Мне хотелось бы честно поговорить о нем с Федрой, как сделала бы ее мать, но слов не находилось. Я вижу, Федра считает меня замкнутой и угрюмой, как когда-то ее отец. Вероятно, я и вправду напоминаю угрюмую старуху с норовом. Но я сразу распознаю опасных мужчин, и Ипполит очень опасен.

Кажется, он везде, куда бы Федра ни шла. Она простодушно болтает о своей настенной росписи, о природе, об увиденных пейзажах, но всегда, всегда возвращается мыслями к Ипполиту – к Ипполиту на коне. Ей хотелось бы его нарисовать, призналась она. Будь я матерью Федры, вышвырнула бы ее краски в море.

* * *

Однажды Федра обратилась ко мне, взволнованная.

– Кандакия, ты заметила, какая во дворце после отъезда Тесея напряженная атмосфера? – спросила она.

– Не мне о том судить, госпожа, – не поднимая от шитья глаз, отозвалась я.

– Но ты должна была заметить! – возразила Федра. Вскочила с кресла и начала метаться по крохотной комнате.

Она старалась не касаться не высохшей на стене краски, а вот с недоеденным супом на столе не осторожничала. Позже придется прибрать.

– Заметить что, госпожа? – уточнила я.

– Как ужасно здесь мужчины обращаются с женщинами, – после недолгой паузы ответила Федра.

– Да, – согласилась я, продолжая шить, – мужчины всегда обращаются с женщинами плохо, госпожа. Я говорю об обычных женщинах.

– Я должна с этим разобраться, – заявила принцесса, топнув ножкой.

Ее ярость испугала меня. Ни к чему хорошему она привести не могла.

– Прошу вас, госпожа, не надо. Я не имею права давать вам советы, но… – запнувшись и не зная, что сказать, я не придумала ничего лучше, чем: – Ради вашей матери…

– Моя мама никогда не допустила бы подобного в своем дворце, – пылко отозвалась Федра.

Я не стала возражать, но напомнила:

– Это не ее дворец. И Тесей не ваш отец.

– Ты забываешься, – холодно обронила принцесса.

Мы некоторое время помолчали, затем она воскликнула:

– Я только поговорю с ним. С Ипполитом. Объясню ему, как страдают здесь женщины, и он все это прекратит. Ипполит не его отец.

И тут до меня дошло. Она влюблена в него. Вся эта чушь о помощи женщинам – лишь предлог для того, чтобы повидаться с ним.

– Он может постесняться говорить с вами, – сказала я.

– Постесняться? – Федра горько рассмеялась. – Вряд ли.

– Этот юноша вырос без матери и посвятил себя богине-девственнице. Вряд ли он проводил много времени в кругу женщин.

Принцесса задумчиво опустилась в кресло.

– Тогда что мне делать? – наконец спросила она. – Мне нужно с ним поговорить.

– Возможно, я смогу приблизиться к нему и передать ваше пожелание, – предложила я и, не отрываясь от работы, тайком бросила на нее взгляд. Все равно эту часть шитья потом придется переделывать. – Возможно, испрошу разрешения принять вас приватно.

– С чего ты взяла, что с тобой он станет говорить, а со мной – нет? – насупилась Федра.

Я искривила губы в ироничной улыбке пожившей свое женщины.

– С того, что я не юная красавица, госпожа.

– Как и я, – отозвалась она. – Я царица.

– Даже если так, госпожа, попытаться ведь стоит?

Она кивнула.

* * *

Я договорилась со служанкой Ипполита, что выполню ее работу. С тарелкой супа я ждала возвращения принца с охоты.

Он заглотил суп в один присест, не глядя на меня, даже не сменив провонявшую потом одежду. Этому я была даже рада. Я прислуживала только женщинам и не знала бы, куда деть глаза, начни он раздеваться.

– Господин, – произнесла я, когда он толкнул ко мне пустую тарелку.

– Что? – Ипполит уже направился к постели – вороху белья в углу комнаты.

– Я не ваша обычная служанка.

– И что с того? Суп был вкусным. Теперь дай мне поспать.

Отвернувшись, он принялся окапываться в простынях и одеялах, точно животное в земляной норе. Я задохнулась от вони его белья. Нужно было сказать что должно и поскорее уйти.

– Я служанка царицы Федры.

Ипполит развернулся ко мне с дикими глазами.

Я отступила и глянула на дверь.

– Не хочу больше слышать имя этой женщины, поняла меня? Сил уже нет терпеть эту муку! – От ледяной ярости в его взгляде меня пробрала дрожь. Молниеносно поднявшись, Ипполит зашипел: – Больше ни слова о ней. Хватит. Хватит, хватит, хватит!

Он проорал последние слова. Я повернулась и рванула к двери.

– Не будь смешной, – раздалось за спиной. – Я не наброшусь на тебя, глупая жен…

Ипполит говорил что-то еще, но я не желала его слушать. Я возвращалась в покои Федры. Постепенно грохот сердца сменился ровным биением, и мне удалось спокойно сообщить принцессе, что Ипполит не имеет ни малейшего желания с ней встречаться.

Федра

Ипполит не пожелал встречаться со мной, и что-то в голосе Кандакии заставило меня отказаться от идеи искать с ним встречи. Вместо этого я совершила возлияния богам – они уж позаботятся о торжестве справедливости. Ипполит поклоняется Артемиде? Бывший учитель рассказывал, что Артемида превратила мужчину, увидевшего ее обнаженной, в оленя, а потом застрелила. Как же тогда она покарает мужчин, насилующих молодых женщин?

К тому времени мне уже опостылели мои комнаты. Кандакия, ссылаясь на обязанности, оставляла меня почти на весь день в одиночестве. Об искрометных беседах со служанкой речи не шло, но я предпочитала общаться с ней, нежели сидеть одной, глядя на море. Иногда ночью приходила Медея, и я лишь огромным усилием воли сдерживала мольбы навещать меня чаще.

Однажды утром я проснулась с горячечным, почти головокружительным желанием покинуть комнаты. Кандакия, по обыкновению, ушла, сказав, что ей нужно заняться стиркой. Я подождала, не вернется ли она за чем-нибудь, затем сменила темный унылый хитон, который ношу в своих покоях, на яркий яблочно-зеленый. Слегка взбила волосы и даже тронула краской губы. Я не ожидала с кем-либо столкнуться – во всяком случае, с кем-то значимым, – но, случись такое, не хотела бы, чтобы подумали, будто царица не заботится о своей внешности. Мама всегда выглядит безупречно: встречает ли сановников, срезает ли цветы в дворцовых садах.

Ступив в коридор, я на мгновение замерла, наслаждаясь прохладой воздуха, что обволокла лицо и плечи. Я чувствовала себя так, словно освободилась после долгих месяцев заключения. Отправившись же в путь, шла бесцельно, намереваясь просто сделать небольшой крюк вокруг дворца. Я дышала полной грудью, радуясь избавлению от смрада, забивавшего легкие с самого приезда в Афины.

Погрузившись в мысли, я вовремя не свернула на дорожке, и меня занесло к конюшне, довольно далекой от дворца.

Лошадиные стойла располагались полукругом вокруг лужайки. На травяном участке спинами ко мне стояли два близких друга Ипполита. Из железной хватки третьего юноши рвался вспотевший конь. И третьим был не кто иной, как сам Ипполит.

– Не понимаю, – чуть не плача, сказал один из них. – Я осматривал его копыта перед тем, как ехать, и во время езды не чувствовал, что в копыто забился камень.

– Твой конь не вещь, Филомен, а живое существо, – спокойным, но твердым тоном заметил Ипполит. – И одно из твоих заявлений ложно, поскольку в середине копыта застрял большой камень. Посмотри сам.

Филомен наклонился и тут же отпрыгнул от дернувшегося в его сторону коня. Ипполит со вторым своим другом засмеялись. Меня тоже рассмешило его бордовое лицо, и я прыснула.

– Кто здесь? – Ипполит покрутил головой, но копыто коня не выпустил. – Покажись. Анхис, дай нож.

Я ахнула, и он продолжил:

– Нужно вытащить камень. Филомен не сумеет. Принцесса Федра, я так понимаю, за стеной прячешься ты.

Покраснев, я шагнула вперед.

– Я не прячусь. Не хотела мешать вам.

Ипполит, не обращая на меня внимания, провернул ножом в копыте, а потом поднялся, чтобы успокоить коня и погладить его по голове.

– За ним приглядит мальчишка-конюх, – сообщил он Филомену. – Заберешь его назад, когда наберешься смелости управиться с ним.

Филомена всего перекосило, лицо его стало неприглядно багровым, но спорить с Ипполитом он не стал.

– Царица, – повернулся ко мне Ипполит, – чем можем быть тебе полезны? Раньше мы тебя здесь не видели.

– Я пришла взглянуть на коней. – Прозвучало по-детски, и я закусила губу.

Филомен с другим юношей грубо засмеялись.

– Теперь ты увидела их и, верно, оставишь нас делать