Поначалу Наташа стала чаще задерживаться на работе, и они виделись все реже и реже. Андрей не находил себе места от такой явной перемены и сперва пытался оправдать происходящее, чтобы успокоить себя. Но это мало чем помогало. Он чувствовал, что их связь норовит кануть в бездну. Хуже всего было то, что в те дни, когда они все-таки встречались, он ощущал, что Наташа остыла, ее поведение стало другим. Как будто ее подменили, как будто это был ее клон – другая, холодная женщина. Андрей молил Бога, молил всех святых, чтобы вернулась его прежняя любимая, но, увы, расстояние между ними росло, и даже телефонные звонки случались иногда через день. Ему было обидно до слез, а бывало и горячие слезы проливались. Но, это не помогало, конечно. Наташа ускользала от Андрея, как быстрый ручеек, течение которого невозможно удержать. Через несколько недель они почти перестали видеться, и она просто не отвечала на его звонки. Была и исчезла неизвестно куда.

Находясь в плену этой боли и страданий, Андрей твердо решил – необходимо выяснить причину всего происходящего.

Максим долго наблюдал за живыми «торпедами» сквозь толстое стекло. Они разрезали голубую гладь своими телами, развивая немалую скорость. «Торпеды» плавали парами на глубине около трех метров. Иногда, если повезет, можно было увидеть, как они игриво выныривают на поверхность и, проделав в воздухе сложный пируэт, вновь возвращаются в соленую толщу моря. Эти периодические подъемы нужны были им, чтобы сделать вдох через так называемое дыхало, которое служило ноздрей, ведь дышат они воздухом, как и мы.

Максиму нравилось наблюдать за дельфинами. Эта форма морской жизни несла в себе очевидный интеллект и разум. Говорят, нельзя отличить мозг человека от мозга дельфина – они идентичны. Вполне возможно, что дельфины разумны, как люди. Просто у них нет рук, чтобы творить, и они не могут донести до человечества весть о своем интеллекте, вот и скитаются по бескрайнему океану, общаясь посредством звуковых сигналов и используя эхолокацию. Кстати, это единственное животное, которое занимается сексом ради наслаждения и удовольствия, а не только следуя инстинкту размножения. «Не говорит ли это о том факте, что они способны на насилие и даже изнасилование?» – мелькнула вдруг мрачная мысль у Максима. Но он сразу откинул ее, ибо сейчас он видел прекрасных свободных существ, которые неслись по морю, обгоняя их паром.

Он немного завидовал дельфинам, их свободе в бесконечных просторах океана, их мощи, силе и скорости. Прекрасные создания навеяли на него воспоминания о Карибах, где они отдыхали с Ксенией. Теплое Карибское море и жаркие ночи. Белый песок, множество пальм, шелестящих под легким дуновением тропического бриза. Они с Ксенией сидят прямо на песке, который оставался горячим даже после прекрасного заката. Карибское море – теплое, как ванна, поэтому, чтобы освежиться, лучше прыгнуть в бассейн. А еще лучше – с прохладным коктейлем Bay Breeze. Именно так они и делали, следуя своеобразному расписанию. Потом – деревянные палочки с кусочками тепаньяки из говядины, холодное шампанское и десерт. Танцы на белом песке, и снова теплый бриз, усиливающий шелест пальм. Их ветви тянутся к тебе, словно обнимая, приветствуя на экзотическом острове. И, конечно же, поцелуи Ксении… На острове было столько всего интересного! Максим хотел насладиться всем и сразу. По утрам он иногда совершал заплывы с дельфинами. Китообразные существа, подставляя свои плавники, катали его по загороженной части Карибского моря. Было весело. Но еще тогда Максим заметил одну вещь, которая беспокоила его, казалось бы, без особой причины. Больше всего он наслаждался…

– Через полчаса паром прибывает на остров Санторини. Пассажиров с машинами убедительно просим через четверть часа спуститься в гаражный отсек, – сообщение резко прервало размышления Максима, не дав закончить мысль.

Delphinus Delphis, или дельфины-белобочки, представители одного из наиболее распространенных семейств в Средиземном море, уже перестали плыть параллельно парому и направились в противоположную сторону. Не такое уж это редкое явление – увидеть дельфинов, плывущих рядом с судном, следующим на один из островов. Максим махнул рукой в сторону удаляющихся дельфинов, будто прощаясь с ними. В этой поездке он был без машины, и ему не надо было спешить в гараж, дышать там выхлопными газами. Наверняка какой-то идиот, игнорируя все правила, уже завел свой автомобиль, нет уж, увольте.

Он решил выйти на открытую палубу. Соленый воздух ударил в ноздри, ветер загудел в ушах. Отсюда был виден весь остров, чьи очертания сужались в южной части, напоминая хвост скорпиона. Какое-то время Максим пристально вглядывался в безбрежный горизонт, туда, где море встречается с небом в прекрасной бесконечной ласке. В то место, которое можно только лицезреть, но попасть туда, увы, невозможно, по крайней мере, в этой жизни.

Наблюдая за горизонтом и голубой далью, он вспомнил ныряльщика Жака Майоля, о котором Люк Бессон снял фильм «Голубая бездна» – Le Grand Bleu. Теплый бриз ласкал лицо. Из своего опыта он знал, что до полной остановки парома пройдет намного больше, чем полчаса. Почти час, если уж точнее, включая время швартовки, тем более что было ветрено. Конечно же, он мог бы приплыть на остров на своей яхте, но это – определенные хлопоты, кроме того, у него были другие причины на сей раз обойтись без яхты.

Максим присел на деревянную скамью, встроенную в железо судна. Огляделся. Почти никого. Все уже с нетерпением столпились у выходов с парома, чтобы поскорей попасть на Эгейский остров. Только несколько туристов все еще щелкали камерами на другой стороне палубы.

Он опять бросил взгляд вдаль, но в этот раз уже в небо. Потом посмотрел на часы. Вдруг на него накатила волна беспокойства, он почувствовал, как учащаются удары сердца, на лбу, несмотря на ветреную погоду, выступили капельки холодного пота. Красный цвет и время вылились в тревогу. Что несет этот ветер? Неужели кошмар? Вспомнился афоризм: «Небо красно поутру – моряку не по нутру». Небо над каменным Скорпионом было темно-розовым, а стрелка часов застыла на нескольких делениях до полудня. Неужели это случится? Он знал, знал – по прогнозу на выходные была вероятность плохой погоды с небольшими осадками. Осадками! Но ведь прогнозы так часто бывают ошибочными. А Максиму ужасно хотелось увидеть Елизавету, и вечеринка у Ивана Савельевича Сергеева была последней возможностью.

Холодная тревога росла, паника вновь начала потихоньку карабкаться в сознание. Все указывало на то, что погода испортится. И тогда… Тогда… Паника! Нет!

Максим стер со лба капельки пота и вцепился обеими руками в скамью, как будто кто-то хотел схватить его и унести в страну вечного инферно. Ветер усилился и стал холодным. Он въедался в его сознание, проникая сквозь кору головного мозга. Вокруг, казалось, потемнело, и Максим напрягся, закрыв глаза, не давая этому леденящему урагану унести его. Но сопротивляться не вышло. Он ощутил, как смерч захватил его разум, всю его сущность и понес назад во времени, отрывая от физической реальности тела, в прошлое, к тому дню, когда он поссорился со своей женой и дал ей пощечину. К тому дню, когда он вышел в ночь.