Ответ был развернутым и нецензурным. И хотя сантехники – народ бывалый, чего только не слыхали, с чем только не сталкивались, но дядя Миша очень рассердился.

– Вот я тебя сейчас ключом разводным успокою! – пригрозил он – А после в полицию сдам!

– Не надо полицию, – испугалась Фатима, – у нас все в порядке, регистрация в порядке, но все равно полицию не надо. Потом неприятностей не оберешься.

– И то верно, – дядя Миша и сам понял, что погорячился, – потом замучают протоколами. Мы вот что сделаем. Поставлю я тебя в парке около пруда. Хорошо будешь смотреться.

Фигура изрыгнула новую порцию ругательств.

– Шучу, шучу! – ухмыльнулся сантехник. – Мужик, у тебя деньги есть? Говори быстро, а то ведь поздно будет, раствор схватится, и ты сгодишься только чтобы балкон подпирать.

Злодей, видно, понял, что дядя Миша прав, поэтому оказался сговорчивым. Дядя Миша получил все деньги, которые были у незнакомца в наличии, затем пригнал старенький мотороллер с прицепом, в котором возил разные запчасти и строительные материалы. Прицеп был длинный, по размеру фановой трубы, так что фигура незнакомца в нем как раз уместилась.

Прикрыв фигуру старым брезентом от любопытных глаз, дядя Миша выехал на улицу и доставил свой негабаритный груз по адресу фирмы «Омела». Однако не стал звонить в двери, а въехал во двор. Там он вывалил фигуру незнакомца прямо на разбитый асфальт и поставил на ноги. Однако раствор уже схватился основательно, так что ноги незнакомца не держали.

Дядя Миша приволок его к двери черного хода и позвонил, после чего незамедлительно выехал со двора вместе с прицепом, так что к тому времени, как рыжая секретарша отворила дверь, на нее упала только серая фигура, пахнущая штукатуркой.

Рыжая завизжала, ей на помощь подоспел еще один член подозрительной организации – крупный мужчина с бульдожьей челюстью. Вдвоем они приволокли фигуру в холл и бросили на пол. По звонку рыжей приехал Степан Платонович, к тому времени удалось кое-как отчистить цемент с лица, так что замазанный смог невнятно рассказать, что с ним случилось.

В квартире девчонки нет, и неизвестно, где она. Скорее всего, на работе. Но офисный центр хорошо охраняется, так что брать там девчонку никак нельзя – много шума будет.

Степан Платонович только покачал головой, глядя на то, во что превратился самый активный, решительный и многообещающий член организации. Следовало признать, что острый, как бритва, и опасный, как выкидной нож, он больше не боец. То есть очень долго будет никуда не годен.

А время, к сожалению, не ждет. Так что Степан Платонович вызвал еще одного члена организации – очень красивую брюнетку со звучным именем Гонория, которое она взяла себе вместо обычного Галина, как нарекли ее в свое время родители.

– Время не ждет, – сказал Степан Платонович, – мы должны провести церемонию точно в срок.

– Я понимаю, – кивнула Гонория-Галина.

– А где Сильвия?

– На выезде.

– Вечно ее нет. Ладно, сменим тактику.

Степан Платонович вполголоса дал брюнетке необходимые инструкции.

Чем ближе путники подъезжали к рыночной площади, тем чище становились улицы и богаче дома. Даже зловония поубавилось, должно быть, соломе и рыбе неловко было смущать носы порядочных горожан. Наконец всадники выехали на небольшую площадь, мощенную булыжником. Вокруг выстроились здания выше и красивее прочих. Первым делом глаз выхватывал лавку зеленщика, мастерскую портного, аптеку с разноцветными шарами в окне, лавку перчаточника, заведение цирюльника, который прямо на улице перед дверью пускал кровь толстому краснолицему бакалейщику, ибо в те времена цирюльники зачастую выполняли работу врача. При этом цирюльник не забывал во всеуслышание разглагольствовать о видах на урожай и ценах на ячмень и явно не слишком беспокоился о своем пациенте.

На рыночной площади было людно. Здесь и в обычный день жизнь кипела, а сегодня до здешних обитателей наверняка уже дошел слух об удивительных гостях, и они выбрались на улицу, чтобы поглядеть на такую диковину.

Только несколько мужчин в дальнем конце не обратили на приезжих никакого внимания. Ничего удивительного – эта компания была занята весьма увлекательным делом. Здесь играли в старинную игру «битье кочета». Суть игры заключалась в метании тяжелых, обитых свинцом палок в привязанного за ногу петуха. Петух был весь в крови, и мучиться ему, судя по всему, оставалось недолго.

Эта жестокая игра считалась в те времена богоугодным делом, ведь именно петух троекратным криком способствовал предательству учеников и мученической гибели господа нашего Иисуса Христа. Истинному христианину подобало как следует наказать всех петухов за грех их дальнего предка.

– Где же твоя гостиница? – Джентри повернулся к своему бойкому слуге.

– Да вон она, милорд, – аккурат на том конце площади! – И слуга указал на двухэтажное каменное здание. На вывеске над дверью местный живописец изобразил розовую ухмыляющуюся свинью. Затейливая надпись выше гласила, что заведение называется «Свинья и незабудка».

Цокая копытами по булыжной мостовой, лошади путников пересекли площадь и остановились перед воротами, ведущими на конный двор. Гостиничный слуга распахнул ворота, и маленькая кавалькада втянулась внутрь.

Двор не был вымощен. По обеим его сторонам протянулись двухэтажные каркасные флигели гостиницы с крутыми, крытыми дранкой кровлями. Вдоль второго этажа шла крытая галерея, на которую можно было подняться по внешним, весьма ненадежным лестницам.

Путники спешились. Двое чумазых мальчишек забрали утомленных лошадей и увели их в конюшню. В ту же минуту во двор, вытирая руки о фартук, вышла хозяйка – дородная вдова с мощными плечами молотобойца.

– Здравствуйте, ваша милость! – Она поклонилась приезжему джентльмену с подобающим почтением. – Хорошо ли вы добрались?

– Слава Создателю, хозяйка, неприятности всякого рода обошли нас стороной.

– Ваш человек предупредил меня о вашем прибытии, так что я приготовила хорошие чистые комнаты. Одну, господскую, для вашей милости и еще одну – для ваших слуг. Надеюсь, вам будет удобно.

– Это хорошо, хозяйка. Только сперва мы хотели бы поесть, с самого рассвета не было во рту маковой росинки. Надеюсь, у вас найдется еда для меня и для моих людей?

– Само собой, ваша милость, слава богу, еды достаточно, чтобы накормить целый полк солдат. Уж для вас я найду все самое лучшее. Извольте проследовать за мной.

– Да, и не забудьте накормить и напоить наших лошадей. Они изрядно притомились в дороге.

– Само собой, ваша милость! Неужто я оставлю без корма ваших славных лошадок? Всякий достойный путник позаботится о лошадях даже раньше, чем о себе. Я не первый год управляю этой гостиницей – с тех самых пор, как помер мой муж, бедный мастер Джозеф, – и знаю, как угодить приезжим джентльменам!