Я нашел однажды утром, высоко в горах, девушку. Губы ее ужепосинели, а пальцы стали холодными, как лед. На ней было лишь полосатое трико,и она лежала, свернувшись калачиком под крохотным кустиком. Я завернул ее всвою куртку и оставил сумку с инструментами и образцами минералов на той скале,так потом и не вернувшись за ними. Девушка бредила, и мне показалось, что онанесколько раз произнесла имя «Ноэль», пока я нес ее к машине. На ее теле былиследы нескольких серьезных ушибов, а также множество мелких порезов и ссадин. Яотвез ее в госпиталь, где о ней позаботились. На следующее утро я пришелнавестить ее и узнал, что она отказалась назвать себя. Кроме того, у нее не оказалосьденег, чтобы оплатить счет за медицинскую помощь. Я сделал это за нее и заоднопоинтересовался, что она собирается делать дальше. Она сказала, что не знает. Япредложил ей пока пожить в снимаемом мной коттедже, и девушка согласилась. Всюпервую неделю мне казалось, будто в доме поселилось приведение. Девушка всевремя молчала, не отвечая на мои вопросы. Она готовила и убиралась в доме, авсе остальное время проводила, запершись в своей комнате. Но вот неделю спустяона услышала, как я играю на старой мандолине — я впервые взял в рукиинструмент за последние несколько месяцев — и вышла из своей комнаты, селанапротив меня и стала слушать. И я играл намного дольше, чем рассчитывал, таккак впервые за все это время девушка хоть как-то отреагировала на то, чтопроисходило вокруг нее. Когда я, наконец, отложил мандолину в сторону, онаспросила, нельзя ли ей поиграть. Я кивнул, и девушка подошла ко мне, взялаинструмент и заиграла. Играла она довольно средне, как, впрочем, и я. Япослушал, потом принес ей чашечку кофе и пожелал «доброй ночи». И все. Однакона следующий день это был уже совершенно другой человек. Она слегка подстригласвои темные волосы и сделала прическу. Припухлость под ее глазами также почтиисчезла. За завтраком мы с ней болтали обо всем понемножку: о погоде, опоследних новостях, о моей коллекции минералов, о музыке, о предметахантиквариата и даже об экзотических рыбках. Обо всем, кроме нее самой. Послеэтого мы повсюду стали ходить вместе: в рестораны, в театры, на пляж, но тольконе в горы. Так прошло почти четыре месяца, и в один прекрасный день я вдругпонял, что влюбился в нее. Конечно, я ей ничего не сказал, но она навернякадогадалась обо всем сама. Хотя, черт побери, я ведь не знал о ней ровным счетомничего и чувствовал себя неловко. Может, у нее где-то были муж и шестеро детей.Однажды она попросила меня сводить ее на танцы. Мы пошли и танцевали на террасепод звездами до четырех утра, пока заведение не закрылось. Когда около полудняя проснулся, ее уже не было. На кухонном столе лежала записка: «Спасибо за все.Пожалуйста, не ищите меня. Я должна вернуться. Я люблю вас». Подписи,разумеется, не было. Вот и все, что мне известно об этой девушке, имени которойя так и не узнал.

Когда мне было лет пятнадцать, подстригая газон, я нашел поддеревом птенца скворца с переломанными лапками. Точнее, у меня сложилосьвпечатление, так как они торчали в разные стороны под невероятным углом. Онсидел, упираясь в землю перьями хвоста, а когда заметил меня, то откинул головуназад и широко разинул клюв. Я наклонился и увидел, что его со всех стороноблепили муравьи, поэтому поднял и стряхнул с него насекомых. Затем, поискавкуда бы его положить, решил, что небольшая корзинка со свежескошенной травойтравой подойдет лучше всего. Я поставил корзинку с птенцом на столик подкленами. Я попытался при помощи пипетки залить ему в горло несколько капельмолока, но он едва не захлебнулся. Я снова принялся за работу. Чуть позже явернулся, чтобы взглянуть на птенца и обнаружил рядом с ним на траве пять илишесть больших черных жуков. Я с отвращением выбросил их. На следующее утро,когда я вернулся с молоком и пипеткой, рядом с ним опять лежали жуки. Я опятьнавел порядок. Некоторое время спустя я увидел, как на край корзины опустиласьбольшая черная птица. Она что-то бросила туда и снова улетела. Я продолжалнаблюдать за ней. За следующие полчаса она прилетала три раза. Когда я подошели заглянул в корзину, там было полным-полно черных жуков. Я понял, что матьпыталась накормить ими птенца, однако он мог их есть, поэтому она простооставляла их в корзине. В ту ночь птенца обнаружил кот, и когда я на следующийдень вновь пришел с пипеткой и молоком, в корзине остались лишь несколькоперышек и капли крови.

Где-то в просторах Галактики есть место, где вокруг красногосолнца кружится пояс астероидов. Несколько веков назад мы обнаружили тамразумных членистоногих, которые звали себя «виллисами». Контакта с нимиустановить не удалось. Они отказывались от предложений дружбы и сотрудничествавсех известных рас разумных существ. Кроме того, они убили наших послов иприслали нам их тела в расчлененном виде. Когда мы впервые встретились с ними,у виллисов были лишь межпланетные корабли. Однако, спустя совсем немноговремени, они овладели секретом межзвездных путешествий. Они грабили и убиваливезде, где появлялись, а затем вновь скрывались в своей системе. Возможновиллисы не представляли себе тогда силы межгалактического сообщества или им наэто было просто наплевать, но, тем не менее, они верно рассудили, что пройдет немаловремени, прежде чем мы договоримся выступить единым фронтом. Вообще-то,межзвездная война — крайне редкое явление. Пейанцы — единственная раса, имевшаяо ней представление. И когда все наши атаки были отбиты, а остаткиобъединенного флота — отозваны, мы начали обстреливать планету издалека.Однако, виллисы обладали более совершенной техникой, чем мы спервапредполагали. У них была почти идеальная система противоракетной обороны. Вконце концов мы отступили, взяв их в кольцо блокады. Но они не прекращали своихрейдов. Тогда на помощь пришли Имя-носящие. Три мироформиста — Санг-Ринг изКрелдеи, Карф'тинг из Мордеи и я — были выбраны при помощи жребия дляпроведения операции. Мы должны были объединить наши силы. И вот в системевиллисов, вдали от орбиты их родной планеты, пояс астероидов стал собираться внечто, напоминающее планетоид. Осколок за осколком он рос, постепенно меняясвою орбиту. Мы со своими машинами расположились за пределами их солнечнойсистемы, управляя образованием нового мира и его продвижением к намеченнойцели. Когда виллисы поняли, что происходит и попытались его разрушить, было ужеслишком поздно. Но пощады они не просили, и ни один из них не пытался бежать.Они ждали, и день настал. Орбиты двух планет пересеклись, и теперь лишь кольцоиз осколков некогда населенного мира кружится вокруг красного солнца… Послеэтого я целую неделю беспробудно пил.