Поднятый Иваном Болотниковым на мятеж народ требовалпредъявить ему того, чьим именем размахивал бывший холоп князя Телятевского,словно знаменем. Веры самому Болотникову и тем паче князю Григорию Шаховскому,который в это время примкнул со своими людьми к восставшему холопу, упростонародья уже не было. «Ты, князь, – кричали мятежники, – всемуделу заводчик! Ты распустил слух, что Димитрий ушел из Москвы, и твердил нам,что вот приедет, вот приедет Димитрий, а его нет как нет! Мы тебя посадим заприставы [22] и не выпустим до тех пор, пока не увидим твоего Димитрия. А еслион не придет, мы тебя Шуйскому отдадим!» Так что князь Григорий теперь сидел взаключении. Положение Болотникова тоже было шаткое, поэтому надежда наЗаруцкого возлагалась большая: ведь он отлично знал настоящего Димитрия в лицо,ибо когда-то служил в его войске и пришел с ним вместе в Москву, даже стоял сосвоими донцами в почетной страже при венчании сына Грозного на царство. Далеконе всякий даже среди людей этого воскресшего Димитрия верил, что перед ними несамозванец, так что свидетельство Заруцкого было очень важно не только длядалекого Болотникова, но и для остальных. Ведь Заруцкий – не какой-нибудь тамникому не ведомый казачишка, а славный подвигами атаман. Он зря брехать нестанет. И у многих упал с души изрядный камень, когда удалой донец с первой жеминуты назвал Димитрия государем, смиренно бил ему челом и клялся в нерушимойверности. Народишко вздохнул с облегчением: слава те, Господи, стало быть, неабы за кого кровь будем проливать, а за подлинного царя! В честь спасения царяи возвращения к нему верного атамана последовал славный пир… который вылился всвару и грозил закончиться бедою. Главное дело, свара-то началась из-за сущегопустяка!

Заруцкий просил для Болотникова помощи. Сидит-де запертый всвоей Туле, водой со всех сторон залитый, ждет конца неминучего…

– Откуда вода взялась? – удивился Димитрий,опрокидывая очередную чарку.

– Да вишь ты, с тех пор как стал царь Шуйский подТулою… – начал было Заруцкий, но был немедля прерван злобным рыком Димитрия:

– Какой Васька Шуйский царь?! Он самозванец! В Россииодин только царь – это я!

– Ты, ты, – поспешно согласился Заруцкий. –Ты наш истинный государь!

Димитрий кивнул, однако, по всему видно было, затаилнедовольство и слушал дальнейший рассказ с кривой, недоверчивой ухмылкою.

Заруцкий же рассказал следующее: Шуйский со своим войскомявно тяготился осадой Тулы, которую было никак не взять. Засевшие в Туле холопыи казаки как ни скудно ели, как ни тесно помещались, а отбивались так, чторатные люди после всякой попытки идти на приступ уходили назад с большимуроном. Это изрядно осточертело ратникам, в войске Шуйского началась шаткость.Татарский князь Петр Урусов со своими мурзами ушел от Василия Ивановича в Крым.Положение, стало быть, сделалось аховое, и тут пришел к Шуйскому какой-тохитроделец родом из города Мурома – Мешок Кравков по прозванию.

– Пожалуй меня своей милостью и наградою,государь, – заявил он Шуйскому. – И я сделаю так, что Болотников иего люди сдадутся.

– Как же ты это сделаешь? – недоверчиво вопросилШуйский.

– А потоплю их водою! – посулил Мешок Кравков.

Шуйский не больно-то поверил, но сказал:

– Будет тебе награда и моя царская милость, коли ты этоисполнишь. Ну а попусту захвастаешься – быть тебе на колу!

– Не быть! – ухмыльнулся в ответ Мешок и началладить. Изладил сей хитроделец вот что: во всю ширину реки Упы он сработал плоти приказал на него сыпать землю. Наконец тяжесть сделалась невмерна, плот сземлею пошел на дно, и запрудило реку – течение ее прервалось. Вода вышла изберегов и залила Тулу. Да так, что люди начали ездить по улицам на лодках. Водавошла в кладовые, потопила хлебные и прочие запасы. Прежде был недостаток пищи,а теперь сделался голод. Люди ели дохлых лошадей, мышей, кошек, собак, грызликожу.

Мятежники, люди простые, никак не могли понять, какимобразом Шуйскому удалось учинить наводнение. Решили, что не иначе как колдовством.Призвали какого-то доку [23], тот и намараковал. Но на всякого доку, какизвестно, другой дока найдется. Начали искать такого в осажденной Туле инашли-таки.

– Дайте мне сто рублей, – сказал тотБолотникову, – я знаю такое средство, что только влезу в воду, как плотинапрорвется.

Ему посулили заплатить. Колдун бросился в воду и пробыл тамчуть ли не час, как показалось перепуганным людям! Вода при этом все времябурлила и ходила ходуном. И вот наконец-то показался из волн дока. Отдышался исказал печально:

– Нет, не развязать мне этого узла! Шуйскому сладилплотину не простой колдун, а были у него в помощниках двенадцать тысяч бесов.Шесть тысяч я уговорил на нашу сторону перейти, а шесть никак не сдались.Видите, каково меня исцарапали всего? Это они мне так крепко сопротивлялись.

Он и впрямь был покрыт царапинами, да что с того проку? Таки не сняли наводнения…

– И что теперь? – спросил Димитрий, выслушавЗаруцкого. – Надо быть, сдастся твой Болотников Шуйскому?

– Болотников никогда не сдастся! – ответил атаман.

Тут царь поднял на смех и его, и Болотникова. Донецразобиделся. Слово за слово – схватились за сабли и порешили выехать загородскую стену помериться силами, да чтобы стоять насмерть.

Народ только руками развел: что, дескать, за чепуха, что заглупство, как сказали бы поляки?! Но зарвавшихся супротивников было уже неостановить, и вот теперь людям только и оставалось, что смотреть со стены напоединок, руками разводить да шапки оземь бить с досады.

И вдруг… вдруг Димитрий полетел с коня! Грянулся оземь иостался лежать недвижим.

Заруцкий пошевелил его копьем, свесился с седла, пытаясьразглядеть получше дело рук своих, а потом ударил коня пятками что было силы ипогнал прочь от городской стены.

Димитрий все лежал да лежал. Как мертвый лежал!

– Да он и есть мертвый! – крикнул кто-то. –Заруцкий нашего государя убил! Ахти нам! Погибли мы теперь без него!

Народ горохом сыпанул со стены и бросился по полю. Лежащегоподняли. По счастью, он оказался не убит и даже не ранен – просто-напросто,видать, сильно зашибся, когда упал с коня.