оставишь меня в покое? – Она лишь молча взглянула на тебя, и ты продолжил: – То, что ты привела сюда мужчину, было глупо и неприлично. Впрочем, дело не только в этом. Я все равно собирался уйти. В сущности, мы никогда не любили друг друга. Тогда почему ты не оставишь меня в покое? Если ты хочешь больше денег, почему бы так прямо и не сказать…

– Мне не нужны деньги, – ответила она.

– У меня в кабинете ты говорила другое. Ты говорила, что тебе надо на что-то жить.

– Просто хотела тебя попугать.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Уилл, ты ужасно смешной! – хихикнула она. – Прости за того мужчину… Честное слово, я впервые привела сюда кого-то, и он сказал, ведь сегодня Рождество и ему не хочется идти домой, а Грейс уехала к своей тете в Нью-Джерси… Да и вообще он оказался ни на что не годен. Это мистер Мартин… Неужели не помнишь? Он продает недвижимость. Я тебе как-то о нем рассказывала.

– Меня не волнует, кто это был. Ты не ответила на мой вопрос. Чего ты хочешь?

Внезапно она выпалила на одном дыхании изменившимся голосом:

– Я хочу своего старшего брата.

Изумленный, ты смотрел на нее круглыми глазами. Внезапно у тебя в мозгу что-то вспыхнуло, ты вспомнил, что когда-то давным-давно она сказала тебе в твоей комнате в колледже: «Мы с тобой совсем как брат с сестрой. Ты мой старший брат».

Ты собрался было иронично ответить: «Значит, ты в меня влюблена», – но слова эти застряли в горле. Они казались слишком абсурдными и неуместными. Вместо этого ты сказал:

– Значит, я тебе нужен?

– А я нужна тебе, – кивнула она.

Она сказала это без вызова, не предъявляя каких-либо требований. Нет, она совершенно спокойно констатировала это, как непреложную истину.

– Черта с два! – закричал ты. – Послушай, Мил. Давай поговорим начистоту. Я больше не в состоянии тебя выносить. Все, я иссяк. Причем еще до того, как обнаружил мужчину в своей постели. Ты сводишь меня с ума. Когда ты до меня дотрагиваешься, у меня мурашки ползут по телу. – Ты пытался говорить спокойно, но постепенно перешел на крик: – Ты слышишь, я иссяк! Иссяк!

Она не мигая смотрела на тебя и упорно молчала, а ты все кричал и кричал, что никогда не хотел ее. Ты истошно орал, меряя шагами комнату. И в конце концов выдохся.

Ее голос звучал ровно и, как обычно, немного тускло:

– Ты наговорил мне ужасных вещей.

– Ну… я сказал то, что чувствую.

– Но я ведь совсем не такая ужасная.

– Отнюдь. Мы с тобой оба ужасные люди.

– Ты просто боишься. – Она покачала головой. – Можешь говорить что угодно. Мне все равно. Я знаю, ты не сможешь меня бросить. Я знаю, что ты сделаешь. Знаю, о чем думаешь. – В ее глазах вспыхнул затаенный огонь, но тут же потух. – А еще я знаю, что ты испытываешь, когда… – Она хихикнула и добавила: – Мой старший брат!

Глава 15

До лестничной площадки верхнего этажа остались две-три ступеньки. Он уже видел в тусклом свете дверь своей квартиры в конце холла.

Единственная электрическая лампочка под абажуром отбрасывала мягкий желтоватый свет. Замерев на месте, он услышал, как методично капает с интервалом в две секунды вода из текущего кухонного крана. Откуда-то с улицы доносились завывания бродячей кошки.

Кап… кап… кап…

Утром, когда ты собрался уходить, она еще крепко спала.

Что касается Дика, ты недолго оставался в неведении, поскольку в тот же день он внезапно сказал:

– Кстати, что там с твоей старой подружкой из колледжа? Ты вчера ее принял?

– Да. Она сказала, что встретила тебя. – Ответ был приготовлен заранее.

– Она и тебе навешала лапши на уши насчет своего мужа?

– Ну да… Она была замужем.

– Черта с два она была замужем! Неужели ты на это купился?

– Конечно, – вымученно улыбнулся ты. – Меня ведь легко обвести вокруг пальца.

– Смешно. – Уже в дверях он повернулся ко мне. – Похоже, мне не мешает поостеречься. В свое время ты из-за нее полез со мной в драку. Помнишь? Драчливый Билл. – Он рассмеялся. – При всей ее невзрачности у нее в глазах есть нечто такое, что интригует. Ты с ней поосторожнее, Билл. Чего она хочет?

– Денег, естественно.

– Ну это понятно. Но сколько? Билл, будь начеку, если решишь дать ей денег. Может, хочешь, чтобы я поприсутствовал?

Дик был для тебя словно открытая книга. Определенно он ничего плохого не заподозрил и решил, что с твоей стороны это просто акт милосердия по отношению к женщине, попавшей в беду, в память о прежних временах.

С той ночи прошел год. На самом деле в течение этих двенадцати месяцев каждый день вступал в противоречие с предыдущим, что стало для тебя крестной мукой, которую невозможно было терпеть. «С моей стороны было не слишком-то красиво оставить здесь мистера Мартина, – в ту ночь сказала она. – Я больше не буду». Измученный до такой степени, что даже сила тяжести казалась тебе невыносимым, раздражающим бременем, ты обмяк в кожаном кресле, ощущая себя мертвым грузом. Если раньше тебя корежило только от Миллисент, от исходившей от нее реальной угрозы, то сейчас буквально каждая вещь в этой квартире стала враждебной.

Эрма была слишком занята своими делами, чтобы обращать на тебя внимание, и, когда она внезапно решила поехать во Флориду, поначалу ты почувствовал невероятное облегчение. Однако вскоре у тебя возникла проблема, как убить свободное время, и ты, пусть бессознательно, стал ждать возвращения жены.

Ты переехал в клуб и Восемьдесят пятую улицу посещал по-прежнему нечасто. Теперь ты никогда не ходил туда без предварительного звонка, и всякий раз тебя не оставляло чувство нереальности происходящего, ощущение чего-то немыслимого, не поддающегося пониманию. Обрекая себя на мучения, ты так и не сумел ответить на вопрос, ради чего это делаешь. Она была некрасивой, вульгарной, невежественной. Она была фальшивой и вероломной. Она была порочной. Вот в чем дело! Она порочна, и тебя это заводит. Нет. Ты чувствуешь отвращение, омерзение, ненависть. Горькую, жгучую ненависть. И тем не менее ты двадцать лет хранил воспоминания об этой женщине.

Похоже, она всегда боялась слов; она даже умудрялась при возможности не отвечать на вопросы. Взять, к примеру, тот день, когда ты спросил ее о Дике. Дело было весной, в середине мая. Эрма вернулась из Флориды и теперь завела разговор о поездке на лето в Шотландию, предложив тебе поехать с ней. В пятницу вечером вы ужинали с друзьями, и Эрма, соблазнившись манящим весенним воздухом, захотела