Часть стены отъехала в сторону, и перед нами появилась узкая лестница.

– Тайный проход! – воскликнула я.

Жерар покачал головой:

– Звучит гораздо загадочнее, чем на самом деле. Когда мои предки строили Шонтилаль, они не хотели видеть никаких следов прислуги, поддерживающей порядок в таком большом имении. Все черные лестницы были спрятаны, чтобы не нарушать красоту дома.

– Вот оно что, – с разочарованием отозвалась я. Такое прозаичное объяснение.

– Осторожно, ступени довольно крутые, – предупредил Жерар и вошел первым. – Я очень ценю вашу помощь, – сказал он, оглянувшись, и пошел вверх по винтовой лестнице. Его слова гулко отразились от каменных стен. – Мне пригодятся эти многочисленные подробные рисунки. Было очень приятно с вами работать. Надеюсь, однажды… Возможно, Александр найдет себе невесту, обладающую таким же талантом и острым умом.

Я не знала, что ответить, поэтому просто кивнула и понадеялась, что он не принял мое молчаливое согласие за тщеславие.

– Наверное, ваша бальная книжка всегда заполнена до отказа, – предположил он, дойдя до верха и открыв дверь, которая привела нас в коридор прямо у моих апартаментов. – Если вас не смущает моя метафора.

– О… нет, – запнувшись, ответила я. – Для меня как-то не нашлось… партнеров.

Он удивленно вскинул брови:

– Любопытно. Что ж. Уверен, вам обязательно встретится молодой человек, который оценит вас по достоинству. – Он кивнул, соглашаясь с самим собой. – Да. Да, я совершенно уверен.

Жерар галантно распахнул передо мной дверь и пригласил войти.

– Я тоже получила большое удовольствие от вечера, – сказала я, намереваясь откланяться.

Спальня уже была подготовлена ко сну: покрывало откинуто, а в камине потрескивал неяркий огонь.

– Да, я… – Жерар осекся и замер со странным выражением лица. Не дожидаясь приглашения, он прошел мимо меня и обвел взглядом комнату. Сделал глубокий вдох. – Какой непривычный запах.

Я уловила аромат свечей Аннали. Кто-то зажег три штуки.

– Свечи, – объяснила я, указав на прикроватную тумбочку. – Сестра прислала мне целый ящик с Соленых островов, чтобы я меньше скучала по дому.

– Какая забота, – пробормотал он. – Шалфей и… – Он снова принюхался. – Соль, если не ошибаюсь. – Жерар обернулся и с интересом посмотрел на меня. – Какая любопытная комбинация.

– Аннали почему-то очень любит это сочетание.

– Наверное, старые островные суеверия.

– Суеверия? – переспросила я.

Жерар кивнул, по-видимому не заметив моего замешательства.

– Соль. Шалфей. Считается, что вместе они отпугивают незваных духов. Призраков, – пояснил он, и сердце мучительно сжалось в груди.

– Вот как, – с вымученной улыбкой ответила я. Почему он так смотрит на меня? Буквально буравит взглядом. – Никогда об этом не слышала.

Я вспомнила все случаи, когда Аннали дарила мне коробки свечей. Дни рождения, праздники, милые подарки от сестры «просто так». Просто так. Просто так. Просто потому, что она знала о моих видениях. Неужели и Жерар что-то знает?

Он вышел из спальни и легкой походкой направился к двери, ничего не сказав. Казалось, он не заметил моей тревоги и не подал никаких признаков беспокойства.

– Уже очень поздно, я должен дать вам отдохнуть. Спасибо еще раз за проделанную работу.

– Я к вашим услугам, – ответила я, идя за Жераром и отслеживая каждое его движение.

Он вяло улыбался и выглядел уставшим.

– Что ж, приятных снов, Верити.

14

Я проснулась в темноте. Свечи Аннали давно догорели. Воск вытек из подсвечников и застыл на поверхности тумбочки в виде лужи. Я поскребла по нему ногтем и достала несколько крупинок соли и листиков шалфея. Чуть не сожгла дом! Я сонно огляделась по сторонам: кажется, чего-то не хватало.

Я напрягла слух, пытаясь услышать хотя бы отзвук того, что могло меня разбудить. Вероятно, какой-то громкий звук выдернул меня из сна и взбудоражил сознание. Два бокала шампанского в оранжерее и неожиданная подсказка от Жерара по поводу свечей моей сестры выбили меня из колеи, и сейчас мне хотелось только выпить стакан воды и снова уснуть.

Потянувшись, я нехотя вылезла из теплых подушек и села, озираясь в поисках раковины. Вдруг в тишине раздался пронзительный крик, и я невольно стиснула зубы. Сбросив с себя одеяла, я нащупала выключатель газовой лампы, и она зашипела, наполнив комнату светом. Я зажмурилась, и тут прозвучал еще один душераздирающий вопль. Кто-то… плакал?

Я прошла через гостиную. Здесь был сквозняк, и я немного замерзла. Вернувшись в спальню, я накинула халат и уже завязала шелковый пояс, когда кто-то снова закричал. Я закрыла уши, но все равно слышала эти страшные вопли, чувствовала, как они пронизывают меня до костей, вибрируют в ребрах и сдавливают грудину.

Нет, это не плач. Это крик. Когда все стихло, я осмелилась выглянуть в коридор. Я ожидала услышать крики слуг, зовущих на помощь, гулкие шаги и мучительные стенания – все, что могло объяснить происхождение этих жутких звуков. Но в доме было тихо и спокойно.

Еще один вопль. Теперь казалось, что звук исходит откуда-то сзади, и я резко обернулась. Сады. Оранжерея. Звук доносился снаружи. Я выглянула в окно, осматривая темный двор. Крики стали более низкими, грубыми и пугающими, как будто доносились из чьей-то утробы. Может, это несчастное животное, загнанное хищником?

Полная луна заливала сад мягким светом, освещая кроны деревьев, очерчивая контуры статуй, подсвечивая мерцающие кварцевые дорожки. И тут я увидела это. Из-под деревьев вынырнула крупная фигура. Это была женщина: высокая, с длинными юбками, тянущимися по земле. В свете луны они сверкали странноватым и жутким голубым светом. Я прищурилась. Это Дофина? Что она делала в саду так поздно? Неужели она тоже услышала звуки и пошла разбираться?

Я подошла к окну, чтобы приоткрыть створку, спросить, все ли в порядке, не нужна ли помощь, но оно было цельным и не открывалось. Тогда я постучала костяшками пальцев по стеклу: подала знак, что она не одна и я постараюсь помочь ей добраться до безопасного места. Она вздрогнула от стука и повернулась ко мне, вывернув шею под страшным, невозможным углом. Казалось, она отделилась от тела. Затем она открыла рот и снова закричала.

Отпрянув от окна, я споткнулась о мягкую подставку для ног, упала на пол и ударилась о боковую стенку стеклянного шкафа. Вскрикнула от боли. Села и, зажмурившись, потерла затылок. Там точно будет огромная, размером с гусиное яйцо, и очень болезненная шишка. Я подползла к окну; голова сильно кружилась.

Выглянув наружу, я поняла, что в глазах двоится. В саду стояли две женщины в сверкающих белых платьях и неотрывно смотрели на дом. Женщины задрали головы и посмотрели наверх. На меня. Я поморгала в надежде восстановить зрение. Одна женщина закричала. Потом другая. Одна пошла прочь, в глубь сада. Другая осталась на месте.

Со зрением все было в порядке. Я пригнулась и спряталась за пестрыми занавесками, по-детски надеясь, что если я не вижу их, то они тоже меня не увидят, а если меня не видно, то я