На пороге появился Пьетро в строгом черном костюме, с гладко зачесанными назад волосами. Он выглядел таким сильным и красивым, таким притягательным и готовым защитить, что Эммилин так и подмывало броситься в его объятия, чтобы набраться сил и уверенности. Однако она этого не сделала. Он своими руками разрушил их союз, а может быть, его никогда и не существовало. Их недолгий брак казался ей теперь иллюзией. В Аннерсти Пьетро соблюдал дистанцию, но помогал с организацией похорон: встречался с нотариусом, общался с представителями похоронного бюро.

– Пора идти, – спокойно сказал Пьетро. На его лице читалось сочувствие, а в глазах застыла печаль.

Эммилин подавила в себе детское желание не пускать Пьетро на похороны. Она знала, что отец любил Пьетро как родного сына и что Пьетро видел в Коле отца.

– Я не пойду с тобой, – решительно заявила она.

– Пойдешь, – не менее решительно констатировал он.

Пьетро вошел в комнату и закрыл дверь. Он приблизился к Эммилин. Девушка застыла, словно каменное изваяние. Точно так же она чувствовала себя в их первую брачную ночь. Но с той поры многое изменилось. Пьетро изменил ее и многому научил.

– Мы появимся вместе, чтобы не давать повода для сплетен и скандала.

– Упаси боже бросить тень на безупречную репутацию великого Пьетро Морелли и его брак, – съязвила Эммилин.

– Мне плевать, что напишут в газетах обо мне, – прервал ее язвительную тираду Пьетро, – но твой отец заслужил почтительного отношения. И я хочу, чтобы в центре внимания прессы были его заслуги перед обществом, а не раздоры между его дочерью и зятем.

– О боже, я не вынесу этого, я не могу. – При мысли о предстоящей церемонии погребения Эммилин ощутила приступ тошноты.

– Можешь.

– Не могу я его похоронить. Не могу! – Эммилин зарыдала.

– Ш-ш-ш… – Пьетро крепко обнял Эммилин и, гладя по волосам, что-то тихо нашептывал по-итальянски. – Я здесь. Я с тобой.

Пьетро не отходил от Эммилин ни на шаг во время церемонии прощания. Он стоял рядом, когда она принимала соболезнования от сотен сенаторов, коллег и друзей, пришедших проститься с ее отцом. Мать Пьетро и его брат тоже прибыли на похороны. Ей было странно видеть их здесь, в церкви Аннерсти. Ее новая семья соединилась со старой.

Только они не были ее семьей. А Пьетро не был ее настоящим мужем. Похороны означали не только прощание с Колом, это было концом ее брака.

Вечером того же дня, когда все присутствовавшие на похоронах разъехались, Пьетро обнаружил Эммилин на коленях в комнате, которая, вероятно, когда-то была ее детской.

– Что тебе надо? – спросила она устало, не поворачивая головы.

Он присел на корточки рядом и протянул ей кружку:

– Кофе?

Эммилин приняла из его рук чашку.

– Спасибо. – Обхватив чашку руками, она уселась на пол и осмотрелась. – Если бы я могла залезть под одеяло и снова вернуться в детство… – тихо сказала она.

– Комната очень… розовая, – заметил Пьетро.

Эммилин кивнула:

– Мой любимый цвет.

– Я удивлен, – признался Пьетро. – Я думал, что ты любишь красный или зеленый.

Эммилин наморщила нос.

– Нет. Розовый. Радуга. Рассвет.

Она маленькими глотками потягивала кофе. Затем поднялась на ноги и подошла к окну.

– Хорошие были похороны, – заметила она тихо.

– Да, – согласился Пьетро. – Церемония, достойная твоего отца и его заслуг.

Воцарилось молчание. Грусть и тоска наполнили душу Эммилин. Когда она сказала, что хотела бы повернуть время вспять, она слукавила. Эммилин не имела в виду детство. Ей хотелось оказаться в Риме, в объятиях Пьетро после очередной прекрасной ночи любви. Но прошлого, увы, не вернуть.

– Тебе больше нечего здесь делать, – мягко сказала она. – Возвращайся в Рим.

– Нет, – решительно ответил он. – Я тебя не оставлю.

Эммилин безучастно посмотрела на него.

– Ты мне не нужен здесь. Папа был не прав, считая, что я не справлюсь с этим. И вы оба напрасно скрывали от меня правду. Все было неправильно. Все, что с нами произошло, – сплошная ошибка.

– Сейчас неподходящее время для принятия решений, – спокойно заметил Пьетро. – Ты сегодня похоронила отца.

– Я знаю, черт побери, что я сегодня сделала! – взвилась Эммилин. – Ни завтра, ни послезавтра ничего не изменит. Если я тебе хоть немного небезразлична, уйди, пожалуйста.

Он пристально смотрел на нее несколько мгновений, затем кивнул, поднялся и вышел из комнаты, тихо притворив дверь. Эммилин же показалось, что дверь с грохотом захлопнулась.

Ну? Она выразилась весьма недвусмысленно. А чего она ожидала? Чтобы Пьетро подхватил ее на руки и отнес в постель? Уложил бы ее и поглаживал по спинке, пока она не заснет? Это невозможно. Он обманул ее доверие. Он лишил ее возможности ухаживать за отцом и быть с ним до конца.

Она сделала еще глоток кофе, наблюдая, как лунный свет танцует на вершинах холмов, окружающих поместье. В детстве она так любила скатываться с них зимой на санках.

Странно, но она перестала чувствовать связь с Аннерсти, которую всегда считала нерушимой. Вместо этого ее воображение рисовало фруктовые сады и ветшающий дом.

Эммилин спала урывками и утром чувствовала себя совершенно разбитой. Подойдя к зеркалу, она увидела бледную физиономию с мешками под глазами, но ей было все равно, как она выглядит. В доме осталась только прислуга, а мисс Мейвис и не в таком виде ее лицезрела. Эммилин натянула джинсы и свитер. Погода была еще теплой, но девушка ощущала холод внутри.

Когда Эммилин окончила школу и отказалась от поступления в колледж, чтобы заботиться об отце, она переехала из старой детской в более просторные апартаменты, которые ей больше подходили. Большинство молодых людей ее возраста уже покидали родительский дом и начинали самостоятельную жизнь. Апартаменты состояли из спальни, гардеробной, большой ванной, в которой она ощущала себя героиней романа «Унесенные ветром». Кроме того, у нее был небольшой кабинет и гостиная с прекрасным видом на озеро. Она направилась к окну, чтобы полюбоваться пейзажем, который всегда ее успокаивал, когда поняла, что она не одна в гостиной.

На диване сидел Пьетро. Вид у него был слегка помятый и всклокоченный, но от этого не менее привлекательный. Эммилин не могла глаз от него отвести, словно он был решением всех проблем, лишивших ее покоя и сна.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало поздоровался он бархатным баритоном.

Эммилин на мгновение зажмурилась. Что за наваждение? Это ее любимый? Нет, это друг ее отца и лжец в придачу.

– Что ты здесь делаешь?

– Я остаюсь с тобой.

– Я же просила тебя исчезнуть из моей жизни, – напомнила она.