Теперь покраснели и остальные.

— А если человек садист, маньяк? — Эрни, подавивший румянец и взявший себя в руки, серьёзно на нас посмотрел. — Запытает с особым тщанием и любовью, сохраняя при этом тебе и рассудок и жизнь, чтобы пытать можно было вечно. Зельевары говорят, что это связано с зависимостью людей от получения удовольствия и, соответственно, от того, через что ты получаешь удовольствие, ассоциируя его с любовью.

— Грамотно выдал, — ухмыльнулся Джастин. — Неожиданно даже.

— Я не тупой, — притворно возмутился Эрни. — Просто повод редко выдаётся. Чтобы ум проявить. Вот.

— Но есть и более слабые варианты, видел описание некоторых, — я решил продолжить тему.

— Есть, но суть остаётся примерно та же. Меняются только пропорции. Есть зелья, вызывающие желание близости разной степени, и вот они самые популярные. Правда, что Амортенция, что подобные зелья в сильной своей модификации, под строгим ограничением распространения. Недавний закон министерства, лет так двадцать ему, тридцать, не больше.

Джастин немного удивился словам Эрни, тут же решив прояснить для себя заинтересовавший его момент.

— А почему тогда слабые тоже не берут на контроль? Это ведь, так или иначе, принудительное влияние на разум.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Эрни. — Кто-то вроде бы говорил, что в этом нет смысла. Типа, ну… Эффект слабых и средних любовных зелий схож с эффектом просто красивого и приличного волшебника или красавицы-волшебницы. Типа, достойные волшебники и волшебницы и так привлекательны, и если запрещать подобные зелья, то может стоит запретить ещё и выглядеть хорошо… В общем, какие-то такие разговоры. Кстати, они до сих пор есть в министерстве. Разговоры, я имею в виду. Может так статься, что и слабые зелья через пару лет поставят на контроль, как и их продавцов.

— Хм… — я задумался. — А может быть такое, что действительно сильные волшебники заинтересованы в таких зельях?

— То есть? — чуть-чуть подалась вперёд Ханна, а я вернул ей журнал.

— Ну, если взять за истину то, что сильные волшебники, сильные именно умом, менее подвержены плотским желаниям, то они вполне могут быть заинтересованы в том, чтобы… Распалять костёр любви до небес.

— Ха-ха-ха, — засмеялись пунцовеющие ребята. — Скажешь тоже! Костёр Любви!

— Пламя страсти! — поддакнул Джастин, посмеиваясь.

Как только прошёл этот короткий приступ смеха, за которым скрывалось стеснение и смущение, Ханна, утерев несуществующую слезинку, глянула на меня с усмешкой.

— Да, это действительно может быть так. Особенно, если брак сугубо по расчёту и без особого уважения. Или, например, когда один из супругов очень силён, а другой — нет. Но это дело сугубо каждой отдельной семьи и каждого отдельного волшебника. Обычно такие зелья не используют в целях навредить или соблазнить. Могут, конечно, подлить и тут, в Хогвартсе, но это очень сомнительное и неразумное деяние.

— Да?

— Ну так и толку-то? — Ханна ухмыльнулась так, как умеет только она, непреднамеренно демонстрируя некое пренебрежение, но виной тому лишь её типаж. — Эффект у всех зелий временный, не продержится и суток. В замке что-то делать нельзя. Действительно сильные зелья ещё добыть надо, да и непонятно ещё, кому ты хуже сделаешь, подливая кому-то. Эрни, вот, говорил об этом. Можно такую любовь получить, что до гроба в пот бросать будет от воспоминаний. А слабые… Хм…

— Смысл подливать такие нам? — пожал плечами Эрни, вызывая внимание на себя. — А что? Ну вот подлил ты зелье для, хи-хи, пламени страсти, а жертва неопытна. Смотрит на тебя, чувствует себя странно, хочет чего-то конкретно от тебя, а вот что — понятия не имеет. Ибо неопытна жертва.

Эрни наставительно поднял указательный палец, мол: «Вот так-то!».

— А если жертва опытна? — Сьюзен решила поучаствовать в разговоре.

— Ну, если верить всё тем же разговорам, — задумался Эрни. — То получается, что если жертва опытна, то эффект будет мало чем отличаться, если бы жертва просто повстречала парня или девушку желанного типажа. Ну и, разумеется, от слабых и средних зелий ты не теряешь голову, хотя сам я точно сказать не могу. Наверняка под их влиянием вполне хватит ума сообразить, что что-то неспроста всё это происходит. А если и на это ума нет… Ну что, так тебе и надо.

— Жесткая позиция, — улыбнулся я. — Если дурак — то судьба твоя быть жертвой.

— А почему нет? — удивился Эрни. — Родители говорят, что в жизни всё именно так и без всяких зелий. А зелья — просто ещё одна яма на дороге жизни, в которую ты можешь ухнуть по своей глупости.

— И что, всем зельям можно сопротивляться?

— Нет конечно! — возмутилась Сьюзен раньше, чем кто-то что-то успел сказать. — Тот же Веритасерум — побороть невозможно. Хотя…

Сьюзен вновь смутилась и задумалась.

— …Сугубо теоретически, любой эффект можно побороть. Но одно дело — теория, а другое — практика.

Позже, ближе к концу марта, я прояснил вопрос с любовными зельями, прочитав кучу статей по ним. Действительно, они работают примерно так, как и говорил Эрни, а сама любовь, то неведомое эфемерное чувство, являющееся совокупностью огромного множества различных факторов, реакций и процессов — действительно Грааль зельеварения, недостижимая вещь. Страсть, влечение или ещё что-то — не проблема. Но вот любовь… Думаю, дело в том, что магия, как и обычная наука, в какой-то мере основывается на наблюдении за процессами и феноменами, на попытке их описать известными методами, подогнать под доступные методики и схемы, а потом — использовать в своих целях. Но настоящая любовь не является тем, что так уж просто исследовать — её, для начала, вообще нужно зафиксировать как явление. А ведь это очень индивидуальное для каждого чувство, сложное и комплексное, но главное — для всех она разная. Наверное, потому и нет некоего идеального любовного зелья.

Занятия со Снейпом шли много мягче, чем во время недавнего «испытания» наших с Дафной стремлений в зельеварении. Мягче, но жестче, чем когда лишь в субботу были дополнительные зелья. Снейп, получивший карт-бланш на ингредиенты и программу обучения, взялся за нас с энтузиазмом, а главное — мы его не подводили. Вот, банальный пример этого энтузиазма — демонстрация простых зелий мастерского уровня. Казалось бы, что тут такого — вари себе по рецепту, да корректируй немного процесс в случае необходимости. А оказывается, что мастерское зелье от ученического, даже идеально сваренного по рецепту, отличается как небо и земля.

По мере занятий, Снейп пояснил нам своё отношение к учебной программе Хогвартса, навязанной министерством, а в особенности — по зельям. Программа эта подразумевает то, что и должна делать школа для учеников — она давала базу. Обучение основам, работа с самыми разными ингредиентами, базовые нюансы их взаимодействия и умение варить по рецепту. Вот только рецепты эти — для супер-новичков, и приставка «супер» здесь не в положительном смысле употреблена. Можно усложнить процесс, использовать несколько иные ингредиенты, дешевле или дороже, готовить быстрее и получить намного более хороший результат. В основном, кстати, процесс