Джо покачал головой.

– Нечего головой качать, – настаивал Уилл. – Уж я-то знаю. Моя мама когда-то жила в Нотч-Брук – такой городок в Нью-Джерси. Был там у них сапожник, Дэйв Хоуэлл, так он, когда рыба клевала, бросал все дела, не работал…

– Умный человек, – буркнул Джо. – Я с ним согласен.

– Ну, ты-то отлынивал бы от работы, даже если бы никакого клева не было… Короче, этот Хоуэлл всегда отмечал начало сезона тем, что устраивал себе пир из запеченных ракушек. Запекал, солил и съедал за один присест целый пек. Ну и вот как-то весной он устроил такой праздник и успел съесть не больше дюжины ракушек, как чуть не сломал себе зуб – в одной было что-то твердое и круглое. Оказалось – жемчужина. Она испортилась от жара, но ее послали в Нью-Йорк, и тут бедняга Дэйв узнал, что, если бы он не запек жемчужину, она стоила бы тысячу долларов.

– Гм. Недешевый обед.

– Да, бедного Дэйва Хоуэлла чуть удар не хватил. Он забросил и рыбалку, и свою мастерскую и теперь только и делал, что собирал перламутровок. Да и все делали то же самое, но Дэйву больше жемчужины не попадались. А вот одному плотнику по имени Джейк Квакенбуш повезло. Он нашел большую жемчужину и продал ее ювелиру в Нью-Йорке за полторы тысячи… А ювелир ее продал в Европу, и потом ее купила императрица Евгения[107], ее назвали «Жемчужина королевы», и стоит она теперь десять тысяч долларов!

Поневоле Джо был заинтересован.

– Мой дед, – сказал он наконец, – он был великий шаман и лекарь. Он дожил до старости – так что даже стал говорить про свои снадобья и заговоры. Потому что больше не боялся смерти.

– А что, про это говорить опасно?

Джо кивнул с мрачным видом.

– Да. Если они говорят про свое искусство, умрут. Ладно. Однажды он мне показывал большую горсть жемчуга. Весь белый и в пятнах, как шарики извести. Он сказал, когда он был молодой, то много месяцев шел на юг от своих мест и пришел к большой куче. Куча, курган как змея, много сотен футов длиной. Он стал копать в голове у этой змеи, нашел кости старых людей. С костями нашел жемчуг. Его старые люди носили. Дед, он сделал из этого жемчуга сильное лекарство и потом стал большим вождем.

Уилл был впечатлен.

– Знаю про курганы, но никогда не слышал, чтобы в них находили жемчуг.

Разговор о сокровищах был прерван громким плеском у противоположного берега. Мальчики увидели зверя, плывшего через бобровый пруд. Поскольку мальчики стояли в тени тсуги, животное не замечало их и плыло прямо к ним. Джо первым узнал пловца.

– Рысь[108], – сказал он Уиллу. – Плывет прямо к тебе. Если не стукнешь по носу, ударит когтями.

И точно: когда животное подплыло поближе, Уилл сам разглядел уши с кисточками и круглую голову канадской рыси. Подплыв еще ближе, и рысь заметила мальчиков. Злобно сверкнули глаза, раздалось ворчание. Уилл ожидал, что рысь повернет обратно или хотя бы свернет в сторону, но Джо был прав. Оказавшись в воде, рысь всегда плывет в изначально выбранном направлении; и, хотя это не самый храбрый из лесных зверей, она готова драться до смерти за право выйти на берег там, где хочет. Уилл стоял у воды, сжимая дубинку. Рысь, рыча, подплывала все ближе, при каждом мощном гребке ее голова и спина поднимались из воды. Как только зверь оказался на мелководье и коснулся лапами дна, он с громким плеском прыгнул вперед – и с рыком кинулся прямо на Уилла. Если бы он отошел в сторону, огромная кошка была бы только рада этому и поспешила бы скрыться в зарослях, но Уиллу меньше всего хотелось выслушивать потом шуточки Джо. А кроме того, ему очень уж хотелось заполучить мягкую и теплую шкуру рыси – он помнил, что впереди холодные ночи. Поэтом у, как только рысь оказалась у берега, дубина Уилла со всей силы обрушилась на нее, увлекаемая всем весом мальчика. По расчетам Уилла, удар должен был прийтись точно между горящих глаз, но он не учел прыжка испуганной рыси. Когда передние лапы животного коснулись кромки берега, а задние нашли прочную опору, оно мощным прыжком взлетело выше траектории удара. Уилл потерял равновесие и упал вперед, а рысь, пролетая над ним, задела спину мальчика задними лапами; острые когти оставили на голой коже глубокие царапины от бедра до шеи. Еще немного, и рысь приземлилась бы прямо на Джо (тот, ухмыляясь, стоял позади и наблюдал за тем, как товарищ готовится к охоте). Но Джо успел пригнуться и нырнуть в кусты, ну, а рысь еще одним отчаянным прыжком скакнула к зарослям – и тут же скрылась из вид у. Джо выбрался из кустарника, на ходу вытаскивая шипы, занозы и прочее из груди и рук; его глазам предстал Уилл – вне всяких сомнений, он был самым разъяренным мальчиком из всех, кто когда-либо был расцарапан. Уилл вытянул дубинку из песка, куда она врезалась от удара, и теперь приплясывал от боли, излагая в пространство свои планы на случай новой встречи с этой рысью.

– Низко взял, Уилл, – спокойно произнес Джо. – А я говорил, что рысь поцарапает.

– А ты-то что стоял, придурок? – возмущенно рявкнул Уилл, пытаясь промыть горящие царапины – он плескал на них горстями воду из пруда. – Почем мне было знать, что чертова рысь вздумает пролететь надо мной, как распроклятая птица? Мог бы и пристукнуть ее, когда она приземлилась!

– Я? Твоя рысь. Ты охотник, ты хозяин, я прилег в кусты – посмотреть на охоту.

– Ну, – ответил Уилл, выразительно глядя на расцарапанное и усеянное занозами тело товарища, – скажу только, что для отдыха ты выбрал довольно колючее место. И чертовски быстро прилег!

Обмениваясь любезностями, мальчики искали сфагнум и вскоре уже смогли немного остудить болезненные раны пригоршнями этой готовой к употреблению припарки. Правда, нанесенные рысью повреждения зажили на Уилле не скоро, поскольку, как Джо объяснил ему, только укус человеческих зубов заживает медленнее, чем раны от когтей крупных кошачьих. А сам Джо остаток дня не переставал напоминать другу о неудачной охоте тем спокойным и даже мрачным тоном, каким всегда излагал свои шуточки.

– Хороший был удар, – замечал он, например. – Хорошая была шкура, теплая шкура, как раз для холодной ночи, – так же не к месту говорил он позже, как будто сам себе.

– Жаль только, рысь решила, что эта шкура ей нужнее, чем мне, – ответил на это Уилл.

Разговаривая таким образом, мальчики бродили по берегу в поисках ракушек, но свежие им поначалу не попадались. Наконец на некотором расстоянии от берега они нашли покрытую моллюсками отмель. Джо начал было собирать их руками, но Уилл остановил его, чтобы тот не взбаламутил грязь в воде. Отломав ивовую ветку с почкой на конце, он продемонстрировал научный метод ловли. Уилл аккуратно засунул свое орудие между приоткрытых створок ближайшей раковины. Та немедля захлопнулась, а Уилл вытащил добычу из воды. Повторив эту операцию много раз, он перенес на берег всю колонию. Ракушки были цвета темного рога, с расходящимися тонкими зелеными линиями, и Уилл с видом профессора просветил Джо, сообщив, что перед ними – лучистые перламутровки, один из полутора тысяч родственных видов, обитающих в США[109].