class="p1">Приглашенный магистр тем временем осушил жбан, вернул в протянувшиеся руки пустую посуду и принялся бить колотушкой в свой кожаный бубен. Звук был едва слышен, почти на пределе восприятия человеческого уха, но завораживал сильно. От каждого ритмичного удара позвоночник обдавало волной холода.

- Неспокойно мне как-то, - пожаловался Аким, - Такими замогильными звуками и впрямь только покойников поднимать.

- Акима, угомонись, а?

- Да молчу я, молчу…

Однако Аким, как в воду глядел. Из склепов на божий свет начали выходить «они». Их бы даже можно было принять за живых, как бы не качались они так при ходьбе, словно люди, просидевшие неподвижно несколько лет к ряду. А, впрочем, так ведь оно в сущности и было. Кроме того, глаза их, не только зрачки, а и весь белок, светили ядовитой нифрильной зеленью.

Покойники на зов брели неторопливо, и было их так много, что скоро заполнили они собой все дорожки, стекаясь на площадь сотнями, а потом и тысячами. Толпа зрителей оторопело пятилась назад, освобождая им место, пока живые и мертвые не разделили площадь поровну. Мертвецы собрались за спиной магистра по одну сторону фонтана, живые – по другую. Мертвящую тишину не нарушали, а сгущали еще больше непрерывные удары почти беззвучного бубна. И первой эту тишину нарушила та самая богатая женщина, что одарила друзей на причале неприязненным взглядом:

- Дедушка Рич! Дедушка Рич! – она бросилась вперед и повисла на шее у того самого покойника, что пусть и помимо воли приютил их на ночь в своем склепе.

- Тесен мир, - хмыкнул Аким, - Ну хоть знать будем, как нашего гостеприимца звали… зовут… звали… а, впрочем, леший с ним, все одно - морока нифрильная.

Вслед за женщиной «отмерли» и остальные посетители кладбища, высматривали в толпе мертвецов и подходили к своим «поднятым» родственникам не иначе для того, чтобы те «живых потомков приняли в объятия свои». Чего, впрочем, мертвецы делать не торопились, если и привлекало что-то их внимание, то только звуки бубна в руках магистра.

Один лишь упомянутый дедушка Рич нехорошо принюхивался к точеной шейке своей омолодившейся внучки. Оно и верно, на свое преображение настоев она не пожалела, нифриловым духом от нее прям шибало, а дедушка к тому времени уже не раз неосознанно пытался поднести ко рту свою чашку, вот только рука его была пуста. И видать сильна была в нем эта жажда, смог он пробиться через неспособность мертвого тела двигаться самостоятельно и вцепился-таки зубами в ее шею.

Из шеи брызнуло так, что на площади забил еще один фонтан, кровавый. Внучка тут же начала оседать на площадную брусчатку, а мертвый предок жадно глотал кровь, насыщенную нифрилом. Стоящему рядом мертвецу несколько капель крови попали на лицо. Он слизнул эту кровь со своих губ, постоял пару мгновений, пробуя на вкус, и осознав, что именно ею сможет, наконец, утолить нестерпимую жажду, кинулся на рядом стоящего живого человека.

И вот тут все остальные мертвецы будто с цепи сорвались, с неожиданной резвостью и силой стали кидаться на тех, кто собрался на площади. Многие из слуг бросились спасать своих хозяев, но даже пуская в ход оружие, мертвецов остановить не могли, время их жизни в этой неравной битве исчислялось несколькими секундами. Те, кто сохранил здравого смысла побольше, и при этом не кинулся бежать со всех ног, попытались сбиваться в построение, чтобы встретить лавину кровожадных мертвецов с оружием в руках.

Друзья тоже оказались в их числе. Копья легко пробили тела, но лишь замедлили поднятых покойников. Мечи показали себя лучше. Отрубленная рука или нога сильно снижала дееспособность «поднятого», а если удавалось снести ему голову, то такой падал и попыток шевелиться уже не предпринимал. Шальным напором мертвецы теснили жидкий строй обороняющихся к причалам, но и люди приноравливались быстро, самых резких «поднятых» успели порубить и упокоить.

Вася надеялся, что оставшимся в живых удастся отступить к ладьям стройно, но продолжал магистр невозмутимо долбить в свой бубен, и вот уже внучка дедушки Рича поднялась на ноги, а за нею следом с пугающим мертвенным зеленым светом в глазах поднимались те мертвые, что еще несколько минут назад были живимы.

«Поднятые» усилили натиск. И такая лютая жажда крови плескалась в их жутких глазах, что люди поддались страху, не удержали его в узде здравого смысла, простого понимания, что сила их в единстве. Оборонный строй распался. Каждый теперь спасал себя сам, и мертвецы стали одерживать верх над живыми.

- Валим! Валим! – удачным ударом Вася отсек тянущуюся к нему костлявую руку со скрюченными пальцами и потащил Акима за ворот, - Макар прикрывай.

Они свернули на окольную тропку, надеясь оторваться от преследования. Однако несколько «поднятых» все же побежали следом.

- Сюда, - крикнул Макар, обнаруживший узкий проход в сплошных зарослях колючего кустарника.

От колючих иголок их защищал доспех. Вася бежал первым, раздвигая щитом упругие ветки, Аким – следом, Макар замыкал. «Поднятые» были хоть и резкими, да не больно ловкими, они скоро отстали, застряв в этих зарослях.

- Куда теперь?

- К причалам будем пробиваться. Надо уплывать с этого острова.

Им повезло. Они продвигались в стороне от основной бойни и остались незамеченными. Пару раз пришлось пустить в ход мечи, но не против «поднятых», а пробивая путь через заросли. Добравшись до причала, они кинулись к тому большому судну, что приметили себе раньше, но капитан уже отталкивал его багром от пристани.

- Стой! – кричал на бегу Аким, - Нас возьмите!

- Некуда. Не влезет больше, - сквозь зубы процедил капитан и попытался ударить Акима багром.

Судно и впрямь было забито людьми. Теми, что сбежали с площади первыми. Еще несколько суден поменьше уже успели отплыть. Друзья огляделись. Немногие оставшиеся в живых без особого разбора запрыгивали в первые попавшиеся суда, но отплыть им «поднятые» не давали, лезли следом, набрасывались и тут же заливали палубы кровью своих жертв. Хотя друзья обеспечили себе небольшое преимущество, забравшись на причал обходным путем, и лавина мертвецов сюда еще не добралась, но преимущество это исчислялось считанными секундами.

- За мной, - скомандовал Вася.

Парни добежали до дальнего края причала, где горделиво покачивалась на волнах яхта богатой внучки дедушки Рича. Ей она теперь точно не нужна. Пока карабкались на борт, Аким бурчал нравоучительно что мол, «кое-кто наивно уверял, что чужого мы брать больше не будем, а лучше бы сразу послушал мудрого Акима…» Вася его ворчание пропустил мимо ушей.

-