Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— До встречи, — пролепетала Лиза, ошеломленная и растерянная.
Девушка под вуалью двинулась за своим «хозяином». Спустя несколько минут маг и его спутница покинули Эйта-дун.
Хозяева и гости обсудили внезапный отъезд мага за поздним завтраком. Они пришли к выводу, что эксперт был разочарован ассортиментом артефактов. Мейст Лерроу довольно часто скупал волшебные предметы у коллекционеров. Но в Эйта-дуне его ничего не заинтересовало.
Дядя Эйтарен поглощал пищу с мрачным видом. Однако и он повеселел, когда за столом заговорили о ценности золотого ключа. Присутствующие строили предположения, как можно использовать ключ с выгодой. Кажется, они так и не вняли словам Лерроу о чистом желании.
Лиза то и дело ловила на себе внимательные взгляды кузена. Ей было весьма трудно изображать невозмутимость.
Во-первых, она не понимала, каким образом подделка превратилась в ценный артефакт. Что если дядя и маг сговорились, чтобы вывести на чистую воду воровку ключа? Но зачем так усложнять? Господину Эрееру достаточно было просто спросить, он в любом случае определил бы ложь.
Во-вторых, после прочтения дневника все изменилось. Теперь этот мир, с его малопонятными реалиями, стал для Елизаветы реальным домом. Она больше не вправе была воспринимать свою жизнь несерьезно, подобно стороннему наблюдателю.
В-третьих, видение, показанное сиреневой лентой, опустошило Лизу. Было грустно думать, что простые вещи со временем могут превращаться в артефакты памяти и скорби.
Она все еще переживала услышанные эмоции: любовь, отчаяние… Неужели это были чувства мага Лерроу, такого невозмутимого, внешне безразличного к другим человека?
Уитон Лерроу казался Лизе привлекательным мужчиной, а его загадочность ее интриговала. Ей потребовалось усилие, чтобы перестать о нем думать. Но случилось так, что от мыслей о маге Елизавету отвлек кузен, причем неожиданным и весьма грубым способом.
Лиза прогуливалась по саду, когда Эйд вышел из кустов и махнул ладонью у ее лица. Перед глазами Елизаветы мелькнул тяжелый перстень, развернутый камнем внутрь, к ладони – тот же, с помощью которого Эйдэн зачаровал Онэй.
Голова закружилась, а кулон на шее внезапно сделался таким тяжелым, что цепочка врезалась в кожу. Эйд поддержал Елизавету и помог ей выпрямиться.
— Бетти, любимая, — сказал он с усмешкой, — теперь ты моя «кукла», ты полностью мне подчиняешься. Кивни, если слышишь и понимаешь.
У Лизы не возникло ни малейшего порыва повиноваться кузену. Наоборот, рука потянулась как следует вмазать Эйду по уху. Лиза вспомнила, что мышцы Элизабет не так уж сильны, как у нее в прежнем мире, и с трудом сдержалась. Она кивнула, ожидая, что последует дальше.
— Скажи мне, милая кузина, что ты увидела в шелковой ленте? Ты все рассказала Лерроу? Или что-то утаила?
— Все, — замогильным голосом произнесла Лиза.
Происходящее начало ее забавлять. Похоже, кузен на полном серьезе полагал, что «Бетти» превратилась в его рабыню.
Эйд разочарованно поджал губы и тряхнул челкой. Снова это движение головой…
— Печально, — процедил кузен. — Но теперь я хотя бы знаю, что ты действительно сильна. Сегодня я официально предложу тебе руку и сердце. Ты согласишься, с радостью. Поняла?
— Поняла.
— А теперь покажи, что носишь на шее. Это артефакт?
Лиза замешкалась. Это уж слишком! Она не намерена демонстрировать свой драгоценный кулон такому темному типу, как Эйдэн. Жалко прерывать шоу, но, кажется, пришло время послать кузена подальше.
Эйд уже тянул руку к кулону. К счастью, в конце дорожки появился дядя. Он махал им рукой.
— Отомри, — тихо и раздраженно бросил Эйд.
Лиза сделала вид, что очнулась от чар.
Когда Лиза и Эйдэн подошли к мейсту Эрееру, отец и сын обменялись многозначительными взглядами. Елизавета почувствовала себя жертвой хищников, загоняющих добычу в ловушку. Ее охватило отвращение. Нет, женой Эйда она никогда не станет, пусть даже за это последуют «санкции» по отношению к ее семье.
Дядя позвал сына и племянницу в большую гостиную. Семья Велэль уже была там. Мейст Эреер торжественно объявил, что сейчас произойдет кое-что важное.
— Милая Лиззи, — высокопарно произнес Эйд, извлекая из кармана бархатную коробочку. — Я с детства питал к тебе самые нежные чувства, и со временем они переросли в нечто большее…
«Ага, как же», — подумала Лиза и припомнила некоторые ранние проделки и издевательства кузена. Похоже, хорошо помнящая зло Элизабет крепко хранила их в памяти.
Эйдэн заливался соловьем. Елизавета слушала его с каменным лицом, и физиономия кузена постепенно приобретала слегка растерянное выражение. Наконец, предложение руки и сердца было озвучено, правда, с некоторой заминкой.
— Милая Лиззи, я предлагаю тебе руку и сердце. Пусть это кольцо…
Огромные глаза Онэй наполнились слезами, брат сочувственно положил руку ей на плечо.
— Эйдэн, милый, — проворковала Лиза. — Чувства, которые я питаю к тебе с самого детства, не передать словами. И твое предложение очень лестно для меня… Но ведь ты слышал мейста Лерроу? Я могу принести пользу обществу. Думаю, это предполагает некоторую… свободу от обязательств. И вообще…
— Мы поняли, Лиззи, — старший мейст Эреер деланно рассмеялся, хотя в глазах его плескалась ярость. — Образование и долг перед Э-лан-драком для тебя на первом месте. Это замечательно! Но ведь никто не заставляет тебя выходить замуж прямо сейчас. В любом случае, приличия требуют, чтобы между помолвкой и свадьбой прошло не меньше полугода. Доучись, послужи обществу, например, в храме, недельки две, а потом…
— Да, дядя, — Лиза кивнула. — Но я не собираюсь выходить за Эйдэна, ни сейчас, ни через полгода.
Господин Эреер застыл, Велэли злорадно переглянулись. У Онэй высохли слезы на глазах. Эйд смотрел на Лизу так изумленно-обиженно, что она подавила улыбку.
— Бетти, — сухо сказал мейст Эреер. — Нам нужно поговорить. Прошу нас простить, господа, мы с моей дорогой племянницей побеседуем в кабинете. Слова мейста Лерроу ударили Лиззи в голову. Уверен, недоразумение разрешится немедленно.
Мейст Эйтарен провел Лизу в свой кабинет. Посмотрев на сейф, она стиснула зубы. Как же хочется бросить обвинения в воровстве в лицо дяди! Но она ничего не сможет доказать, если не признается в присвоении ценного артефакта.
Неприятное предчувствие царапало ей сердце. И оно подтвердилось. Дядя открыл сейф, заслонив от племянницы его содержимое, и вынул толстую папку. Ее
