Когда погасла заря и тьма основательно сгустилась, Андрей надел на голову включенный американский прибор ночного видения «PVS-7». Устройство работало отменно – хоть и в зеленоватых тонах, но все было видно замечательно, по меньшей мере на протяжении полутора сотен метров. Пробравшись за камнями правее моста, чтобы его не слепил разгорающийся костер, он залег за камнями и внимательно осмотрел противоположный берег. Ничего подозрительного там заметно не было. Сняв автомат с предохранителя, Лавров навел его на место наиболее вероятного укрытия затаившегося шахида.

До него доносились голоса спецназовцев, начавших подготавливать костер. Чтобы не стать мишенью, парни, пригнувшись, по очереди выносили на открытую площадку охапки дров. Андрей напряженно смотрел на другой берег, ежесекундно ожидая появления чужаков. Текли секунды. Неожиданно совсем не в том месте, где он ожидал появления бандитов, произошло какое-то непонятное движение. Спешно сместив прицел в сторону плоской глыбы, лежащей слева от моста, Лавров увидел, как из-за камня вынырнула чья-то голова, после чего неизвестный поднял автомат. Не дожидаясь, когда тот откроет огонь, Батяня нажал на гашетку. Отрывистый, жесткий, рассыпающийся оглушительным эхом над руслом реки и окрестными горами, звук автоматной очереди пропорол ночную темень пунктиром трассирующих пуль.

Целиться через прибор ночного видения – штука не самая удобная, и Андрей не был уверен, что смог попасть в бандита. Но уже то, что тот немедленно исчез, не успев ни разу выстрелить, в этой ситуации было настоящим успехом. Следом за Лавровым, с очередностью в несколько секунд, парни тоже начали простреливать пространство совершенно невидимого противоположного берега. Экономя патроны, очереди выпускали короткие – в два-три выстрела.

Наконец костер был подготовлен, и кто-то из спецназовцев, подобравшись к нему по-пластунски, поджег груду сушняка. Почти сразу же с громким треском на самую его верхушку взбежали языки пламени. Пару мгновений спустя Андрей успел заметить, как в отсветах костра на другом берегу что-то вновь скрылось за камнями. Скорее всего, смертник ничего не мог разглядеть в слепящем зареве, из-за которого изображение в его приборе ночного видения стало однообразно засвеченным, тогда как Лавров, напротив, видел все превосходно.

Сбоку послышался шорох. Это был Федоренко.

– Товарищ майор! Ну что, я пошел? – спросил он, поправляя на руках тонкие, щегольского фасона кожаные перчатки и кивая в сторону моста.

– Подожди! Вот, возьми это приспособление, – Андрей снял с головы прибор ночного видения. – А то как бы не нарвался в темноте на гранату или что-нибудь наподобие. Как пользоваться «PVS-7», помнишь?

– Еще бы! – надевая на лоб прибор и регулируя установочное крепление, кивнул Александр. – Можно идти?

– Секунду! – остановил его Лавров. – Переберешься на ту сторону, спустись по склону в тугай, по нему метров на двести уйдешь вправо. Там – снова в гору, и зайдешь «верблюду» в тыл. Если будет возможность – возьмешь его живьем. Но если есть хоть шанс из десяти попасть под его огонь – стреляешь на поражение. Это безоговорочный приказ. Теперь давай!

Федоренко, придерживаясь края светового пятна, где свет костра уже начинал сменяться мраком ночи, по-пластунски пополз в сторону моста. Оставшись без прибора ночного видения, Андрей, насколько это позволяло собственное невооруженное зрение, напряженно вглядывался в окрашенные красноватыми отсветами контуры противоположного берега реки. Больше всего сейчас он боялся услышать что-нибудь наподобие плеска, что означало бы только одно – Александру до другого берега добраться не удалось. А еще ему очень не хотелось бы услышать звук автоматной очереди, доносящийся с того берега реки. Это, наверное, было бы еще хуже – болтаясь под мостом, Сашка мог представлять собой для бандита отличную мишень.

Но шли секунды, а со стороны реки ничего, кроме однообразного шума бегущей воды, не доносилось. Прикинув, что Федоренко вполне мог пройти до конца моста менее чем за полторы минуты, Лавров сделал вывод, что, скорее всего, сейчас тот уже на другом берегу.

...Собственно говоря, так это и было. Александр подполз к началу мостового настила и, надев прибор ночного видения, заглянул под мост. И поверхность реки, и нижняя сторона настила, и противоположный берег были видны как на ладони. Взявшись руками за край досок, Федоренко свесился вниз и быстро переместился на середину корявой неоструганной сосновой плахи. Теперь он висел над бешено мчащимся водяным потоком, который, попади кто-то в его струи, в момент унес бы человека как щепку неведомо в какую даль. Прикинув, что лучше всего перемещаться сразу через две доски, он решительно двинулся вперед.

Тренированными, сильными руками Александр уверенно добрался до середины мостового перехода и неожиданно увидел две гранаты, закрепленные с двух сторон под мостом на несущих тросах. К чеке каждой из них тянулась тоненькая, едва различимая ниточка растяжки. При этом он сразу заметил – чека у каждой из гранат была вставлена так, чтобы могла выскочить при малейшем напряжении нити. Немного подумав, Сашка осторожно загнал предохранители обеих гранат поглубже, после чего достал из чехла остро наточенный десантный нож и, продолжая болтаться на одной руке, осторожно перерезал обе растяжки.

Вставив нож на место, он двинулся дальше, теперь уже внимательно вглядываясь вперед, чтобы не проморгать очередную ловушку, устроенную бандитами. И в самом деле, уже в конце пути, когда до берега оставалось пройти какую-то пару метров, он увидел еще две гранаты, точно так же снабженные растяжками. Пришлось задержаться и здесь, чтобы обезвредить и эти боезаряды.

Спуск по каменному обрыву особой проблемы не представил. В этом месте берег, не в пример тому, где залегли спецназовцы – с обратным наклоном, был куда более пологим и изобилующим выступами. Спустившись до кустарниковой и древесной поросли на узкий, сплошь каменистый урез береговой линии, лишь кое-где имеющей намек на грунт, он зашагал навстречу течению, прикидывая, где бы лучше начать подъем наверх. В сотне метров от моста, где прибрежная полоса существенно расширилась и тугай превратился в плотные, густые заросли, Федоренко внезапно увидел метрах в пяти от себя... свирепо сопящего секача, недовольного появлением постороннего.

Щетинистый зверь – никак не меньше десятка пудов весом – скорее всего, был крайне раздражен и в любое мгновение мог ринуться в атаку. Клацая покрытыми пеной мощными трехгранными бивнями, он, не отрываясь, пристально глядел налитыми кровью глазами в сторону дерзкого чужака. Но Александр судьбу искушать не собирался. Он резко метнулся к каменному косогору и в долю секунды запрыгнул на выступ стены, откуда немедленно перебрался повыше. Как ринулся в его сторону секач, он разглядеть не успел, услышав лишь хриплый всхрап зверя, промчавшегося где-то там, внизу.

Не обращая внимания на проявление кабаньих эмоций, Федоренко продолжал взбираться наверх, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она помогла их команде обзавестись столь полезной вещью, как устройство ночного видения, и Батяню за то, что тот озаботился им его снабдить. Столкнись он с кабаном вслепую, исход этой встречи можно было бы предсказать заранее...