Крупнейшие российские предприятия оказались впутанными вмошеннические экспортные сделки. Давыдов, например, рассказывал о торговыхоперациях на Магнитогорском металлургическом комбинате. «Почему Магнитогорскпродает свою сталь по 20 или 30 долларов за тонну, когда раньше продавал за110? Как минимум могли бы продавать за 100 долларов, а с толковым начальникомкоммерческого отдела, хорошо знающим рынок, нашли бы покупателя и за 111долларов 20 центов. Но все дело в личной заинтересованности». Почти весьэкспорт магнитогорской стали, объяснил Давыдов, шел через канадскую фирму,которая принадлежала сыну генерального директора металлургического комбината.

Новые внешнеторговые компании стремились упрятать основнуючасть своих прибылей за рубежом. Утечка капитала из России в те годыоценивалась в 15–20 миллиардов долларов в год – главари преступных групп,бесчестные чиновники и директора заводов открывали счета в банках Швейцарии,Люксембурга, Австрии, Германии, Англии, Израиля, США и Карибских островов. «Всеэто время правительство не брало с них никаких налогов, – утверждаетГригорий Явлинский. – Налоги в то время были чисто абстрактным понятием».

Даже поверхностного взгляда на многие российскиевнешнеторговые контракты было бы достаточно, чтобы обнаружить следымошенничества, хищения и уклонения от уплаты налогов. К примеру, еслироссийский нефтедобытчик поставлял сырую нефть на перерабатывающий комбинат вГермании, оплата всегда шла окольным путем. Вместо того чтобы заплатитьпроизводителю напрямую, немецкий перерабатывающий комбинат платил невнятнойторговой компании, зарегистрированной где-то в офшорном налоговом рае.

«Мы и понятия не имеем, сколько средств оборачивается безуплаты налогов», – сказал старый друг Березовского Петр Авен, министрвнешних экономических связей. (В декабре 1992 года, когда посыпались обвиненияв том, что экспортные доходы России самым бесстыдным образом расхищаются, Авенушел из правительства и стал работать в торговой группе «Альфа»).

«Там были проблемы ухода от налогов, – признает ЕгорГайдар. И тут же успокаивающе добавляет: – Но тогда не было серьезной проблемыс налоговой недоимкой». Естественно, российским торговым фирмам незачем былодокладывать о своих доходах в налоговую инспекцию. Гайдар представил этоявление, как малоприятное, но вполне предсказуемое. «Естественно, как везде,предприятия стремятся минимизировать свои налоговые обязательства и используютдля этого разные приемы», – объясняет он.

Правительство сделало все возможное, чтобы новымкоммерсантам было легче скрыть свои баснословные заработки. Например, у Россиис давних времен существовало налоговое соглашение с Кипром, по которомукомпании, зарегистрированные на Кипре, имели возможность вывозить доходы изРоссии, не платя за это 20-процентный налог (хотя эти компании должны были платитьна Кипре 4-процентный подоходный корпоративный налог). Этот остров был одним измест, где КГБ предпочитал отмывать деньги. Через несколько месяцев послепадения коммунизма на Кипре открылись сотни торговых и финансовых компаний,ведущих дела в России. К примеру, десятки крупных российских нефтеторговыхкомпаний регистрировались как совместные предприятия с какой-нибудь кипрскойкорпорацией. Всем было известно, что Кипр – один из главнейших каналовнелегальной утечки капитала из России, но ни правительство Ельцина, нипарламент налоговое соглашение с Кипром отменять не стали.

Больше всего прибылей несла торговля нефтью – главнейшийтовар российского экспорта. Государственные нефтепроизводители и российскаяналоговая служба могли быть довольны, если от ушедшей за границу нефти ониполучали половину реальной стоимости. Остальное прикарманивали торговыепосредники. «И на этой основе они поделили весь государственныйаппарат», – замечает Олег Давыдов.

Официальные лица в Министерстве внешних экономических связейи Минтопэнерго не раз жаловались мне, что им сулят взятки и угрожают, желаяполучить экспортные лицензии. Решимость поучаствовать в этом процессе проявилии преступные группировки. Им удалось получить статус спецэкспортеров – торговыхфирм, имеющих лицензию на экспорт такого стратегического сырья, как нефть иметаллы. Число таких спецэкспортных фирм быстро росло, к концу 1993 года в ихруках сосредоточилась половина российского экспорта нефти. К этому времен ОлегДавыдов начал уменьшать количество таких фирм, оставляя на рынке только крупныхпроизводителей и наиболее опытных торговцев. (Лицензии на спецэкспорт, вчастности, лишился ЛогоВАЗ.)

«Конечно, напор был большой, причем, большинство из(спецэкспортных фирм) представители криминальных структур», – вспоминаетДавыдов.

Но реформы Давыдова запоздали: нефтяная промышленность ужестала крупнейшим полем боя между российскими преступными кланами. Чтобыспецэкспортная фирма работала, необходимо было вступить в сговор сруководителями нефтекомбинатов, и если эти руководители отказывалисьсотрудничать – их убивали. Например, в 1993 году был убит директор НПЗ в городеТуапсе. В том же году жестоко избили директора НПЗ в городе Киричи. Еще черезгод жертвой пал президент «Мегионнефтегаза».

14 декабря 1992 года, после очевидного провала гайдаровскихреформ, Борис Ельцин назначил нового премьер-министра: Виктора Черномырдина,бывшего министра газовой промышленности. Черномырдин был человеком в возрасте,бывший член ЦК КПСС. Он привел с собой новую команду: людей зрелых, гордоименовавших себя «промышленниками» и «государствениками». Но эта перемена малочто изменила в управлении страной.

С Евгением Ясиным, одним из ключевых специалистов «новой»команды Черномырдина, я встретился в бывших владениях ЦК КПСС на Старойплощади. Этот немолодой экономист был одним из «ветеранов», призванныхисправить ошибки «молодых реформаторов». Довольно быстро Ясина назначилиглавным экономическим консультантом Ельцина, а затем министром экономики. Яожидал, что Ясин, человек бывалый и представляющий более консервативное крылороссийского политического истэблишмента, решительно возьмется исправлять ошибкипредшественников. Но этого не произошло.

«Чудес не бывает, – начал говорить мне Ясин. – Этастрана должна выпить чашу до дна. – Речь шла о том, как за счетконфискационного характера инфляции установить в стране новое экономическоеравновесие. – В ближайшем будущем – как минимум год – мы будем жить вусловиях инфляции, и надо сосредоточиться на проблемах, которые инфляцияпоможет разрешить – установить более рациональные отношения между ценами,новые отношения между ценами и доходами».

Другими словами, Ясин предлагал решительно снизить реальныедоходы среднего российского гражданина; а инфляция тем временем уничтожитоставшиеся сбережения россиян, как источник внутреннего капитала. Но если небудет серьезных инвестиций из-за рубежа, где же Россия возьмет капитал дляподпитки экономики?

«Есть только один способ – это затягивать пояса, – сказалЯсин. – Снижение жизненного уровня». Термин «затягивать пояса»перекликался со временами массовых лишений, которые терпел российский народ вгоды Второй мировой войны. Но на сей раз самопожертвование народа не привело кпобеде над врагом – оно привело лишь к обнищанию и ранней смерти пенсионеров,чьи сбережения съела инфляция.