– Нет, он сегодня занят, – ответила Ия, отправляя в раковину чашку с тарелкой. – Но в другой раз обязательно с нами пойдёт. Он дал слово.

– Раз дал, значит, точно пойдёт. – Марика бросила серьёзный взгляд в сторону коридора, но он быстро сменился просветлением и озарением чего-то восхитительного. – Мамуль, а мы можем взять с собой новый фотоаппарат? Он такой классный и снимки получатся лучше, чем на старом. Можно его взять с собой?

– Я как раз и хотела тебе предложить включить в нашу прогулку эксперимент с новым фотоаппаратом. – Женщина улыбнулась, наблюдая, как дочь поспешно надевает туфельки. – Но ты меня опередила.

– А можно я тоже сделаю несколько снимков? У него такой классный дисплей, на нём всё-всё видно, – протараторил детский голосок. – Можно-можно?

– Я думаю, что ты уже взрослая девочка и справишься с новой техникой в два счёта.

– Ура! Здорово! – воскликнула довольная девочка и притопнула ножками. – Одевайся скорей, мамуль!

Сентябрь был её любимцем среди остальных месяцев. Его спокойная и миролюбивая душа, гармонично объединявшая лето и осень, покорила её в раннем детстве. Этот месяц хранил секрет бытия и мира, он предрекал близящийся сон природы, но не подгонял, а, напротив, кристаллизовал каждый день прозрачной благодатью солнечной любви. Ни один из его братьев не мог дать такого совершенства. Сентябрь как будто был создан для постижения внутреннего мира и согласия с самим собой. А сколько красок он умещал в своих тридцати днях!

Десятилетняя Марика переняла от матери эту необъяснимую и волнующую любовь к первому месяцу осени, так же неосознанно втягивая и задерживая в лёгких сладковатый и насыщенный воздух, жадно касаясь узорчатых прожилок листьев. Её любимым занятием каждый год было собирание созревших желудей и каштанов, которые в изобилие произрастали в городском парке и пополняли её коллекции.

Вот и сегодня девочка прихватила с собой довольно объёмный пакет, предвкушая знаменательные находки и довольно поглядывая на увесистую сумку-торбу на плече матери, в которой лежал и ждал своего звёздного часа новенький фотоаппарат. Ия оделась легко – воздушная блуза, светлые джинсы и туфли; погода сегодня была фантастически чудесная и щедрая на тепло и солнце, а небо растеряло все облака до единого. Дочка последовала маминому примеру и пошла на прогулку в льняном, цвета молока, платье с накидкой и в чёрных лаковых туфельках на крохотных каблучках.

Сейчас уже и не верилось, что эта кроха пять лет назад принадлежала кому-то ещё, кроме Ии и её мужа Марка. Увидев в приюте маленькую девочку с грустными серыми глазами и светлым ёжиком волос на голове, которые со временем отрасли в мягкие пшеничные локоны, Ия сразу поняла, что это её дочь, которую она так хотела родить и подарить этому миру. Марк сразу согласился, чем удивил и обрадовал жену. А малышка приняла их в своё сердечко, не сразу, на то были свои причины, но приняла.

Фотография была одним из хобби в жизни Ии, ей нравилось ловить жизнь в силки объектива, а потом рассматривать на глянцевых снимках застывшие моменты земного кино. А дочка была центральным персонажем и главной героиней её фотоохот.

– Мамуль, смотри какие большие! – На детской ладошке перекатывались пузатые кругляши жёлудей. – Вон под тем дубом нашла. Там их много-много!

– Тебе пакета не хватит. – Улыбнулась Ия, поймав объективом ладошку.

– У меня есть карманы на платье. Я в них положу. – Не сдался находчивый ребёнок.

– Глупышка, всё равно все жёлуди не унесёшь. – Объектив зафиксировал и поймал детскую спинку с развивающейся косичкой. – Подожди, у меня же есть сумка, в неё положим.

Ия с удовольствием присоединилась к азарту дочери и, отбирая самые красивые и пузатые жёлуди, причём непременно в шляпках, кидала их сумку-торбу, а Марика, наполнив свои кармашки жёлто-коричневыми плодами дуба, переключилась на мамину сумку, набивая её до отказа сентябрьскими сокровищами. Дома их отсортируют, и большая часть пойдёт на поделки и декорирование, которые были другими хобби Ии, а малая и самая драгоценная часть находки по праву войдёт в громадную коллекцию девочки.

Ия сделала несколько последних снимков дочери, довольно сжимавшей в руках переполненный пакет с желудями, после чего они отправились домой.

***

Марк вернулся домой через час после их возвращения с прогулки. Марика утащила его к себе в комнатку и хвасталась новыми звёздами своей разросшейся коллекции желудей. Ия подогрела обед мужу и варила в турке кофе, она предвкушала просмотр свежих снимков на компьютере, ей не терпелось скорей рассмотреть все детали. Но прежде будут кофе и Марк.

Муж вскоре вернулся, сообщив, что дочка ещё не скоро появится из своей комнаты, она увлечена находками и провозится с ними ещё минимум час. Меж тем Марк нежно обнял Ию за талию, прижал к себе и поцеловал в губы, смакуя и растягивая уединение.

– А ты пахнешь сегодня особенно. – Он уткнулся носом в её золочёные волосы. – Утром ты пахла сном, а сейчас от тебя исходит пленительный аромат. Волнующий.

– Может это духи или кофе, что сейчас убежит из турки, если ты меня не отпустишь. – Ия вовремя высвободилась из мягкого объятия его рук, коричневая пенка уже угрожала сбежать с краёв медного сосуда.

– Нет, Рыжик, это не духи и не кофе.

У Ии с рождения были густые, чуть вьющиеся волосы чудного лисьего цвета с золотистым переливом. Когда Марк её впервые увидел, то так и назвал «рыжиком». С тех пор это забавное прозвище стало вторым родным именем Ии.

– Это сентябрь, дорогой. Так пахнет только сентябрь, – отозвалась она.

Ия разлила по двум миниатюрным чашечкам густой напиток, добавила в мужнину чашку пару ложек сахара, а свой кофе сегодня предпочла не сластить. Пока Марк доедал обед, она крохотными глотками пила «эликсир вечной жизни», так она называла кофе, и смотрела сквозь дымку, исходившую из его пока ещё нетронутой чашки, как он ест и смотрит на неё.

После кофе они уединились в спальне и лишь спустя час, Ия смогла наконец-то добраться до заветных фотографий. Марк задремал в кровати, а Марика так и не показалась из своей спаленки.

Фотографии были загружены в папку с названием «Сентябрь 5», так для себя Ия отсчитывала каждый год, нумеруя месяцы с того момента, как в её жизни поселилась дочь. О прошлой жизни девочки она знала многое и предпочитала не поднимать болезненные воспоминания ребёнка лишь за исключением одного единственного дня в году – дня, когда Марика потеряла свою первую семью. По лихому совпадению этот злосчастный и трагический день в жизни девочки выпадал