– Думаешь? – Ее словно подхватило ураганом недоверия и ликования. – Мы знакомы меньше недели.

– Три недели.

– Две из которых ты даже не видел меня.

– Я выполнял особую миссию – стать достойным тебя, твоих доверия и уважения. И на самом деле я тебя видел. Я наблюдал за тобой.

Ее рот изумленно раскрылся.

– Правда?

Он смущенно улыбнулся.

– Я следил за тобой. Дома, на работе. Не спрашивай как… у меня свои способы.

Лили с усилием приподнялась на локте, недоверчиво взглянув на Антонио.

– Не сомневаюсь, что следил. Но даже если так…

Опустившись на кровать, он растянулся рядом с Лили, притягивая ее к своему горячему телу.

– Я всегда принимал жизненно важные решения мгновенно. Три недели, чтобы понять, что я люблю тебя, – это для меня очень медленно. Я тянул так долго, потому что решение, связанное с тобой, гораздо важнее любых вопросов жизни и смерти. – Антонио притянул ее за затылок. – Знаешь, почему я вернулся к тебе именно в этот момент?

– Потому что выполнил план, который, по-твоему, сделал бы тебя достойным меня?

– Думаешь, у меня ушло на это целых две недели? Все было устроено за два дня.

Она ошеломленно моргнула.

– Тогда почему?

– Я ждал тебя.

– Ждал – чего? Чтобы я сама разыскала тебя?

– Нет, чтобы ты существенно продвинулась в своем исследовании. Я знал, что ты близка к этому, когда еще приобретал лабораторию, и понимал, что с моими ресурсами ты, несомненно, достигнешь прогресса. Мне хотелось, чтобы ты добилась прорыва до того, как я отвлеку тебя.

– Если бы ты пришел сразу после того вечера и объяснил, что я не отпугнула тебя, я не мучилась бы, постоянно думая о тебе. Возможно, я бы даже добилась этого прогресса быстрее.

Он демонстративно нахмурился.

– Черт возьми! Все, что я делаю из-за тебя или для тебя, имеет обратные последствия в моем же лице.

Она примирительно потрепала его по щеке.

– Но в итоге результат намного превосходит любой тщательно разработанный план. Только посмотри, как серьезно я продвинулась в своей работе, в каком восторге все от того, что ты купил лабораторию. Посмотри на меня, лежащую здесь рядом с тобой, после того, как ты подарил мне невероятное удовольствие и нечто намного большее, о чем я и мечтать не могла, и теперь ты говоришь мне, что ты… ты… – Сдавленный плач вырвался у Лили, и она спрятала лицо у Антонио на груди. – Это… ты… это слишком много. Намного больше, чем мое сердце может вместить.

– Мое сердце тоже не в состоянии вместить тебя. То, что я чувствую к тебе, настолько глубоко, что я сошел бы с ума, если бы ты не ответила мне взаимностью.

– О боже, я люблю тебя, Антонио! С того самого мгновения, как увидела. Но я и представить себе не могла, что ты можешь полюбить меня в ответ.

– Ты тоже увлекла меня с того первого мгновения. Я себя знаю, и могу пообещать тебе одно – с каждым днем я буду любить тебя все больше. Надеюсь, ты никогда не сочтешь, что я люблю тебя слишком сильно.

Она прильнула к нему, плача, не в силах больше говорить и дышать. Чувства переполняли ее сердце. Он успокаивал Лили, ласкал ее тело, посасывал ее губы, ее соски, расточая самые восхитительные нежности, пока она не прижалась к нему, трепеща от вожделения.

– Возьми меня снова, Антонио.

Подавив смех, он разжал ее бедра, уже стиснувшие его за поясницу.

– Ты, может, и думаешь, что готова к новому раунду, но, поверь мне, еще не время. – Мягко уложив ее назад, Антонио скользнул обжигающим взглядом по ее телу и вернулся к ее глазам. От чувственности этого взора ее лоно сжалось в приступе острого желания. – Значит… никогда прежде, да?

Не боясь показаться распутной, Лили потерлась сосками о твердую как камень грудь Антонио.

– За исключением… м-м-м… самопомощи, нет. Зачем было утруждаться, если тебя рядом не было?

Антонио стиснул Лили в объятиях, прильнув к ее губам. Когда он снова позволил ей дышать, Лили смутилась.

– Значит, ты задаешься вопросом, как я дожила до этих лет, не занимаясь сексом? Ты не считаешь это…

– Трогательным? – повторил он недавнее определение Лили. – По-настоящему трогательно то, насколько я доволен тем, что ты не торопилась.

Он прижался к ней еще сильнее, дав понять, что его возбуждение нисколько не спало.

– И теперь, когда я знаю тебя, это не кажется мне странным. Ты не делаешь ничего, что не отвечает требованиям твоего педантичного, взыскательного разума, и я горд и благодарен, что стал подходить под эти требования. Конечно, после того, как ты заставила меня хорошенько попахать.

Он понял. И оценил. Лили с нежностью гладила его по щеке, открывая ему все, что таилось в душе.

– Раньше я никогда никого не хотела, никогда не считала кого-то стоящим этого. Но я захотела тебя, даже считая недосягаемым. Я страстно жаждала тебя, хоть на какое-то время, не важно, какой ценой. После того… катаклизма я стала буквально одержима тобой.

Антонио в который раз с жадностью прильнул к ее губам.

– Милосердно с твоей стороны, ведь я безумно одержим тобой. И это спасло жизнь всем тем мужчинам, которых ты не удостоила вниманием. В противном случае я открыл бы на них охоту.

Она залилась смехом.

– Теперь эта славная картина навсегда отпечатается в моем сознании. Как ты в набедренной повязке гоняешься за несчастными жалкими мужчинами, бьешь их дубинкой и бросаешь в кучу.

Он расплылся в хищной улыбке.

– Си, аморе, смейся над пещерным человеком, в которого превратила меня твоя любовь.

Выгнувшись под волной восхищения и страстного желания, Лили открылась его эрекции, сгорая от потребности снова ощутить его в себе.

– Тогда возьми меня всю, пещерный человек, пожалуйста.

Его зрачки предостерегающе сверкнули.

– Я едва сдерживаюсь, поэтому держи себя в руках. Сейчас ты еще слишком чувствительна.

– Но я хочу, чтобы ты выпустил пещерного человека на волю. Заставь меня снова чуть не умереть от наслаждения, Антонио.

Он мучительно застонал.

– С первого раза, когда ты разнесла меня в пух и прах на том собрании, я знал, что под маской чопорного, придирчивого ученого таилась женщина, которую я отчаянно хотел. Но даже я не был настолько амбициозен, чтобы надеяться обнаружить раскованную секс-бомбу. Ты тоже чуть не убила меня наслаждением.

– Тогда доведи нас опять до этой грани, пожалуйста.

– Командуй мной, аморе. Тебе достаточно просто быть самой собой, и я в буквальном смысле умру за тебя.