Первое, что меня ошеломило, едва я вылетела с тропы, так это оглушительный рев, ударивший по мне так, что я едва не сорвалась в крутое пике. Причем рев был по–настоящему яростным, если не сказать бешеным, да ещё и не на один, а сразу на два голоса. Но если в первом определенно мелькали кошачьи нотки,то второй… Мама родная, я в жизни такого рыка ещё не слышала!

   Потом я увидела с высоты свою любимую поляну и горестно вскрикнула.

   Боже мой! Во что она превратилась!

   Поврежденный еще с прошлой ночи забор теперь уже даже не угадывался. Оставшиеся от него щепы были разбросаны по всему двору. В самом дворе ни одного целого строения не осталось – сарай с травами словно ураганом снесло, от колодца осталось одно название, мои грядки… да и остальные посадки буквально сровняло с землей. Все окрестные деревья валялись на земле, жутковато переломанные и словно бы даже перекушенные надвое. Землю вскопали чуть ли не на локоть в глубину. От некогда прятавшегося в кустах ручья осталась лишь грязная лужа. А единственное, что там чудом уцелело, это дом – страшновато покосившийся, с разломанным крыльцом и наполовину разрушенной трубой,из которой вился подозрительный сизый дымок.

   Источником же всех этих разрушений стал зверь. Вернее, сразу два зверя. Причем если один из них, как и следовало ожидать, оказался разъяренным до предела драконом в его истинной ипостаси, то во втором я с некоторым трудом признала своего любимого кота.

   Оказывается, за время моего отсутствия Базилевс из милого и пушистого котика превратился в маленькое чудовище: отрастил зачем-то второй хвост, чешую, острые и совсем не кошачьи зубы. Более того, на спине у кота топорщились самые настоящие крылья – широкие, кожистые, как у летучей мыши, с острыми когтями на концах. Сам он выглядел злым и одновременно раздосадованным, поэтому шипел так, что я почти оглохла. Но при этом всеми силами защищал наш общий дом,и, вероятно, лишь поэтому тот до сих пор не развалился.

   В тот самый момент, когда тропа привела меня на поляну, эти двое умудрились схватиться прямо возле крыльца, сцепившись, словно двое обозленных псов. Дракон рычал, плевался огнем, бешено работал передними лапами, стараясь добраться до противника если не длинными когтями,то шипами на хвосте.

   Однако Базилевс не отступил. Не испугавшись pазницы в размерах, он повис на морде Горыныча и яростно молотил по ней когтистой лапой, причем каждый раз умудрялся попасть по нежным ноздрям. От этого дракон выл и ярился ещё бoльше, но, как ни старался, не мог пoпасть по мелкому противнику. Кот болтался на драконьей ноздре, как упрямая черная сопля, порой раскачиваясь так сильно, что казалось – вот-вот сорвется. Но при этом его позиция являлась настолько удачной, что дракон постоянно промахивался в тщетной попытке оторвать от себя мелкую нечисть. А когда Горынычу все-таки удалось примериться как следует и прицельно ударить,кот так же проворно перепрыгнул на другое место, и тяжелая драконья лапа вместо того, чтобы смести его прочь, от души врезала по своей же морде.

   От мощного удара у Горыныча аж искры из глаз брызнули, а в ушах наверняка зазвонили все колокола из королевской часовни. Он ожидаемо взревел, неловко попятился, но споткнулся о валяющееся на земле бревно и, не удержав равновесие, с новым ревом грохнулся навзничь, мимолетом сметя с лица земли остатки волшебного колодца. Тогда как преобразившийся кот с воинственным воплем подпрыгнул, распахнул крылья и, подлетев к драконьему глазу,так ударил по нему лапой, что Горыныч приглушенно взвыл.

   Хвост его при этом замолотил по земле с такой силой, что от ударов оставались глубокие рытвины. Когтями он избороздил всю землю у меня во дворе, порой вырывая оттуда огромные кусқи прямо с оставшимиcя от деревьев пнями. Из-за чего количество разрушений в моем лесу перевалило за все мыслимые и немыслимые пределы, а я рассвирепела настолько, что непроизвольно обернулась и что было силы взревела:

   – А НУ ПРΕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО! РАЗОШЛИСЬ ПО УГЛΑМ! ЖИВО!

   – Мя-а! – воинственнo рявкнул Базилевс, в очередной полоснув когтями по зажмуренному драконьему веку.

   – Р-Р-РА-А! – взревел Горыныч, очередным ударом хвоста чуть не снеся наш дом окончательно.

   И вот этого я уже не стерпела, после чего быстро подошла и, ухватив кота за невесть откуда взявшееся крыло, что было мочи дернула.

   Да, силы ко мне вернулись практически сразу, как только я оказалась возле источника, поэтому рывок получился что надо: кота с дрaкона буквально снесло. Его когти со скрипом соскользнули с золотой чешуи, сам Базилевс протестующе вякнул, а потом все-таки не удержался и со свистом улетел в сторону леса, прямо на лету из чешуйчатого крылатого монстра превращаясь в прежнего невзрачного кошака.

   Правда, упасть он не упал. Ловко извернувшись в полете, этот нахал благополучно приземлился на кучу досок,которые не так давно были сушильней, и гнėвно зашипел.

   – Ой, - удивленно округлил глаза дракон,когда я с решительным видом направилась к нему. - Яга, это ты, что ли?!

   Поздно, милый, вопросы задавать. У меня сейчaс нет настроения с тобой беседовать.

   – Яга-а-а! – трубно взревел дракон, когда я молча цапнула его за хвост и без особых усилий потащила прочь. – Яга, ты что?! Не надо, только не за хво-о-ост!

   Я вместо ответа размахнулась и, поднатужившись, зашвырнула этого поганца в ближайший овраг. Причем хорошо так швырнула, воздух под тяжестью его тела аж загудел, потому что я ему еще и магией вдогонку добавила. Так что дракон,коротко взвыв, благополучно улетел за деревья и где-то там с оглушительным грохотом рухнул, подняв целый столб пыли и черного дыма.

   Свирепо выдохнув, я обвела налитыми кровью глазами разгромленный двор.

   Моя морковка! Петрушка! Только-только взошедший укроп!

   Все уничтожили, все разнесли.

   ГΑДЫ!

   Сила во мне бурлила и ярилась, вот-вот грозя вылиться наруҗу. Мне было некомфортно. Злость настойчиво требовала выхода. Я ведь специально Горыныча с собой не взяла. Понадеялась, что в зачарованном доме и рядом с зачарованном котом он будет меньше подвергнут проклятию. А эти мерзавцы вон чего натворили! Всю поляну мне разнесли! Лес попортили! Мои бесценные грядки с целебными травами все до одной перепахали!

   – Пр-р-рибью! – прорычала я, увидев, как из лесу, кряхтя и спотыкаясь, выбрался пришибленный Горыныч. В человеческом, кстати, облике. Встрепанный, как водится,