Помещение напоминало мебельный склад, похожий на тот магазин возле доков, куда Хелена иногда ходила с родителями, когда нужно было присмотреть новые стулья, лампу или зеркало. Посередине оставался узкий проход, а по сторонам от него громоздились самые разнообразные предметы мебели – столики с замысловатыми резными ножками, тяжёлые платяные шкафы, составленные один на другой стулья.

Хелена с разочарованием вздохнула: эти вещи не подходили под описание отобранного у Фоксов имущества, которым снабдил её Ральф. Они выглядели дорого и были вынесены скорее из дома мистера Уэсткотта. Девочка потянула за конец пыльной простыни – и под ней обнаружилось изящное кресло с сине-кремовой вышивкой на обивке. Рядом на ломберном столике стояли три одинаковые лампы с тканевыми абажурами. Хелена коснулась одной из них – и вдруг поняла, что такой же рисунок украшает портьеры в комнате со скелетонами. Это действительно была мебель из дома мистера Уэсткотта, которую вытеснили часы. Но если здесь нет имущества Фоксов – что же искала тут Кэтрин?

Хелена поставила свечу между ножкой ломберного стола и стулом и стала осматривать помещение. Её внимание привлекли составленные друг на друга у стены дорожные сундуки. Медные замки на верхнем были открыты. Девочка, нахмурившись, внимательнее вгляделась в башню из сундуков. С таким багажом люди обычно путешествуют за границу. Она подумала о матери Бой, пропавшей где-то на другой стороне Ла-Манша, и провела пальцем по гладкой, без изъянов и потёртостей, тёмно-коричневой коже: сундуки никогда не использовали.

Хелена откинула крышку верхнего ящика. Зашуршала папиросная бумага. Девочка находилась здесь одна и копалась в вещах мистера Уэсткотта. Если её застукают, их с отцом определённо выгонят из дома и они всё потеряют. Но, робко разворачивая бумагу, Хелена вдруг осознала, что вещи в сундуке не принадлежали ни мистеру Уэсткотту, ни семье Фоксов. Это была одежда совершенно другого человека.

Бархатные брюки, кремового цвета рубашки с кружевными манжетами, твидовый жилет и сюртук, шляпы, кепки и грубые ботинки. В отличие от мебели, мальчиковая одежда была сложена произвольно, без всякого порядка. Это одежда Бой, догадалась Хелена. В самом низу находились книги. Хелена достала экземпляр романа «Пятеро детей и Оно» [10] и отложила его в сторону, затем с грустью развернула тёмно-синие брючки Бой. Почему она всё время носит эти вещи в отсутствие отца и тёти? Знала ли её мать о странной привычке дочери? Хелена свернула брюки, сунула их вместе с книгой под кофту и застегнулась. Пора приступить к Бой с вопросами, а их набралось ох как много. Совершенно необходимо потребовать у неё рассказать правду и выяснить, что происходит в этом доме.

Когда Хелена вернулась, в доме было тихо, из-за двери отцовской комнаты доносился его тихий храп. Утром она сама скажет Стэнли о разбитом окне и предложит заплатить за него. Девочка не сомневалась, что он ничего не расскажет мистеру Уэсткотту или Кэтрин о её ночных приключениях.

Хелена открыла дверь временной библиотеки. Бой, которая сидела за партой и рисовала, взглянула на Хелену поверх книжных башен.

– Я кое-что тебе принесла, – сказала Хелена, проскользнув в комнату и закрывая за собой дверь. Пройдя через лабиринт книг, она приблизилась к парте и, взглянув на лист бумаги, над которым порхал карандаш, закусила губу. Это был не чертёж, а рисунок, изображающий вереницу аэропланов, летящих над морем. На берегу виднелись домики. Один из них был больше остальных, и Бой нарисовала в окнах занавески, раздуваемые ветром. У окна верхнего этажа стояли две фигуры, видимо, Бой и её мама.

Хелена вытащила из-под кофты книгу и брюки.

– Смотри, что я нашла в старой конюшне. Остальная твоя одежда тоже там, и ещё мебель из этого дома. – Она помолчала. – Почему ты одеваешься как мальчик, Бой? Ведь у тебя такие красивые платья.

Бой уронила карандаш и отодвинула от парты стул; с лицом бледнее бумаги, на которой она рисовала, девочка уставилась на брюки.

Хелена опустила руки, и штанины коснулись пола.

– Отнеси, пожалуйста, эти вещи на место, – слабым надтреснутым голосом попросила Бой.

Хелена положила книгу на край стола и протянула подруге брюки.

– Но это ведь твоё…

Медленно взяв у неё брюки, Бой держала их в вытянутых руках, словно боялась обжечься.

– Ты не знаешь, во что вмешиваешься.

Хелена шагнула вперёд. Да как она смеет так говорить?! Ведь Хелена только хочет помочь.

– Ни во что я не вмешиваюсь. Просто я искала вещи Фоксов и подумала, что твой отец мог составить их в конюшне. – Она почувствовала жуткую усталость.

Бой аккуратно сложила брюки и убрала их в парту, сверху положила книгу и опустила крышку.

– Я не понимаю, что творится в этом доме! – не скрывая нетерпения, воскликнула Хелена.

Бой тяжело вздохнула.

– Расскажи мне – возможно, я смогу помочь. А если и нет – в любом случае поговорить об этом не помешает. Мама всегда повторяла: «Лучше открыть душу, чем кривить душой».

Бой подняла голову к потолку, стараясь не заплакать. Потом она разлепила губы, словно слова плясали у неё на языке.

Хелена затаила дыхание. Неужели сейчас она узнает правду и всё станет кристально ясным?

Бой повернулась к парте и взяла карандаш. Сгорбившись на стуле, она начала штриховать крылья аэропланов, сильно нажимая на стержень и оставляя на рисунке глубокие бороздки.

– Если бы он был здесь… – несчастным голосом произнесла она.

Хелена удивлённо уставилась на неё:

– Кто?

Бой тихо хмыкнула:

– Берти.

Хелена глубоко втянула носом воздух.

– А кто это?

У Бой стал совсем уж несчастный вид. О чём она горевала?

– Расскажи мне, Бой, – наклоняясь вперёд, попросила Хелена. – Расскажи мне правду, и, может быть, мы сможем всё исправить.

В глазах Бой блестели слёзы.

– А если правда ужасна? Если ничего уже нельзя исправить?

– Тем более важно, чтобы ты сняла груз с души, – прошептала Хелена и взяла подругу за руку.

Октябрь 1904 года