своим подружкам, которые в отличие от тебя будут замужем за хороших мужчин и воспитывать детей.

— Я никогда не говорила, что не хочу выходить замуж и рожать детей. Просто я хочу немного подождать и пока что пожить для себя.

— Замуж надо выходить, пока ты молодая, а вокруг тебя вьются мужчины.

— Но ведь я и так молодая! Мне всего двадцать три года.

— Да, но знаешь, как неумолимо бежит время! Казалось бы, еще недавно мне было всего двадцать лет. А только моргнула глазами — мне уже сорок семь! И я не буду молодеть. Я буду стареть.

— Выйти замуж можно даже в сорок лет. Главное — встретить хорошего мужчину.

— Нет, милая, в сорок лет ты уже никому не будешь нужна. Мужчины всегда стремятся найти себе девушек помоложе.

— Сейчас уже совсем другое время. Не то, что было в то время, когда вам было двадцать.

— Время, может, и меняется. Но увы, природу уже никак не изменишь. Повышенное внимание получают только молоденькие девочки.

— Вы так не хотите, чтобы я осталась одна, потому что сами не смогли построить свое счастье? — неуверенно спрашивает Ракель. — Ведь вы так и не встретили мужчину и не вышли замуж. И в глубине души переживайте из-за этого и не хотите, чтобы со мной произошло то же самое.

— Нет, девочка, ты ошибаешься, — загадочно улыбается Алисия. — Мужчина у меня был. И я даже вышла за него замуж.

— Правда? — слегка округляет глаза Ракель. — Вы были замужем?

— Да, была. Причем я вышла замуж тогда, когда уже давно поставила на себе крест. Когда мне казалось, что я уже никогда не смогу создать свою семью.

— Надо же! — оживается Ракель и подгибает одну ногу под себя. — А вы никогда об этом не рассказывали! Я и не знала, что вы, оказывается, были замужем.

— Должна признаться, я немного удивлена, что ты никогда не спрашивала о том, почему у меня сейчас фамилия Миддлтон.

— Я думала, вы просто поменяли ее для того, чтобы покончить со старой жизнью.

— Отчасти, верно. Но на самом деле это фамилия моего мужа, которую я взяла после нашей свадьбы.

— Господи, но когда вы успели? Когда успели выйти замуж?

— Четырнадцать лет назад. Я встретила его в апреле двух тысячного года. Мне тогда было тридцать три года. — Алисия призадумывается на несколько секунд, вспоминая что-то из своей молодости. — Довольно поздно… На тот момент у меня уже не было мыслей о свадьбе, и я была готова прожить свою жизнь без мужа и детей. Но так уж получилось, что я познакомилась с одним очень хорошим мужчиной и вскоре полюбила его.

— В апреле двухтысячного года? — слегка хмурится Ракель. — Значит, это случилось после того, как вас выпустили из тюрьмы?

— Да, милая. Это произошло спустя два года после того, как я отсидела в тюрьме за убийство и была оправдана.

— И что это был за мужчина?

— Его звали Доминик… Доминик Миддлтон… Он был всего на пару лет постарше меня. Выглядел не прямо-таки писаным красавцем с обложки какого-нибудь журнала, как, например, тот же Терренс МакКлайф. Но мне он показался очень симпатичным. Стройный, подтянутый… Со светло-русыми волосами. К тому же, у него были невероятно добрые глаза. Было видно, что это человек с чистой душой и большим сердцем.

— А где вы с ним познакомились?

— Мы познакомились в гипермаркете, когда я пошла купить пакет молока.

— В гипермаркете?

— Да, представляешь. — Алисия бросает скромную улыбку. — Я тогда была в ужасе от того, что у касс были огромные очереди. И захотела пойти именно туда, где стоял Доминик, у которого была целая куча покупок. Но заметив, что у меня был всего один пакет с молоком, он пропустил меня вперед. Я поначалу отказывалась и говорила, что никуда не спешу, но этот мужчина настоял и встал за мной. Ну а потом мы немного разговорились, и после этого Доминик предложил подвести меня до дома. Правда, я отказалась и попрощалась с ним после того, как мы обменялись номерами и договорились созвониться.

— Вам так понравилось с ним общаться? — интересуется Ракель.

— Очень понравилось. Да, мы едва знали друг друга, но я не смогла отказаться. К тому же, мне нужно было с кем-то поговорить. Нужно было найти кого-то, кто отвлек бы меня от того, что со мной произошло. К тому времени мы с Себастьяном, моим адвокатом, уже перестали общаться, а отец с матерью погибли. Хотя на момент знакомства с Домиником я еще жила в их квартире.

— А почему вы никогда не говорили мне о том, что познакомились с ним?

— Просто не было хорошего момента. Да и ты никогда не спрашивала меня о моей личной жизни.

— Да, но… Я всю жизнь думала, что вы так и не вышли замуж и не родили ребенка.

— Однако это не так. Замуж я успела выйти, а вот ребеночка не родила. К большому сожалению.

— Ясно… А как вообще проходило ваше знакомство с тем Домиником?

— Ну в общем… — Алисия бросает легкую улыбку. — Поначалу мы очень хорошо общались. Старались всячески помогать друг другу и поддерживать в трудные времена. Доминик оказался очень светлым и позитивным человеком. Он не был писаным красавцем, но у него была такая сильная харизма, что я совсем не обращала внимание на внешность.

— Здорово, — скромно улыбается Ракель.

— Доминик появился в очень подходящий момент моей жизни. Как я уже сказала, в то время мне было совсем одиноко. Твои мама с папой и дедушка с бабушкой погибли, а ты жила с дедушкой Фредериком в Америке.

— Мы тогда очень скучали по вам…

— Я хотела приехать к вам гости, но тогда у меня не было денег на билет. На тот момент я только начала устраиваться в жизни. Да, тогда я уже начала работать в университете, но изначально мне дали работу поварихи в столовой.

— А как же вы тогда получили должность преподавателя?

— Просто меня попросили подменить одного из преподавателей, который заболел. Там знали, что у меня есть опыт в дизайнерской сфере, и вопрос о замене быстро решился. — Алисия замолкает на пару секунд. — И моему начальству так понравилось, как я преподавала, что чуть позже меня сделали преподавателем на постоянной основе. К тому времени я уже успела завоевать доверие своих коллег, и никто не возражал против моего повышения.

— Однако это непросто, верно? — интересуется Ракель.

— Верно. Завоевать доверие коллег было очень непросто, ведь они прекрасно знали, что я сидела в тюрьме. Многие косо смотрели на меня и шептались за