Сердце оборвалось у Лили в груди.

Их идеальные отношения портила лишь его реакция на тему ее семьи.

Отец все пытался добиться, чтобы Лили назначила дату приема, который Аккарди хотели устроить в ее честь. Услышав о помолвке, да еще и с таким человеком, он сгорал от нетерпения, желая встретиться с ее женихом.

Да и Лили хотела познакомить Антонио с отцом. Теперь, когда ее приняли в семью Антонио, нежелание устанавливать отношения с отцом и остальными Аккарди испарилось.

Но, хотя Антонио ни в чем ей не отказывал и стремился всегда быть рядом, присутствовать на званом вечере он явно не хотел.

– Он просто горит желанием встретиться с тобой и ждет, что я назначу дату приема у Аккарди, – попыталась она еще раз.

Глаза Антонио вдруг вспыхнули яростью и отвращением. Он тотчас же подавил эту реакцию, но Лили успела ее заметить. Похоже, жившая внутри его смертоносная личность на миг вырвалась наружу. Едва сдерживая слезы, Лили зажмурилась и повернулась, чтобы выйти из ванной.

– Пожалуйста, забудь об этом. Не стоило поднимать этот вопрос.

– Нет, – до нее донесся стук бритвы о мраморную раковину и звук поспешных шагов. Через мгновение его руки сжали Лили за плечи и развернули к нему. – Ми аморе, нет. Ты должна рассказывать мне все. Всегда. Прости, если я вызвал у тебя обратное чувство.

Слеза скатилась по ее щеке, и с уст Антонио слетела вереница самобичующих ругательств.

Разъяренная собой, Лили смахнула слезы.

– Я переживаю не из-за этого. Ненавижу себя за то, что не поняла намека и спровоцировала твой гнев. Я знаю, как ты ненавидишь свою жестокую сторону, сколько усилий тебе требуется, чтобы подавлять агрессивные эмоции.

Одетый лишь в шелковые пижамные брюки, Антонио вскинул Лили на руки, и его затвердевшая плоть уткнулась ей в живот.

– Тебе придется смириться с тем, что, наряду с самыми возвышенными чувствами, ты пробуждаешь во мне яростные эмоции. Я не только умру за тебя, но и убью за тебя.

Тая в объятиях отнесшего ее на постель Антонио, Лили обняла ногами его за талию.

– Я предпочла бы, чтобы ты жил для меня. Поэтому давай забудем, что я подняла тему моего отца. Ты, видимо, считаешь меня наивной, раз я принимаю его внимание за чистую монету. И думаешь, что моя семья поступила со мной так же, как твоя – с тобой.

Вместо слов Антонио прильнул к ее губам. Лили уловила суть дела, и он не хотел ей врать.

Когда Антонио приподнялся над ней, Лили положила ладонь ему на щеку, упиваясь его красотой.

– Твой гнев на свою семью распространяется и на мою, и это оправданно. Я и сама не собиралась сближаться с Аккарди. Но отец так старается, и мне хотелось дать ему шанс. Но теперь я узнала, что ты чувствуешь по этому поводу. Ничто не стоит того, чтобы подвергать тебя даже малейшему дискомфорту. Ты и наша совместная жизнь – единственное, что имеет для меня значение. Это я и имела в виду, когда сказала, что лучше просто забыть об этом.

Антонио смотрел на Лилиану, чувствуя, что с каждой секундой влюбляется в нее все больше.

Теперь Антонио считал, что семья Аккарди в миллион раз компенсировала свой долг перед ним, став поводом для знакомства с Лилианой. И все же он ненавидел сам факт их существования. Он не хотел ни видеть их, ни карать их. Но готовился уничтожить каждого из них прежде, чем они причинили бы боль Лилиане.

Считаясь с его чувствами, она отказывалась от желания разобраться в семейной ситуации. Но Антонио не мог лишить Лилиану хоть чего-нибудь. И решил: если общение с отцом и его семьей доставит Лилиане удовольствие, он станет терпеть их. Он будет рядом с ней на каждом мероприятии, демонстрируя им, что у нее отныне есть беспощадный защитник. На тот случай, если вдруг кому-то из них вздумается показать ей свою истинную сущность.

Он привлек Лилиану к себе.

– Не будем ничего забывать. Я познакомлюсь с твоим отцом, мы отправимся в Нью-Йорк на встречу с твоей семьей. – Антонио поймал ее губы в поцелуе, подавляя возражения. – Ради твоего душевного комфорта я всегда готов на все.

Летя в Нью-Йорк на частном самолете Антонио, Лили тревожилась по поводу неприязни своего жениха к семье Аккарди. Они поспешили назначить дату приема на ближайший уик-энд, явно следуя желанию ее отца.

Всю дорогу Антонио заверял, что проявит снисходительность и, возможно, даже проникнется к ее родным симпатией. Это успокаивало Лили ровно до того момента, как они вошли в семейный особняк Аккарди.

Теперь она чувствовала, как что-то терзало Антонио изнутри. Что-то мрачное и злобное.

Не успела Лили сказать ему, что согласна уехать, как к ним, не дав толком переступить порог, помчался ее отец.

За какой-то миг до того, как он оказался рядом, сверкая улыбкой невиданной широты, кое-что впервые бросилось Лили в глаза. Ее отец и Антонио были похожи. Исключая комплекцию и разницу в возрасте – Антонио оказался намного крупнее, а у отца были морщины и седина, – этих двоих объединяли черты лица и цвет кожи. Увидев их, например, на улице, Лили сочла бы их родственниками. А если бы их увидели втроем, – учитывая то, что Лили была похожа на мать, – наверняка подумали бы, что Антонио – сын ее отца.

– Миа белла Лилианиссима, вот ты и здесь!

Ощущая, как Антонио напрягся всем телом, Лили замерла с деревянной улыбкой, неловко позволяя отцу обнять себя.

К счастью, объятия длились меньше обычного, ведь все внимание отца занимал Антонио.

– Доктор Балдуччи, сотню раз добро пожаловать!

– И одного более чем достаточно, синьор Аккарди, – Антонио пожал руку отца с таким видом, словно касался ее с отвращением.

Не обращая внимания на неприязнь Антонио, отец с воодушевлением взял его руку в ладони.

– Я вне себя от восторга по поводу вашей с Лили помолвки! Моя несравненная дочь достойна только лучшего мужчины, а вы, как я вижу, именно такой. И тоже итальянец!

Еле держась на грани приличий, Антонио освободил руку от железной хватки отца.

– Лилиана действительно несравненна и заслуживает только лучшего. И я позабочусь об этом, отныне и вовеки.

Нервы Лили напряглись от едва завуалированной угрозы Антонио. Что бы ни заслужил ее отец за поведение в прошлом, Лили надеялась на снисходительность жениха.

Отец, похоже, не заметил никакого подтекста в словах Антонио. Он подвел их к открытым дверям в конце просторного холла, откуда доносились звуки музыки и разговоров.

– Мы вместе позаботимся об этом, доктор Балдуччи. Я могу называть вас Антонио?

– Если хотите, – это было произнесено тоном «Только посмейте!». Антонио выглядел так грозно, что отец не обратился в камень только благодаря своей восторженной забывчивости. Антонио заговорил угрожающе тихо: – Насколько я понимаю, у вас не было никакого контакта с Лилианой, пока она росла. Учитывая ваше вдруг проснувшееся рвение узнать ее, я не устаю задаваться вопросом, как можно объяснить годы отсутствия и молчания.