Когда Белкин и Галя, постучавшись, вошли, Ануш Артуровна Алимова, художественный руководитель салона, расставляла в вазы цветы – розы и хризантемы, похожие на опрысканные ароматизаторами парафиновые муляжи. На первый взгляд худая, даже дряхловатая старушенция, она была невероятно для шестидесятипятилетнего возраста энергична и неутомима. Как в репетиционно-концертной, так и в административной работе.

– Гуд дэй, мамочка Ануш! – воркотнул Белкин, медово светя сощуренными карими глазками. Подошел бодро и, повиливая поджарым тазом, поцеловал желтую костлявую руку в тяжелых перстнях. – Нашел для вас аккордеонисточку. Получил о ней в консерваторских кругах отличную рекомендацию. Рвет с листа любую классику, не классику, джаз, рок-поп и всю латиноамериканщину.

– Чудно, – Ануш Артуровна, окутанная пушистым пепельным одеянием, в черных шароварах и кавказских чувяках на больных ногах вышла из-за стола. – Вы где-то играли профессионально, деточка?

– После училища играла в разъездном джазовом коллективе. Он, к сожалению, распался. Зарабатывала на свадьбах – в кафе и на дому. Давала частные уроки – аккордеон, баян, фортепиано, синтезатор.

– Значит, официальных рекомендаций у вас нет.

– Какие сейчас официальные рекомендации, Ануш Артуровна! – воскликнул Белкин, сделав удивленно-веселое лицо. – Если только вы не играли у Лундстрема, у Пугачевой или… в Большом театре. Люди работают, где могут и как могут. Вы же знаете, сейчас любой диплом или трудовую книжку можно купить в переходах метро. Да и слишком зафиксированные у нас не особенно нужны… – добавил он загадочно.

– Ну что ж, – протянула гундосо Ануш Артуровна. – Во-первых, снимите свою дубленку.

Галя сняла, положила на стул. Медленно повернулась, слегка откинула голову и чуть выдвинула ногу вперед. Руководительница «Салона аргентинских танцев» придирчиво оглядывала претендентку в ее творческий состав. Девушка была изящна и очаровательна в обтянутой серебристой водолазке и джинсовой мини-юбке, полностью открывавшей статные ноги в колготках телесного цвета и лакированных полусапожках на каблуках.

– Какая вы лапуля и конфета, деточка… Если вы еще и прилично играете… – сказала Ануш Артуровна и слегка обняла Галю за талию.

– Пойдемте в зал скорее, – улыбаясь до ушей, как кукольный скоморох, предложил Белкин. – Галя, давай аккордеон. Грей пальцы, дыши на них, разминай.

В зеркальном зале для репетиций Ануш Артуровна стала строгой и принципиальной. Она села напротив Гали, приготовившейся играть; рядом гитарист Волоховский и скрипач Бриан. Белкин не мог сидеть от прилива творческого энтузиазма. Он переминался за спинами сидевших, кряхтел, шмыгал носом и подмигивал Гале. Скрипач Бриан, как концертмейстер, прощелкал пальцами ритм и дал вступление взмахом руки.

Глядя в ноты на раскладном пульте, Галя заиграла довольно уверенно и справилась с заданием на допустимом уровне. Последние две недели она усиленно занималась на аккордеоне. Ее специально освободили от всяких дел. – И что мы имеем? – почему-то с комической интонацией спросила Ануш Артуровна Алимова.

– Вполне съедобно, – одобрительно сказал Стасик Бриан. – Ещё разыграется, войдет в форму… о’кей!

– Недурно, – глухо проговорил Волоховский, подвигал кадыком, мотнул головой, как усталая лошадь, и совсем закатил глаза, так что видны остались одни белки.

Галя промокнула лоб и щеки серебристым рукавом водолазки. Сняла с плеча ремень аккордеона, посмотрела на старушенцию и поняла, что принята.

– Прямо сейчас будет репетиция с танцовщиками, – объявила Ануш Артуровна. – Галя, ты приступаешь к работе без отлагательств. После репетиции зайдешь ко мне подписать договор.

Слегка волнуясь, Галя пробегала пальцами по клавишам без звука.

– Пошли на ту эстрадку. Это наше место, – сказал Белкин.

– Сейчас начнется обезьяний балет, – добавил Стасик Бриан.

– Угу, – подтвердил его слова Волоховский и печально зевнул.

Отработав три репетиционных часа, запарившаяся и усталая, Галя вместе с Белкиным и Брианом спустились по лестнице мимо игриво ухмылявшегося Ромы Фантомаса.

– Ну как, взяли? – Рома поправил бабочку под третьим подбородком.

– Вау, я так счастлива! – пролепетала нежненько Галя.

– На секунду, Галочка… – Красавец-брюнет с аксельбантом взял ее за локоть и отвел в сторону. – Парни, двигайте дальше. Коллега вас догонит. Мне очень приятно, что вы будете у нас работать. А сегодня вечером, может быть, посидим в кафе?

– Жора, вы прекрасно знаете, что вы неотразимый мужчина. Ни одна нормальная женщина перед вами не устоит. И я в том числе. Но сегодня я умоталась до потери пульса. Пока не втянешься, моя работа не шутка. Дайте мне пару недель на раскачку. Я привыкну, освоюсь, буду меньше уставать.

– Перестанете таскать туда-обратно свой аккордеон, – многозначительно хмыкнул Жора.

– Да? А как? Мне же надо дома тренироваться. – Галя с беспредельным удивлением раскрыла свои бледно-голубые глаза.

– Ничего, – пробаритонил секс-символ салона Джордж Пигачёв. – Постепенно всё утрясется. До встречи, мисс.

Он поцеловал Гале руку и раздул ноздри.

– Гуд бай, неотразимый Джордж.

С подчеркнуто «завлекающим», рассыпчатым смехом Галя выбежала на улицу.

* * *

Михайлова, откомандированная на спецзадание, в управлении на всякий случай не появлялась. Общалась с сотрудниками и начальством по телефону. Маслаченко готовил отчет по поводу ограбления продовольственного магазина, принадлежавшего некоему Агабабову. При ограблении нашли труп неизвестной женщины; нанесены телесные повреждения ночному сторожу Курчавкину.

Сторож ничего толком объяснить не может, потому что его оглушили тяжелым предметом сзади. Сигнализация почему-то не сработала. Грабители, по словам сторожа, скрывали лица черными трикотажными колпаками с прорезями для глаз. Сделано всё аккуратнейшим образом: никаких следов, никаких отпечатков. Свидетелей, кроме сторожа, пока нет. Тем более, произошло это ночью. Но что-то подсказывало чуткому оперу о причастности потерпевшего сторожа к грабежу. И вообще, если бы не женский труп, данное преступление и не касалось бы «убойного» отдела.

Покусывая губы с досады, капитан Маслаченко писал всё, что только можно было высосать из пальца. Само по себе дело рядовое, даже мелкое. Но противно, что на него придется ухлопать пропасть времени и усилий. И не исключено – результат будет нулевой.

А тут еще начинает заходить в тупик история с самоубийством Слепакова (вернее, сначала с убийством гражданина Молдавии Ботяну, которое не удалось сделать «благополучным», незамеченным «глухарем»).

Вчера капитан Маслаченко беседовал с выздоравливающей консьержкой Антониной Игнатьевной Кульковой. Ездил к ней в больницу для предварительного дознания. Старуха действительно подозрительная, виртуозно умеющая уходить от ответов на поставленные вопросы. Врачи определили у нее ранение острым орудием (но не ножом), с достаточно большой потерей крови. Однако повреждений внутренних органов не установлено. Орудие нападения застряло где-то в обильных жировых отложениях гражданки Кульковой. Одета она была в толстое на ватине пальто, стеганую кофту и (тоже толстую) вязанную стяжками жилетку.