А ведь я толком ничего не знаю о Андрисе, кроме того, что он должен вычислить преступника.

Этот вечер был удивительным: нам шептали дождь и ветер, что дул с моря. Мы говорили о всякой ерунде. А я то и дело ловила себя на том, что мои мысли словно срываются с поводка и несутся прочь, оставляя телу лишь чувства.

Уже совсем стемнело, и дождь кончился, когда мы встали из-за стола. Андрис вроде бы и не напрашивался на чашечку кофе в открытую, но проводил до самого номера, а когда я приоткрыла дверь, потянулся за поцелуем. И тут я поняла, как снова боюсь ошибиться.

Предательство быстро учит осторожности. У меня был хороший учитель, именитый, с научной степенью в данной области.

Я сделала то единственное, что сразу пришло на ум: спросила об оставшихся подозреваемых.

Андрис посмотрел на меня внимательно, а потом заявил:

– Знаешь, я решил, что все же справлюсь сам. У меня в запасе есть пара дней, и…

– И ты говорил, что к этим пятерым тебе в одиночку не подобраться.

Вечер полный романтики, закончился совсем по-деловому. Андрис, чаявший попасть в мой номер, в него таки попал, и даже больше – расположился на моей кровати. Вот только это его, увы, не радовало. Ибо занимался он в основном тем, что пытался меня отговорить от участия в расследовании. А я же, наоборот, проявляла рьяный энтузиазм, пытаясь оным, как клином, вышибить из головы так не вовремя затесавшуюся в нее влюбленность.

Подозреваемых осталось пятеро: семидесятилетняя аристократка голубых кровей и потомственная стерва по совместительству; браток, конкретный, как вопрос о пакете на кассе супермаркета; сердцеедка-охотница на мужчин; шеф-повар молекулярной кухни и программист-осеменитель, переопыливший уже добрую дюжину курортниц в отеле. На последнем кандидате, чью лестную характеристику выдал Андрис, я не удержалась и хихикнула, подумав про себя: «Опылитель, не опылитель, главное, чтобы Касперский всегда был при нем, а то разнесет дамам троянов»…

У меня даже возникло подозрение, что Андрис специально выпятил именно эту черту последнего подозреваемого, словно предупреждая… Похоже, мой подельник – тот еще перестраховщик и собственник.

О деталях договаривались уже за полночь. Андрису, судя по всему, уже не нравилось то, чего он так жаждал пару дней назад, – моя роль «отвлекающего маневра».

Начать решили с самого сложного и перспективного подозреваемого – шеф-повара молекулярной кухни.

– В чем, собственно, сложность этого субчика? – с любопытством спросила я.

– Я его уже обыскивал, – мрачно ответил Андрис. – И даже нашел пробирки. Целую прорву чертовых пробирок. А еще приборов. Гомогенизаторы, роторные испарители, дегидраторы, камеры шоковой заморозки…

– И как же ты все это выяснил? Как и у меня, рылся в вещах без ведома хозяина?

– Нет, – Андрис непроизвольно потер ногу.

Не непроизвольно подумалось: интересно, а шрам у него остался от моих зубов? Брюнет меж тем продолжал:

– Мне для того этого пришлось основательно напиться.

Я удивленно вскинула брови.

– Да-да, надраться, как сапожнику. Но перед этим познакомиться с самим Юрием Пановым – гением российской молекулярной кухни и жутко алкоголестойким субъектом.

– А можно поподробнее? – я села на кровати, скрестив ноги, и приготовилась слушать.

Андрис насмешливо приподнял бровь, но свою эпичную историю знакомства с кулинарным мэтром все же поведал. Как оказалась, я не первая, кого ушлый брюнет подловил у лифта. До меня случилась встреча с Юрием Пановым. Слово за слово, чисто о мужском: хоккее, ЦСКА, машинах и женщинах… Потом – приглашение в номер, которого Андрис и добивался. А вот там следователя ждало полное фиаско. Пробирки были. Тьма. А еще – полно колб, мензурок и прочего инвентаря, которому бы позавидовал любой химик или даже целая лаборатория. Этим добром, а так же своими чудо-приборами, шеф-повар не преминул лично похвастать перед новым знакомцем и подробно все расписать.

Как искать в этом царстве алхимика двадцать первого века одну нужную пробирку, Андрис не представлял. Я тоже слегка зависла. М-да… Уравнение.

Отель по большей части уже спал, а мы сидели в моем номере. Я открыла ноут и забивала в таблицу все, что удалось нарыть Андрису про подозреваемых. Так мне лучше думалось, когда перед глазами стройными рядами или столбиками шли данные.

Время готовилось начать бег новых суток с нуля. На небе то пряталась за рваными облаками, то вновь появлялась луна.

Я любила ночь. За разговоры под светом звезд и фонарей, за поездки, когда видны лишь свет фар и горящий неон вывесок. Ночные перекусы кажутся вкуснее, ночной душ лучше смывает усталость, а чай, выпитый под шепот сумеречной тишины, действует на меня не хуже колдовского зелья. В общем, ночью все лучше, чище, четче. В это время мой мозг работает, как часы. Вот только порою из этих самых часов выскакивает кукушка.

– А давай мы ограбим шеф-повара, – предложила я Андрису таким тоном, словно речь шла о покупке мороженого, а не о преступлении. Тот закашлялся. – Ну, или одолжим все его пробирки на время… А там уже пусть специалист разбирается: борщ в колбе или вирус.

Андрис смотрел на меня внимательно, очень внимательно. Я даже успела прочувствовать, что сморозила глупость, когда он усмехнулся:

– Знаешь, в женщинах меня всегда возбуждает ум, особенно с нестандартным мышлением. Но если прибавить к нему юмор, красоту и находчивость, то я просто разум теряю.

– И что ты имеешь ввиду? – подозрительно спросила я.

– То, что ты серьезно попала, Катя Скрипка.

Я лишь покачала головой. Так в чувствах мне еще ни разу не объяснялись. Да если разобраться, мне по-путному еще ни разу не признавались. Ну, разве что в детском саду. Тогда дело почти дошло до свадьбы, и я даже отдала жениху в обед свой любимый компот из кураги, но… Выпив до последней капли вкуснятину, он в тихий час уже вовсю кадрил Альку, что спала с ним на соседней кровати. Хотя она все время ходила с соплями, и вообще была некрасивая. Вот еще тогда надо было понять, что мужики по своей природе такие: вроде и благородны, и учтивы, но до чего же падки на разнообразие.

И сейчас передо мной сидел один из представителей мужского племени.

– Да я и так попала. Мне надо еще неделю изображать из себя скромную и непорочную, а меня по коридорам таскают в халате, и ночью в номере мужчина… За честью Марики, между прочим, детектив следит, – сказала в шутку то, что по факту было серьезным.

– По поводу этого плюшевого сыщика можешь не беспокоиться. Он ликвидирован.

– Кем, чернявой Татьяной? – я сложила в уме то, как кудрявая пышка только недавно говорила о своем кавалере, который приехал в отель в командировку на «сьемки». И меня терзали смутные сомнения, что этот фотограф обратил внимание на мою соседку по столу не просто так.