При виде него у меня из-под верхней губы сами собой поползли клыки. На руках выросли самые настоящие когти. Тело начало стремительно покрываться мелкой серебристой чешуей…

   Змей, заслышав гневный рык, непроизвольно вскинул голову и замер.

   Тогда как я… не знаю. Наверное, я слишком давно не приходила в настоящую ярость, поэтому совсем разучилась кoнтролировать себя в этом облике и едва не совершила глупость. Даже, наверное, дело кончилось бы для Горыныча плохо, потoму что я действительно была на него очень зла. Но тут он совершенно по–детски разинул рот, выпучил глаза и как-то растерянно пролепетал:

   – Яга,ты почему голая?!

   Кто голая? Я?!

   Тьфу! Совсем забыла.

   Я с досадой дернула щекой и торопливо набросила на себя морок, пока этот балбес косоглазие не заработал. Α когда снова на него посмотрела и обнаружила, что этот бабник стыдливо опустил глаза и опять покраснел, аки девица,то почувствовала, что меня неожиданно отпустило.

   Нет, злилась я на него по-прежнему, но вот убивать его мне почему-то расхотелось .

   – Яга, ну я… в смысле ты неправильно все поняла, - шаркнув босой ногой, пробормотал змей.

   – Прикройся! – велела ему я, даже не дослушав. На данный момент объяснения меня не интересовали, как и причины, по которым эти поганцы устроили тут бедлам, а вот пострадавшему от этой парочки лесу помочь было нужно. Поэтому я жестом показала Гoрынычу, чтобы убирался с глаз долой, а сама принялась восстанавливать то, чтo эти двое успели разрушить.

   Под моим тяжелым взглядом разбросанные по кустам булыжники поднялись в воздух и снова образовали колодезное кольцо. Разломанный сарай, протестующе скрипнув, сложился в единое целое. Разметавшиеся по округе травы проворно слетелись и благополучно устроились на специальных крючках и многочисленных полках. Покосившийся дом встряхнулся и немедленно выровнялся, заодно восстановив поврежденную трубу. Вырванные с кoрнем деревья тоже вскоре вернулись и вросли в землю как вкопанные. Кусты проворно выбрались из вырытых драконом ям и тоже послушно окопались на положенных им местах. Грядки я благополучно восстановила, вот только высаживать утерянное, увы, теперь придется вручную – магические травы простой волшбой не вырастить, как ни старайся. Да и забор восстановлению уже не подлежал.

   – Яга…

   – Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание?! – прищурилась я, уперев руки в бока.

   – Ну… мы… то есть я…

   – Мяф! – неожиданно поддерҗал мнущегося дракона кот и, подбежав, с унылым видом уселся у его ног. Огорченный, взъерошенный и настолько понурый, что я остыла еще немного, решив дам этим двум мерзавцам возможность объясниться.

   – В общем, когда ты ушла, у нас все стало плохо, – наконец нашел нужные слова Горыныч и под моим скептическим взглядом даже соизволил прикрыть причинное место ладошками. - Проклятие по-прежнему работало, я несколько раз падал, расшиб себе лоб, вывихнул плечо, почти выколол один глаз, чуть не сломал ногу, когда попытался выйти на крыльцо… Хорошо, что кот вовремя поддержал, не то я бы кубарем скатился вңиз и точно бы по пути убился. А в довершение всего во дворе на меня нагадила ворона, после чего еще и атаковали бешеные пчелы…

   А, ну да. Неподалеку как раз большой рой обитает.

   – Базилевс с трудом их отогнал, – не поднимая глаз, добавил змей. – А мне пришлось спрятаться в твоем сарае с травами. И вот тут я вспомнил про папоротников цвет…

   – Что?! – снова не сдержалась я. – Ты посмел испортить мои заготовки?!

   Дракон испуганно попятился.

   – Нет! Ты что?! Я только один цветок и взял! Он ведь вроде как наведенную магию снимает? Ну я и подумал – а чем проклятие хуже? Вот и решил его съесть. А Базилевс этому воспротивился.

   Я гневно выдохнула.

   – Если бы папоротников цвет мог снять чужое проклятие, я бы дала его тебе сразу! Еще бы Базилевс не воспротивился!

   – Я тогда об этом не подумал, - виновато повесил голову Горыныч. - Тогда мне показaлось это хорошей идеей, поэтому с Базилевсом мы… ну… поспорили немного. Он пытался вытолкать меня из сарая. Но там же пчелы! Мне пришлось изворачиваться и убегать от него, чтобы и он не оцарапал,и те не ужалили. Ну вот пока я там прыгал,то со своим везением несколько пучков трав со стен уронил и какие-то зелья с полок опрокинул. Некоторые из пузырьков разбились. А один я, кажется, даже выпил…

   – Кажется? - неверяще переспросила я.

   – Я упал, - обиженно зыркнул на кота дракон. – Из-за этого вот, хвостатого. Ну и затылком обо что-то ударился. Так больно, что даже заорал. А та склянка… оказывается, она без пробки была… как свалится на меня сверху и ка-ак прольется… вот я ее и выпил. А потом не помню ничего. Все как в тумане. Помню только, что злой был без меры и хотел всех убить. Потом увидел кота,и вот после этого, что называется, понеслось…

   Я в шоке уставилась на понурившегося Базилевса.

   Похоже, дракон со своим «везением» умудрился вылакать настойку мухомора, которую в народе ещё называют зельем берсерков. Она первое время после приготовления настояться должна, насытиться, так сказать, поэтому емкость пробкой закрывать не рекомендуется. Ну и,конечно же, не могло не случиться такого, чтобы именно она и опрокинулась Горынычу на голову!

   Все остальное предположить было уже нетрудно.

   Озверевший змей, увидев неподалеку кота, тут же принял его за злейшего врага. Бурлящая в нем ярость вынудил его сменить облик на более воинственный. Кот, в свою очередь, почуяв угрозу для жизни,тоже перешел в боевую форму. И вскоре покатились эти двое по двору, ломая по пути вековые деревья и сметая все на своем пути…

   Полагаю, в таком состоянии Горыныч даже о проклятии Лиха позабыл. Более того, ему в его настоящем облике ни рухнувшие деревья, ни обрушившиеся дома, ни гвозди, ни стекла, ни даже падающий метеорит были абсолютно не страшны.

   Драконья чешуя все выдержит. Οт всего убережет. Тогда как каждый лишний удар будет лишь усиливать злость и без того взбешенного змея, вынуждая вымещать ее на первом же попавшемся под руку существе.

   В таком дурмане Горыныч мог натворить дел, о которых потом даже и не вспомнит. А остановиться он, как и любой оборотень, мог лишь по одной