— Спокойствие, — сказал Мураками.

Полюшко погладил меня по голове.

— Как ты думаешь, дверь еще откроется когда-нибудь? — спросила я его.

— Не знаю, — ответил Полюшко, — возможно.

Я представила себе, как Митька дома чай пьет и Кусти на стуле рядом лежит, а папа с ма— мой, наверное, у себя дома ужинают, мама папе кашу гречневую с молоком подает, папа новости по радио слушает, и заплакала. Тихо так, чтобы никто не слышал.

Потом в голову пришла, как мне тогда показалась, гениальная мысль. Я достала из кармана плаща мобильный телефон. Он был мертв.

— Мы здесь просто задохнемся, и никто не узнает… — прорыдала Анжелка.

Мураками произнес какую-то фразу на японском языке. Слова звучали жестко, как удар плети. Хорошо, что темно и мы не видим выражения лиц друг друга.

— Стучать бесполезно, — сказал Полюшко.

Мураками, по-моему, понял это без перевода.

«Буду молиться», — подумала я и начала про себя читать единственную молитву, которую помню наизусть:

Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,

Да приидет Царствие Твое…

Было тихо. Тихо и темно. Мы не разговаривали. Я присела на корточки, прислонилась к стене и закрыла глаза. Это не обязательно было делать, так как все равно ничего не было видно. Не знаю, сколько времени прошло.

Вдруг я почувствовала сильную вибрацию, которая шла от стены, вместе с колебаниями нарастал звук, он становился все громче и пронзительней, опять неизвестно откуда налетел сильный холодный ветер, и я увидела, как снизу на бешеной скорости летит нечто шарообразное, очень большое.

Я машинально вжалась в стену, и именно в это время открылась дверь, шарообразное нечто вылетело наружу и шмякнулось где-то наверху.

— Держи дверь! — крикнул Полюшко Мураками и, чуть не сшибив меня, рванул наверх. — Быстрее, быстрее!

— Давай! — кричал Полюшко. — Мы ее держим!

Анжелка уже выскочила наружу. Я, как очумелая, кинулась наверх и — о боже, боже!..

Все это произошло в долю секунды, Мураками и Полюшко выскочили следом, и тут же дверь сама по себе с диким грохотом захлопнулась.

Мы все были в состоянии шока. Это я так пишу потому, что сама была в таком состоянии, а про остальных не знаю. Но лица, помню, у всех были не самые свежие и красивые. Ноги у меня дрожали.

— Мы — счастливчики, — сказал Мураками.

— Что это было? — спросила я у Полюшко.

— Возвращение Коли домой, — сказал он и улыбнулся.

На трясущихся ногах мы поднялись на площадку и увидели очень трогательную картинку. Прямо около закрытой клубной двери, свернувшись клубком как большой желтый колобок, спал Коля. Сон его был очень спокойным, можно сказать, с мирным таким похрапыванием.

— Может, его разбудить, пусть дома доспит? — предложила я.

— Не надо человека будить, сейчас не холодно, пусть отдыхает, — сказал Полюшко.

Анжелка и Мураками уже вышли на улицу.

Без комментариев.

На улице было раннее утро. Совсем раннее. Мураками посмотрел на свои часы.

— Пять утра. Странно. Мне казалось, что в прошлый раз мы с Анжелой пробыли там меньше времени. Тогда было двенадцать.

Я ужасно хотела побыстрее добраться домой. Митька же ничего не знает, я же всегда ночую дома, волнуется ведь ребенок, спал ли?!

Ничего не хотелось обсуждать.

— Надо взять такси, — сказал Мураками.

Это была очень разумная мысль. Мы поймали машину, втиснулись в нее и поехали. Мураками впереди, мы втроем — на заднем сиденье. Очень быстро доехали до Никитской. Мураками расплатился. Мы вышли.

Мне было интересно, как дальше ситуация будет развиваться. Ситуация разрешилась очень просто.

Мураками сказал:

— Проводим девушек по домам, — и взял Анжелку под руку.

— Позже созвонимся, — сказала Анжелка.

Дома у меня было тихо. Я заглянула к Митьке, он спал. Кусти дрых у меня на диване.

— Сейчас я достану раскладушку, — сказала я Полюшко.

— Давай я сам.

Мы тихо, чтобы не разбудить Митьку, достали раскладушку с антресоли и поставили ее на кухне. Постелили. Я просто с ног валилась. Еле доползла до своего дивана. Рухнула и провалилась в сон, не раздеваясь.

Мне показалось, что буквально минут через десять зазвонил будильник.

Посмотрела, нет — 7.20.

С тяжелой головой я поднялась и потащилась на кухню. Полюшко спал.

Я его подняла, мы перенесли раскладушку ко мне в комнату. Он как зомби это все проделал, перенес, лег и опять заснул.

Я разбудила Митьку.

— Мама, где ты была? — первое, что спросил Митька.

— Митюша, прости меня, мы в клубе засиделись.

— Ничего себе засиделись, второй день тебя нет.

— Как второй день?

— Ты ушла позавчера вечером. Я, между прочим, очень волновался. Звонил тебе на мобильный. Ты все время недоступна, я сегодня в милицию хотел идти.

— Митенька, маленький мой, прости, такая ситуация сложилась, я позвонить не могла.

— Бабушка звонила вчера, я ей сказал, что ты в гостях, решил пока не расстраивать.

— Митюша, какой ты молодец! Какой ты у меня умница-разумница!

Какого сына воспитала, горжусь, просто чудо он у меня. Я сварила ему кашу, чайку. Он больше ни о чем не спрашивал. Пошел в школу.

Ну надо же, сколько мы там просидели?! Митька говорит, позавчера ушла, кошмар. Я вымылась, колени были сильно разбиты, ужас, но все это фигня по сравнению с другими ощущениями, все это просто чушь поросячья. Спать уже не хотелось, сбегала быстренько в магазин, борщ поставила вариться. Позвонила маме.

— Почему ты вчера не перезвонила?

— Мам, я поздно пришла, не хотела беспокоить.

— Могла бы и побеспокоить, мы не спали, нервничали.

— Мам, прости, так получилось.

— У тебя всегда так, а мы уже старые люди…

— Мам, у меня все хорошо, слава богу.

— Мобильные телефоны существуют, между прочим, просто один звонок — и мы не нервничаем.

— Мам, ну прости, я виновата, ну что мне сделать?

— У тебя что, кто-то появился?

— Пока еще не знаю, что-то типа того.

— Что значит — типа того? Опять какое-нибудь барахло подобрала?

— Ну почему барахло, мам?