оказалось больше одной монетки, когда он залазил в телефонную будку. Чарли по-прежнему не знал, зачем они здесь, но теперь уже был уверен, что эта статья стоит того, чтобы её написать.

Луи указал вдоль Кэпитол-стрит.

- Глянь, похоже на парад. - Незажженная сигара дёрнулась во рту.

Не все машины выглядели одинаково. Там было несколько "Фордов", несколько "Шевроле", и всех их вёл за собой большой представительный "Паккард". Но все машины, без сомнений, были заодно. Вместе с головным "Паккардом" они разом остановились - сюрприз! - напротив фургона кинохроникёров.

Распахнулись двери. Из головного "Паккарда" выскочил Гувер, который не Герберт. На нём было тёмно-синий костюм в полоску и бледно-серая шляпа-федора, которая выделяла его, как командира, подобно белой капитанской фуражке. В правой руке он сжимал блестящий револьвер.

Из плебейских машин вылезали другие люди. Шляпы у всех были чёрными. У некоторых также имелись пистолеты. Другие волокли "Томми-ганы" с большими барабанными магазинами, наполненными смертью. Большинству было под сорок лет. Чарли вряд ли ошибся бы, если бы предположил, что все они когда-то ходили по ту сторону нейтральной полосы и через бруствер в атаку во времена Великой войны. Их лица имели то самое жёсткое выражение готовности ко всему.

Гувер махнул им выдвигаться вперёд.

- Идём, мужики! - выкрикнул он. - Вычистим это гнездо гадюк!

Когда кинохроникёры заработали камерами, а Луи принялся делать один снимок за другим, Гувер и его сторонники (должно быть, они работали на министерство юстиции, так ведь? Нет, правда?) бросились к Капитолию. После пары секунд раздумий, Чарли поспешил за ними. Он не считал, что в одном из двух главных центров работы федерального правительства начнётся перестрелка. По крайней мере, он на это надеялся.

Внутри Малой Северной Ротонды стоял коп, который выглядел достаточно старым для того, чтобы участвовать на одной из сторон во время атаки Пикетта*, ткнул в Гувера пальцем и произнёс:

- Что это вы тут задумали, явившись сюда с оружием?

- Выполняю государственное поручение, вот что! - бросил Гувер. Он взмахнул листом бумаги, который мог одновременно быть и ордером и списком из прачечной. - Уйди с дороги, папаша, иначе пожалеешь.

Сбитый с толку коп отступил. Гувер со своими людьми двинулся вперёд - на север, в ротонду Верховного суда, затем безо всяких церемоний ворвался в отделанную мрамором, полукруглую