Ноги были ватными, рана на руке ныла, а в голове словно пронёсся ураган, разметав всё подобие порядка, царившее там до этого. Я отыскал глазами кровать и сел на край, всё ещё не в состоянии отойти от шока.

Через несколько минут пришла Марина, принеся с собой воду и чистую ткань. Сняв с меня одежду, она промыла рану и наложила повязку. Пока она занималась моей рукой, я вспомнил свои рассуждения о том, как собирался следить за здоровьем в мире, лишённом нормальной медицины. Молодец, хорошо позаботился. Сейчас рана начнёт нарывать, пойдёт нагноение, и мне отрежут руку. По самое предплечье! Через минуту до меня дошло, что ко всему прочему, резать будут ещё и без наркоза.

Девушка тем временем закончила с раной на руке и занялась костяшками моих пальцев, которые были очень сильно повреждены, но на удивление совершенно не болели. До этого момента я даже не замечал, что они разбиты. Перевязав руки, она стала смывать кровь с моего лица и тела, весьма заботливо и аккуратно. Её касания были очень приятными, я постепенно расслабился, отпуская внутреннее напряжение. Внезапно я понял, что лицо девушки сейчас слишком близко от моего, я буквально ощущал на себе её дыхание. Невероятно сильная волна возбуждения захлестнула меня, и я хотел уже потянуться к её губам, но не смог преодолеть себя: моя утончённая натура не желала воспринимать как любовницу девушку, только что хладнокровно зарезавшую двух человек.

* * *

Утром я проснулся довольно рано, Марины рядом не было. Раны немного ныли, но не так сильно, как я боялся. Видимо, в воде или тряпках, которые девушка использовала для лечения, были какие-то снадобья, снимающие боль. Вскоре она вновь появилась в спальне, села на кровать, поменяла повязки. При этом выглядела какой-то задумчивой и отчуждённой.

– Ты знаешь, Алексиос, – заговорила она, – твоя страна действительно очень далёкая и непонятная, если у вас там все, такие, как ты…

– А что со мной не так? – опешил я.

– Да весь ты какой-то… странный, нездешний. Выкупаешь какую-то рабыню, швыряясь золотом, которого хватило бы на трёх таких, как я. Потом предоставляешь мне не только свободу, но и возможность распоряжаться колоссальным богатством, относишься ко мне, как к другу, а не только как к хорошенькой женщине. Золота у тебя очень много, но ты совсем не понимаешь его стоимости. Не знаешь никаких законов и обычаев нашего края. Неужели твоя Русь настолько отличается от Империи? У тебя греческое имя, там, на Родине тебя звали так же? И если твоя страна так далека от нас, как ты добрался до наших краёв? Почему я никогда, ни от кого не слышала о ней? А ведь у нас в доме бывало много купцов, которые по торговым делам ездили по всему миру, но никто не упоминал далёкую Русь!

Вчера тебя поразило, как я расправилась с грабителями, наверное, в твоей Руси девушки более изнеженные и мягкие. А я росла среди постоянного страха, ожидания опасности – от соседей, завидующих нашему богатству, от чиновников, требующих от нас всё новые подати, от грабителей, которые постоянно хотели забрать наши деньги, заработанные тяжким трудом. А потом даже эта относительно спокойная жизнь кончилась – я рассказывала тебе, почему.

И вот, когда я уже почти поверила, что судьба повернулась ко мне лицом, что боги сжалились надо мной, и меня ждёт спокойная, сытая жизнь, появляются эти двое, словно выходцы из другого, страшного мира, и меня опять ждёт надругательство и недолгая жизнь в рабстве. Однажды ночью к нам в дом залезли двое таких же, как эти… Отец был сильным человеком, и поблизости оказался топор… Потом я помогала ему вытащить трупы во двор и закопать их – чтобы этот визит остался тайной для всех.

Поэтому вчера я не колебалась, Алексиос, хотя сама убивала впервые. Один из этих, был очень похож на варвара, который участвовал в издевательстве надо мной, а потом тоже попал в рабство. Наверное, ему удалось бежать… Я ненавидела их, и ни о чём не жалею. Но ты, наверное, брезгуешь такими девушками, как я. Если хочешь, я уйду, чтоб ты не чувствовал себя обязанным. Ты можешь теперь меня отпустить, как хотел раньше…

Сначала я был просто оглушён и растерян от такого признания. И действительно, моя тонкая просвещённая натура не хотела мириться с тем, что хрупкая девушка, моя помощница и компаньонка, может разруливать сложные ситуации не самыми цивилизованными методами… А потом я вдруг отчётливо, до яркой вспышки в мозгу, ощутил, что просвещённый XXI век остался, как это не парадоксально, в прошлом, а я окончательно и бесповоротно перестал быть московским менеджером Алексеем Зайцевым, и стал древнеримским гражданином Алексиосом, и моё настоящее и будущее здесь, рядом с этой женщиной, которая меня поддержит, поможет, даст совет. А если и перережет горло конкуренту, так это только на пользу дела! Здесь так заведено, и не мне менять эти правила! Так что, пусть она не думает, что я размазня и хлипкая интеллигенция!

Я развернулся к Марине, буквально выбив из её рук чашу для перевязки, которую она продолжала держать в руках, сорвал с неё одежду, повалил на кровать, и овладел, не грубо, но решительно, при этом задыхаясь, повторял: «Ты моя женщина! Я тебя не оставлю! Мы будем вместе!»

Мне показалось, что девушка осталась вполне довольна таким исходом, а я в результате сделал то, чего от меня, собственно, ждали …

Когда все вопросы, связанные с приобретением дома были решены, выплачен остаток, оформлена купчая, золото перенесено в отремонтированный подвал и надёжно там заперто, я взялся за организацию основного ремонта, которого этот старый заброшенный дом требовал настоятельно.

И тут я впервые в полной мере столкнулся с неторопливостью этого времени. До сего момента мне удавалось достаточно быстро решать какие-то проблемы, однако сейчас, в поисках рабочих, готовых заняться этим не сложным, казалось бы, вопросом, я словно упирался в огромную стену из ваты: вроде никакого сопротивления нет, все готовы поработать, но не сразу, позже, в конце месяца. Не помогли даже поднятие ценника и обещание премии за срочность. Сами работники, казалось, не понимали, чего от них хотят, а «прорабы» только суетились без толку, а потом могли просто исчезнуть на несколько дней.

Первичный ремонт подвала и спальни удалось сделать быстро только потому, что мы с Мариной буквально стояли у них над душой и подгоняли чуть ли не пинками.

Тогда я решил действовать иначе. Пообщавшись с управляющим, мы арендовали десяток рабов, не обладавших никакими полезными навыками и, с их помощью, я стал решать проблему ремонта. Учитывая, что общее представление о ремонте я, как человек, выросший в двадцать первом веке и работавший в снабжении строительных объектов, имел, работа стала продвигаться очень споро – рабы не занимались саботажем, выполняли работу в меру своих сил и умения, а если и простаивали, то по уважительной причине: нет материалов, или непонятна задача.

Я хорошо их кормил, давал время на отдых, относился скорее как к нанятым разнорабочим и требовал одного: быстро выполнять всё, что я скажу.

В результате вопрос ремонта был решён довольно скоро. Алгоритм применялся очень простой: я говорил рабам, что и как делать, они выполняли. Что-то приходилось исполнять самому, например, наносить известковый раствор на стены.