– Вы не к мадам Аделаиде? – вежливо осведомиласьдевушка.

– К ней, – Лола нервно сглотнула, – но здесь…

– Пойдемте, я вас провожу! – Девушка повернулась иподвела Лолу к двери кабинета.

Дверь сама собой распахнулась, издав мелодичный звон. Вкабинете царил загадочный полумрак, рассеиваемый фиолетовым светильником вформе хрустальной совиной головы и светящимся магическим кристаллом, покоящимсяна столе черного дерева.

За столом величественно восседала стройная брюнетка среднихлет в лиловом бархатном платье и в такой же бархатной чалме на голове.Ухоженная рука брюнетки с длинными темно-фиолетовыми ногтями торжественновозлежала на толстой черной книге с золотыми китайскими иероглифами на обложке.

– Вы пришли ко мне со своими насущнымипроблемами, – произнесла дама глубоким певучим голосом, – несмущайтесь, поделитесь со мной самым сокровенным! Нет, постойте! – Дамазакатила глаза, прижала руку к груди и простонала: – Можете ничего не говорить,я сердцем чувствую вашу проблему. Вас оставил любимый, правда?

– Неправда, – резко оборвала ее Лола; в голосе иповедении дамы в чалме она явственно почувствовала фальшь и актерскуюигру. – А где Аделаида?

– То есть как? – обиженно проговорила дама,прерванная в самый волнующий момент своего трагического монолога. – Это яАделаида! Ведь вы пришли по объявлению?

– Да, но здесь была такая… помятая женщина… с похмелья…и кабинет был совсем другой…

– Девушка! – хозяйка кабинета побагровела отвозмущения. – Что вы такое говорите!

Что вы себе позволяете! Это хулиганство! Кто это здесь спохмелья? Да я сейчас охрану вызову!

– Не надо охрану, – поспешно ответила Лола,развернулась и пулей вылетела из кабинета. Ей показалось, что фиолетовая сова-светильникзловеще ухнула вслед.

Выскочив на лестницу, Лола еще раз посмотрела на дверьквартиры. Дверь была та же самая, и номер на ней тот же самый – тринадцатый.Пожав плечами, ничего не понимая, Лола спустилась по лестнице.

Перед выходом из подъезда она увидела аккуратные рядыпочтовых ящиков. Новенькие, свежеокрашенные, они сверкали первозданной чистотойна фоне грязной, покрытой неприличными рисунками и надписями стены. И толькоящик номер тринадцать был старый, криво висящий, с облезлой краской. Он никакне вязался с офисом, отделанным по евростандарту – гораздо больше подходилполутемной захламленной квартире и нетрезвой знахарке в цветастом халате.

Повинуясь внезапному порыву, Лола опустила в этот ящикстодолларовую купюру – она почему-то не сомневалась, что эти деньги попадут поназначению.

Антон открыл на звонок и махнул Лоле рукой – заходи.

Она смотрела на него с изумлением. Толстый, неопрятный, вдлинных полосатых трусах, он лениво брел по коридору и не вызывал в ней ничего,кроме отвращения. Как она могла думать об этом жирном, отвратительном борове сволнением? Как могла нестись к нему через весь город, словно влюбленная кошка?Как она вообще могла без омерзения прикасаться к этому дряблому, сальному телу?

Лолу передернуло.

Словно почувствовав ее взгляд, Антон повернулся и с ленивойхрипотцой в голосе проговорил:

– Ты чего сегодня какая-то не такая?

– Не важно, – огрызнулась Лола и, не давая емуразвить эту тему, спросила: – Ларка твоя, которую ты по любому поводувспоминаешь, она где работала?

– Ну вот, опять, – Антон осклабился, как ленивый,толстый, неопрятный сенбернар. – Ревнуешь, пупсик? Да я ее уже месяцаполтора не видел! Ну до чего же вы все ревнивые!

– Да отвяжись ты со своей ревностью! – отмахнуласьЛола, медленно входя вслед за Антоном в комнату. – Я тебя серьезно, поделу спрашиваю: где твоя Ларка работала?

– Кофе варила в кафетерии, – обиженно надувшись,проговорил Антон, ненавязчиво приближаясь к постоянно разложенному дивану иигриво поглядывая на Лолу.

– В каком кафетерии, блин! – разозлиласьЛола. – Ты можешь толком ответить на простой вопрос – где она работала, вкаком месте?

– Ну что ты сегодня такая нервная. – Антондемонстративно зевнул. – Ну где, в кафетерии на Большой Морской, при этом…как его… при Союзе художников.

– Так! – с нажимом произнесла Лола и резко, сквозьзубы, втянула воздух. – Точно? В кафетерии Союза художников?

– Ну точно, точно. А теперь – иди ко мне,солнышко, – Антон гостеприимно распахнул свои объятия, – ты разве помне совсем не соскучилась?

– Ни капельки не соскучилась, – раздраженноответила Лола. – А когда, ты говоришь, она пропала?

– Ну в августе. – Антон оттопырил нижнюю губу иеще больше стал похож на толстого обиженного сенбернара. – А что ты все оней расспрашиваешь? Зачем она тебе? Ты что, ревнуешь к ней, что ли? – Вголосе его зазвучала надежда. – Да брось ты, я же тебе говорю – полторамесяца уже ее не видел!

– Я тебе сказала, – проговорила Лола,закипая, – ревность тут совершенно ни при чем. Дело у меня к ней! Где онаживет – ты знаешь? Телефон ее знаешь? Девушка пропала, ты хоть поинтересовался,куда она делась?

– А мы что – не будем? – разочарованно спросилАнтон, покосившись на разобранную постель.

– Не будем, не будем! – огрызнулась Лола. –Тебе самому-то не противно? Как ты живешь! Только и делаешь, что пьешь пиво,спишь и трахаешься! Жирное животное!

– До сих пор тебе почему-то нравилось! – выкрикнулАнтон, наконец разозлившись. – И другим нравится! А если недовольна – чегоже таскаешься ко мне каждый день? Проваливай!

– С превеликим удовольствием, – ответила Лола,подбоченившись. – Только сначала скажи – адрес и телефон Ларки у тебяесть? Фамилию ее ты хоть знал?

– Есть, да толку-то, – Антон встал и пошел кшкафу, – такая же чокнутая, как ты. Пропала, и с концами. Ты говоришь –мне плевать, а я ей, между прочим, звонил.

– По хорошему кофе соскучился небось, – ехидновставила Лола.

– Звоню, а трубку никто не берет, – Антонпредпочел не уточнять. – Пришел к ней – дверь закрыта, паутиной заросла.Соседка – грымза – высунула нос, – любопытно, кто да что. Сказала, что ееуж месяц не видела. Вроде чемодан собрала и сбежала, а куда да зачем – ничегоне сказала. Все вы, бабы, чокнутые. То на шею вешаетесь, то вожжа под хвостпопала – и умотала черт-те куда! Вот все, что у меня от нее осталось. –Антон открыл шкаф и достал с нижней полки черную спортивную сумку. – Пивов ней принесла, а сумку бросила – говорит, новую купила, а эта немодная. А уменя что – помойка, что ли? Будешь уходить – захвати с собой, по дорогевыбросишь.

– Я тебе не домработница! – огрызнулась Лола, носумку взяла. – Так ты скажешь ее адрес и фамилию? Фамилия есть у нее илинет?