– Понятно. Спелись! – усмехнулся он, когда врач объявил ему, что кладёт его в больницу.

– Сергей, это всего на три дня! – улыбнулся врач.

Нику уже к тому времени выписали из больницы. И теперь уже она с Марией Петровной и Алёшей приезжали к Сергею навещать его.

На четвёртый день Сергею стало ещё хуже. Он не хотел, чтобы Ника видела его таким, а потому попросил врача, чтобы к нему никого не пускали.

Он лежал на кровати и делал дыхательные упражнения для снятия боли, когда в палату буквально ворвалась Ника.

– Серёжа, не надо так со мной, пожалуйста!

Она видела, что ему плохо. Он тяжело дышал, волосы прилипли ко лбу, челюсти сжаты.

– Серёжа, я могу помочь, я знаю, как! Только ты поверь и доверься мне, хорошо?

Он заинтересованно открыл глаза, пытаясь понять, что она собирается делать.

А Ника тщательно вымыла руки и стояла сейчас, разминая кисти рук. Рядом с его кроватью, на тумбочке, стоял флакон масла для массажа. Что? Массаж? О, нет! Вот и конец его сказки. Она сейчас увидит его культи…

– Серёж, ты позволишь? – Ника взяла его за руку, – обещаю, я аккуратно. Закрой глаза, так тебе легче будет. И ещё, Серёж, обещай мне, что не будешь громко смеяться.

– Над чем? Ты сейчас о чём вообще?

– Над моим пением.

– Ты собралась петь мне колыбельную? – Сергей улыбался.

– Закрой глаза. Я стесняюсь!

"Ох, знала бы ты, девочка, как я-то стесняюсь!" – пронеслось у него в голове, но он послушно закрыл глаза.

Ника начала массаж с кистей рук. Её руки, смазанные маслом для массажа, заскользили по его кисти. Она перебирала пальцы, массируя и поглаживая их, и в этот момент тихонечко запела какую-то народную песню. Ника пела и массировала кисть, предплечье, плечо. Потом перешла на другую сторону кровати и принялась за другую руку. Сергей лежал и понимал, что боль уменьшается. Он уже расслабился на столько, что почти заснул, когда почувствовал, что одеяло с его груди поползло вниз. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, решив, будь, что будет.

А Ника, стянув одеяло до пояса, замерла, увидев Сергея обнажённым. Его мощные плечи, кубики на прессе.

Сергей не шевелился и не открывал глаза. Поэтому лица Ники он не видел. Слышал только, что она шумно выдохнула, и потом почувствовал её руки на своей груди. Ника продолжила массаж и опять запела. Пела она тихо, будто для себя. Но именно это тихое пение и позволяло ему расслабиться. А Ника профессионально грамотно делала массаж, но не глубоко прорабатывала мышцы, а лишь слегка гладила. Ладошки у неё были тёплыми и скользкими. И Сергей, к своему ужасу, вдруг понял, что начинает возбуждаться.

Да что за чёрт! А Ника ещё и одеяло потянула вниз. Он вцепился в одеяло и открыл глаза.

– Ника, достаточно, спасибо! Ниже не надо.

– Серёж, всё нормально. Все мужчины возбуждаются, когда им живот массажируют, – Ника улыбалась, произнося это таким будничным тоном, будто они обсуждали погоду за окном.

– Что?

И тут уже Ника рассмеялась:

– Можешь поверить моему опыту!

– А у тебя богатый опыт?

– Что? – глаза Ники распахнулись, – нет! Я не… я работала массажисткой в салоне! А если ты про моих мужчин, то боюсь тебя разочаровать, у меня совсем не богатый опыт. У меня был всего один мужчина, если ты о сексуальном опыте. И раз уж мы заговорили с тобой о моём опыте, я должна тебе кое-что рассказать. Это касается твоего брата, Антона.

– Антон? Он что, был твоим первым мужчиной? – Сергей приподнялся на локтях и впился в Нику взглядом. Он не верил своим ушам. Бред какой-то! Да не может быть! Ника и Антон?

– Да нет же, Серёжа! Да что ж такое! Фу! Как тебе такое в голову пришло!

Он, увидев брезгливую гримасу на её лице, облегчённо откинулся на подушку и, поймав её ладошку, поднёс к своим губам.

– Ника, прости, прости. Я дурак, прости! – он начал целовать её пальчики.

– Серёжа, ты сейчас наешься массажного масла! – рассмеялась Ника, – дай, хоть лишнее масло с тебя оботру, если уж не хочешь продолжения массажа.

Она обтёрла его салфетками и вернула одеяло на грудь.

– Ника, так что ты хотела мне такого рассказать об Антоне? – напомнил Сергей.

– Можно? – Ника присела на краешек его кровати. Потом выдохнула, развернулась всем телом к Сергею и выпалила:

– У меня был с ним первый в моей жизни поцелуй!

Увидев, что Сергей собирается что-то сказать, Ника подняла руку в протестующем жесте:

– Подожди, не перебивай, пожалуйста, дай я расскажу!

Она опять выдохнула и решилась:

– Это было подло и гадко. Он стоял и курил на лестничной площадке нашего подъезда, ждал, когда спустится моя сестра Вика, а я возвращалась с занятий. Я надеялась, что успею прошмыгнуть за его спиной. Не успела. Он был сильнее, и оттолкнуть его у меня не получилось, – Ника вздохнула и покачала головой, – от него противно пахло алкоголем и сигаретами. Потом он услышал, что спускается Вика и вернулся на свое место, где стоял, а я убежала домой, в душ. Я потом долго смывала с себя его запах и вкус. А ещё мне было очень обидно и горько, что он украл мой первый поцелуй.

Ника опять выдохнула и закончила:

– Это всё. Больше ничего и никогда у нас с ним не было, но я должна была тебе это рассказать.

Сергей порывисто сел и обнял Нику, буквально вжав её в свою грудь.

– Спасибо, что рассказала. Позволь и мне рассказать про свой первый опыт.

И он, не выпуская её из объятий, боясь увидеть её глаза и жалость в них, рассказал про тот случай в студенческом общежитии.

– Больше у меня опыта секса с нормальными девушками не было, только с проститутками. Элитными, дорогими, со справками о здоровье и всё равно только с презервативом, но только с ними.

Он помолчал, потом спросил:

– Осуждаешь?

Ника в ответ покачала головой.

– Скажи только, почему? Ты разве стесняешься своего тела?

– Смотри! – и он, отодвинувшись от Ники, откинулся на кровать и рывком скинул одеяло. Взглядом он впился в её лицо. Ему была нужна её реакция. А она, увидев его обрубки, только шире распахнула глаза и медленно протянула к ним руки, но в последний момент вскинула на него глаза:

– Можно?

Он судорожно сглотнул и кивнул. На её лице не было отвращения или жалости. Было любопытство. Этого он не ожидал.

Ника потрогала старые шрамы на ногах, и вдруг спросила:

– Не болят?

– Что? Нет. Ну, сейчас-то да, а вообще, нет, не болят. Уже.

Ника ещё раз аккуратно погладила шрамы, и вдруг увидела, что в его боксерах подозрительно стал увеличиваться бугор.