– А дядя Лева?

– Что?

– Он какой человек?

Марго тяжело вздохнула.

Но тут у нее зазвонил мобильник, сперва один, потом второй,она сразу включилась в рабочий ритм и спрашивать ее дальше о чем-то не имелосмысла, впрочем пищи для Тошкиных размышлений и так было достаточно. Похоже,про Н. мама ничего не знает. Так может не надо знать? Сама же говорит, чтоТаське не надо знать про отца… Вот и маме, наверное, тоже.

Правда, мама взрослая, но все же… Но я подумаю об этом,когда прочитаю все дневники, мало ли что там дальше будет…

Едва телефоны умолкли, Марго включила радио. Не хочетпродолжать разговор.

– Прости, Тошка, мне надо немного сосредоточиться,сегодня уйма дел, как-нибудь поговорим. Но я рада, что ты задаешь мне этивопросы. Я давно подозревала, что у меня выросла золотая дочка. Срочно поцелуйменя.

Довезя дочку до дому, Марго помчалась в офис, попала впробку и на работу явилась уже взнервленная.

В приемной сидел какой-то немолодой, похожий на шкафмужчина.

– Маргарита Александровна, это к вам, – доложилаЛена.

– Прошу вас, заходите.

Мужчина вскочил неожиданно легко для его комплекции. Маргосела.

– Садитесь, я вас слушаю.

– Я Владимир, от Вольника.

– Что? – не поняла Марго.

– Ну это… Водитель я, для вас.

– Водитель для меня? – не сразу дошло донее. – Ах да, конечно.

– Юрка сказал… Ну, господин Вольник сказал, что вамводитель нужен и вообще…

Марго вдруг вспомнила блаженное ощущение покоя послерабочего дня, когда за рулем сидел этот самый господин Вольник.

– Да, прекрасно, я давно хотела, но… Я вас беру. Какиеваши условия?

Условия у него были достаточно разумные.

– А у вас какая машина?

– БМВ.

– Классная тачка. Вы в ближайшие три часа куда-нибудьедете?

– А что?

– Ну, надо ж посмотреть, как там чего, какой уход ейтребуется. Пока так, приблизительно, а на выходные поеду в сервис…

– А вы что, уже приступили?

– А как же. Мне Юраша велел сразу…

Марго засмеялась и отдала ему ключи.

– Лена, – позвала она секретаршу. – Леночка,это с сегодняшнего дня мой водитель. Оформи все как следует.

– Хорошо, Маргарита Александровна. Звонила Вишневская иДыскин.

– Вишневскую к черту, а с Дыскиным соедининемедленно, – Марго включилась в работу.

Аля поручила дочке собрать вещи, которые та хочет взять вМоскву. К ее вящему изумлению все уместилось в двух небольших сумках.

– Это все?

– Да

– А зимнее?

– Мам, думаешь я буду в Москве это носить? Ты видела,как там одеваются? А ты зачем это пальто берешь? Ты в нем собираешься что,ковры выбивать?

– Думаешь?

– Мам, да если тетя Марго увидит этот ужас, она сразупонесется покупать тебе пальто. А ты ведь теперь и сама можешь… Я уже узнала, вМоскве есть вещевые рынки, там можно вполне приличные тряпки купить не оченьзадорого. Понимаю, до бутиков ты еще не дозрела.

– А ты, выходит, дозрела?

– Нет еще, но…

– Знаешь, прежде чем тратить деньги, надо найти работу.

– Не смеши меня, Марго найдет тебе работу, несомневайся.

– Послушай, нельзя все время рассчитывать на Марго. Онаи так сделала для нас больше, чем… Думаешь, от кого приходили деньги и посылкивсе это годы?

– Но ты же говорила, от твоей подруги Нади?

– Мало ли что я говорила… И нет у меня никакой подруги.С твоим отцом нельзя было иметь даже подруг.

– Почему? Он к ним приставал?

– Да нет… Просто он был очень тяжелый человек,совершенно неуравновешенный, особенно в последние годы…

– Мама, ты его любила? Только пожалуйста, не надо мневрать, я уже не маленькая, многое понимаю…

– Так уж и понимаешь… – улыбнулась Аля.

– Да. Так что, ты его не любила?

– Любила, еще как любила, ничего не видела, ничего нехотела понимать, жалела безумно, готова была всем ради него пожертвовать.

– А он? Он тебя любил?

– Не знаю, он во мне нуждался…

– А меня он любил?

– Любил, очень любил…

Тасе показалось, что голос мамы звучит не слишком уверенно.

– Знаешь, мама, давай мы с тобой не будем пока о папеговорить. Он ведь умер, пусть все останется как было… Но ты не думай, если тывыйдешь, к примеру, замуж или найдешь бойфренда, я буду только рада. Тебедосталось в жизни, теперь пусть все будет по-новому, мы ведь начинаем новуюжизнь. Правда?

Аля благодарно обняла дочку, она готова была уже рассказатьей, каким стал ее отец в последние годы жизни. Она далеко не сразу поняла, чтоон уехал из Москвы, боясь не перенести все возрастающей славы отца, она былаему как кость в горле, потому-то он и порвал с семьей и не было никакой тайны,была зависть и жуткие комплексы, сожравшие его. Он умер в одночасье, отсердечного приступа и, как ни страшно это звучит, его смерть стала для нееоблегчением. Она с ужасом думала о том, что он начнет применять к дочкевыдуманные им методы воспитания. Он говорил, что не пустит ее в школу, будетсам ее учить, что могут дать девочке из интеллигентной семьи безграмотные учителяв здешних школах, он приходил в ярость, когда Тася играла во дворе с соседскимиребятишками. Однажды, увидев по телевизору, как отцу вручают то ли орден, то ликакую-то премию в Кремле, он в ярости расколошматил телевизор, а потом долго истрашно плакал злыми бессильными слезами. Новый телевизор купить было не начто. Сергей, работавший редактором в местной газетенке, зарабатывал сущиекопейки. Их совместных заработков едва хватало на прокорм. И лишь переводы ипосылки от Марго помогали держаться на плаву, хотя Сергей об этом не знал, всепосылалось на имя Али. Мужу она говорила, что помогает им ее подруга. И какаяТаська умная, что прекратила этот разговор. Пусть думает об отце хорошо, таквсем лучше. А Лева… Я вижу в нем некое сходство с братом, но в лучших егочертах… Он мне даже снился вчера, Левочка… У него такие живые глаза исовершенно неважно, сколько ему лет…. И хотя я видела его всего один раз, этоговполне достаточно, чтобы влюбиться в него… Жена у него, ну и что? Я ж не замужза него хочу. Я хочу с ним спать, говорить, хочу сидеть рядышком, когда ончитает газету, хочу накормить его шанежками или пельменями… Да, пусть я дурная,даже подлая баба, но я его хочу… И в конце концов, у них с Риммой нет детей,чем черт не шутит, мне даже не придется менять фамилию, если вдруг…