Согласно изученным ею документам тюремного ведомства, к которым имелся удаленный доступ, участие Робертса в различных исправительных проектах и программах, к которым он был привлечен в ходе отбывания срока, принесло положительный результат. Отчеты кураторов в один голос описывали его как человека здравомыслящего, раскаявшегося и вряд ли представляющего дальнейшую опасность для общества. Было принято решение, что он отвечает условиям условно-досрочного освобождения, и больше десяти лет назад Робертс вышел на свободу.

Аманда откинулась в кресле.

Билли Робертс – человек, который действительно был там в тот день – в данный момент находился где-то в окружающем ее мире.

Осознание этого вызвало смешанные чувства. Она уже до мельчайших подробностей ознакомилась с убийством в Гриттене, и невероятная жестокость этого деяния крепко засела у нее в голове. А как иначе, подумала Аманда, если она собственными глазами видела его практически полную реконструкцию – там, в карьере? Мысль о том, что один из ответственных за такое зверство находится на свободе, где-то среди людей, основательно ее встряхнула.

Но, естественно, Билли Робертс на момент убийства был практически ребенком. И не стоило терять веры, что люди способны меняться.

На этот счет Аманда никогда не была склонна полностью полагаться на оценки других людей. Она еще раз перечитала отчеты на экране. Робертс вполне мог представить себя здравомыслящим и раскаявшимся, но кто знает, какие невидимые повреждения нанесли ему убийство и последующий тюремный срок на более глубинном уровне?

Особенно когда он знал, что Чарли Крабтри вышел сухим из воды.

Аманда открыла на компьютере новую вкладку и застучала по клавиатуре, решив сделать попытку выяснить нынешнее местонахождение Билли Робертса через систему надзора за условно освобожденными – пусть и заранее стиснув зубы при мысли о той бюрократической волоките, которая за этим последует. Но оказалось, что в этом не было нужды. Каким бы невероятным ей это ни показалось, но его адрес и номер телефона находились в открытом доступе.

По крайней мере, она решила, что скорее всего именно его. Вряд ли могло быть по-другому. Полученный из системы адрес находился всего в паре миль от центра Гриттена, и, быстро проглядев файл со старым делом об убийстве, Аманда убедилась, что это тот самый адрес, по которому проживали в то время родители Робертса. Копнув чуть глубже, она поймала себя на том, что изумленно моргает при виде того, что выяснилось. Мать Робертса умерла, когда тот еще сидел в тюрьме. Сразу после освобождения он, похоже, вернулся домой и жил со своим отцом, которого не стало двумя годами позже. С тех пор Робертс так и оставался в семейном доме, совсем один.

«Господи», – подумала Аманда.

Предположим, учитывая его прошлое, что выбор у него был невелик, но все равно было трудно представить, чтобы человек, совершивший такое преступление, потом вернулся в тот самый крошечный городок, где все это и произошло. И продолжал жить там – или по крайней мере пытался жить. Интересно, подумала она, многие ли его соседи помнят или выяснили, что Робертс в свое время натворил, и кому труднее в связи с его присутствием в этом районе – им или ему.

Аманда подхватила телефон.

Ответили далеко не после первого же гудка.

– Алло?

Мужской голос. Который каким-то образом ухитрялся звучать одновременно и грубо, и безучастно, словно этот человек заранее знал, что его беспокоят из-за какой-то чепухи, и это его раздражает. На заднем плане звучали и другие голоса. Ей были слышны ругань и крики, но откуда-то совсем издалека, словно из другой комнаты.

– Здравствуйте, – произнесла Аманда. – Это Уильям Робертс?

– А вы ваще кто?

– Я детектив Аманда Бек. Я пытаюсь…

Робертс повесил трубку.

Аманда попробовала еще раз набрать тот же номер. На сей раз, как это более или менее ожидалось, ответа не последовало.

Она нахмурилась.

«Почему ты не хочешь поговорить со мной, Билли?»

На этот вопрос имелся миллион возможных ответов, конечно же. Но оставался факт, что кто-то уверял, будто присутствовал при том убийстве в Гриттене – кто-то, у кого имелся доступ к тому, что очень напоминало пропавший дневник сновидений Чарли Крабтри, и кто едва ли не в открытую подстрекал подростков к убийству. И хотя ловушка, которую приготовил Тео, могла принести результат, Робертс представлялся тем кандидатом, к которому пока что стоило присмотреться всерьез.

Захлопнув свой лэптоп, Аманда отправилась искать Лайонса.

Я хотел еще раз повидаться с Дженни, и у меня уже возникла мысль, как лучше всего ее найти. То, как появилось тогда белое вино, без всяких просьб и уточнений, навело меня на мысль, что она частенько заглядывает в тот паб, когда бывает в городке, и я вполне мог представить себе ее обычный распорядок: днем она сидит дома с матерью, а ближе к вечеру выбирается в городок, чтобы посвятить какое-то время самой себе.

И действительно: едва войдя в паб, я сразу ее заметил – сидящей за тем же столиком, что и в прошлый раз, все перед тем же бокалом вина. Я взял себе пива и направился к ней. При моем появлении Дженни с немного виноватым видом подняла взгляд.

– Ты меня подловил, – произнесла она. – У меня нет проблем с алкоголем, честно.

– Эй, вообще-то я и сам здесь. Не возражаешь, если присяду?

– Сделай одолжение.

Я сел напротив нее, а потом принялся вертеть перед собой картонный кружок с эмблемой заведения, чтобы чем-то занять руки. Мы оба несколько секунд посидели в молчании, пока она наконец не откинулась на стуле.

– Я тут подумала о том, что ты мне вчера сказал…

– О чем именно?

– Ну, вообще про твою нынешнюю жизнь. Я-то всегда считала, что ты уже давно женат, завел детишек… Пишешь свои рассказы. А еще о том, что ты так и не хочешь наконец разобраться с тем, что сказала тебе твоя мама. Это так отличается от того, каким ты был раньше… Давай просто скажем, что я помню тебя более… инициативным, что ли.

Дженни оценивающе посмотрела на меня. Я осознал, что даже после всех этих лет она все еще способна вогнать меня в краску, и, чтобы отвлечься, провел пальцем по запотевшей бутылке.

Она, конечно же, была права. Но думал я больше не о нас с ней в те времена: я поймал себя на том, что вспоминаю тот день с тренировкой по регби – день, когда погиб Хейг, – и то, как я был решительно настроен любой ценой прорваться за того парня на его половину поля. И как всегда горой стоял за Джеймса и защищал его. И с какой целенаправленной сосредоточенностью тогда, подростком, обдумывал и пытался воплотить на бумаге идеи своих рассказов, окруженный со всех сторон темнотой и молчанием спящего дома.

– Наверное, ты права, – отозвался я.

– Так что же изменилось?