– Ну а как называют ее ваши индейские умники? – Эту большую часть мы зовем Медведь, – начал объяснять Джо, обводя рукой контур чаши Ковша. – А за Медведем идут Три Охотника, – тут он показал на звезды «ручки». – Теперь хорошо смотри на вторую звезду, – Джо указал на Мицар. – Вторую от конца «рукояти».

Уилл сощурился и вгляделся.

– Ну, – сказал он наконец, – двойная. Я вижу маленькую звездочку ниже большой.

– Вот, – продолжил Джо, – это котелок, его несет Второй Охотник. Убьют медведя, будут варить медвежатин у.

– Маловат котелок-то, – возразил Уилл. – Для такого-то медведя.

– Осенью на листьях красный цвет, – продолжал Джо, не обращая внимания на критику. – Ты видел? Вот. Это кровь Медведя. Охотники, они его догоняют, убивают, кровь капает на листья.

Эта история исчерпала силы Джо, и минуту спустя оба мальчика крепко спали под покровом хвои.

Ночью Уиллу приснилось, что они с Джо затеяли борьбу, а Джо вдруг начал расти – и рос, и рос, покуда не стал весить целую тонн у. Так, нечестно, Джо выиграл схватку, и Уилл оказался (во сне) на лопатках; а Джо держал его и все давил сверху, Уилл пытался оттолкнуть его, но Джо навалился и становился все тяжелее с каждым мигом. Уилл проснулся – и оказалось, что на него действительно навалилось что-то мягкое, но очень тяжелое, так, что он почти не мог дышать. В первую секунду Уилл подумал, что все еще спит и видит кошмар; потом – что Джо решил разыграть его или что Джо – лунатик.

– Отпусти, – еле выдохнул он. – Слезай. Что я тебе – коврик? – И мальчик изо всех сил толкнул темный силуэт, навалившийся на него. Под его руками оказалась густая косматая шерсть, и послышалось глухое ворчание. При этом звуке Джо ракетой вылетел из хвои.

– Уходи! – кричал он. – Уходи! Старина Медведь, он пришел за медом!

Этот крик привел Уилла в чувство, и он понял, что случилось. Ребята спрятали мед в шалаше, и его аромат привлек внимание проходящего мимо медведя, который, как любой из его родни, ради меда готов на что угодно. Джо выскочил наружу, Уилл последовал за ним, но по пути его рука сомкнулась на дубинке, которую он поставил возле постели. Зверь снова зарычал, в темноте послышался шорох, и на Уилла повеял ветерок – медведь ударил тяжелой когтистой лапой, и если бы удар попал в цель, мальчику пришел бы конец. А так когти лишь слегка задели его плечо, оставив на коже глубокую, но всего лишь царапину. Кубарем выкатившись наружу, Уилл увидал Джо – тот лихорадочно натягивал на лук тетиву и одновременно тщетно искал свои стрелы. Прежде, чем он нашарил их, из шалаша показалась темная тень, а затем и грозная голова размером с добрый кувшин в целый пек.

– По носу! Бей по носу! – закричал Джо, приплясывая вокруг со своим бесполезным луком. Уилл размахнулся и изо всех сил ударил животное по нос у, самому уязвимому месту медведя. Послышался захлебывающийся рев и затем звук падения тяжелого тела, сопровождаемый треском ломающегося дерева: в предсмертных судорогах медведь как бумагу разорвал стены укрытия. Джо в упор вогнал стрелу (он все-таки нашел свои стрелы) в грудь медведя, почти по самое оперение, но это было уже не нужно. Удар Уилла выбил жизнь из животного.

– Хороший удар, – только и сказал Джо, когда мальчики, хватая ртом воздух, склонились над поверженным зверем.

Кое-как отдышавшись, мальчики сумели оттащить тяжелую тушу в сторону от того, что еще недавно было их шалашом. До рассвета оставался еще час, но никто из них не мог бы сейчас заснуть, так что они разожгли костер поярче, чтобы хорошо осветить все вокруг, и приступили к свежеванию медвежьей туши, пока та не остыла. У них были только кремневые ножи да заточенные оленьи рога, так что работа была медленной и утомительной, и ее лишь ненамного облегчили разговоры и истории.

– Вот что бывает, когда слишком много говоришь о небесных медведях, – начал Уилл, когда мальчики дергали и тянули тяжелую, толстую шкуру. – Это не гризли[101]?

– Если бы был гризли, – с чувством ответил Джо, – мы сейчас были бы мертвые, оба. Никогда не знаешь, что сделает гризли, что он думает. И что он делает, он делает очень быстро.

– А ты когда-нибудь с гризли сталкивался? – спросил Уилл, трудясь над массивной передней лапой.

– Нет, у нас гризли редкие. Я слышал про гризли от трапперов и стариков, которые охотились дальше на юг. Они говорят, гризли может утащить взрослого быка, на ровной земле он сто ярдов бежит так быстро, как конь, а если неровно – быстрее. Гризли, он хорошо плавает, но на дерево лезет плохо.

– А что золотистый медведь? – спросил Уилл после паузы.

– Такой же, как черный. Черный медведь иногда рождается бурый, рыжий, белый или желтый. Иногда половина медвежат бурая, половина черная. Новорожденный медвежонок, он не больше крысы. Старый траппер мне рассказал, что однажды держал троих таких в одной руке. И они слепые и совсем лысые.

Некоторое время мальчики свежевали медведя молча. Когда Джо разделался с задней лапой, он решил поведать одну из историй из личного опыта.

– Однажды, я был очень маленький, – начал он, – я пошел зимой с другим мальчиком, он был старше, на охоту. У него был дробовик – старый, заряжался с дула, а в нем был один заряд пороха и дроби. У меня была длинная палка. Мы охотились на пустошах, потом поднялись на склон холма, под большим камнем я увидел дырку. Я ткнул туда палкой. Там было что-то мягкое. Я закричал – «Там что-то есть!» – и опять ткнул, и еще. И там что-то было. Снег как будто взорвался, выскочил злой, тощий, старый и сердитый медведь. Я тыкал палкой прямо в дырку для дыхания в берлоге.

– И что же ты сделал? – спросил крайне заинтересованный Уилл.

– Снег глубокий, бежать нельзя; на дерево лезть глупо, – продолжал Джо. – Другой мальчик, он взвел курок, я встал сзади, и мы ждали медведя. Я сказал: «Не промахнись, потому что моя палка, она не очень острая». Он ждал, пока медведь не подошел, не встал на дыбы, тогда он прицелился в белое место прямо под горлом и выстрелил почти в упор. Дробь пробила большую дырку, как пуля, медведь, он упал мертвый – так близко, что его кровь забрызгала нам мокасины.

Уилл был впечатлен.

– Недурно ты развлекался, когда был маленьким, – с завистью промолвил он. – Я медведя видел всего раз, осенью, мы со старшими ребятами пошли пострелять. У нас был пес, и он вдруг как рванется в кусты на берегу и лает как ненормальный. А там медведь начал устраиваться на зим у, берлогу строить. Выкопал в берегу круглую нору, ну не больше сурочьей. Внутри было все засыпанное сухими листьями и травой логово в форме кувшина, что ли (оно закруглялось кверху), а сбоку он вырыл лежанку, вроде платформы. А наверху было еще отверстие, поменьше, выходившее в кусты.