— Я все понял, Нес, — убедившись, что девушка исчезла, обратился Круглов к Шумскому. — Послезавтра Катюша к доктору сходит, а в пятницу мы в Покловск к тетке уедем. Она у меня добрая. Да и Катька ей всегда нравилась…

— Нет, Вася! Уехать ты должен сегодня.

— Нет, сегодня мы просто не успеем. А потом, как я это Кате объясню?..

— Никак. Потому что уехать ты должен сегодня! Сейчас! И один.

— Нес, она беременна, — запротестовал Круглов. — Ей рожать скоро. Ну, что я ей скажу? Нет, она истерику устроит! Ей нервничать нельзя! Ты просто не знаешь ее! Ты не представляешь, что с ней будет, когда я ей заявлю, что я должен один на три недели уехать и…

— Ну что ж, ты прав, — со вздохом произнес Шумский и спокойно продолжил: — Конечно, нельзя волновать беременную женщину. Не мне судить. Ведь я ее не знаю. И я даже представить не могу, что с ней будет, когда ты объявишь, что должен уехать один. — Шумский замолчал, а затем очень жестко добавил: — Поэтому ты ничего ей не скажешь и сейчас же уедешь к своей долбаной тетке в Покловск. А Катька пусть думает, что ты с бабами загулял. Я не могу себе представить ее состояния, когда ты вернешься, но зато прекрасно представляю, как она будет себя чувствовать на последнем месяце беременности, стоя у твоего гроба, если ты сейчас же не уедешь.

Последний аргумент Шумского возымел действие на Круглова.

— Ладно, Нес, я все понял. Я только заеду за деньгами.

— Не надо. — Шумский положил на стол перед Кругловым пухлый конверт: — Здесь больше, чем нужно на три недели.

— Спасибо, — Василий взял конверт и с надеждой спросил у Шумского: — Ну, я хотя бы позвонить ей могу?

— Нет, Васек. Можешь что-нибудь лишнее сказать. А где ты и по какому поводу, никто знать, кроме меня, не должен.

— Хорошо.

— Да! И вот еще что! На своей машине ехать даже не думай. Очень уж она у тебя заметная. И вообще, веди себя в Покловске скромно, нам сейчас лишние рисовки не нужны, — продолжал наставлять соратника Нестор.

— Я, конечно, сильно извиняюсь, — подойдя к столику, с вызовом и очень громко заявила совершенно опьяневшая подруга Зои Ксюша. — Но ты, Василий, не прав. Так с приличными девушками не поступают.

— Уйди от греха, Ксюша, не до тебя сейчас, — не глядя на девицу, произнес Круглов.

— Нет, Вася, ты должен знать мое мнение. Ты не прав! — Девушка попыталась собраться с мыслями и, наклонившись к самому уху Круглова, заговорщически продолжила: — Это Зойка меня послала. Она у входа в кафе стоит. Попросила меня, чтобы я на тебя повлияла. Так вот, если тебе дорога ваша любовь и она для тебя хоть что-то значит, ты должен сейчас же пойти к Зое и сказать ей об этом… Ну, чего ты молчишь?

— Пошла в жопу! — заревел Круглов и, поднявшись со стула, начал медленно надвигаться на девушку.

— Ты что, Вася? Это же не мои слова! Ты чего на меня-то орешь? — пролепетала в испуге девица, отступая. — Я-то здесь при чем? Меня Зойка попросила…

— Обе в жопу пошли! — гаркнул Василий.

Шумский старался не обращать внимания на происходящее.

— Начинаем созревать для более крупной добычи? — усмехнулся Мазитов. — Не ровен час так и до самого Нестора Шумского доберемся.

Он мягко наколол на вилку кусок селедки и отправил его в рот. Копнин тем временем по новой наполнил водкой три пузатых, как маленькие матрешки, рюмки. В зубах у Виктора торчала дымящаяся сигарета, и он перекатил ее в другой уголок рта. Кулагин, скрестив руки на груди, молча наблюдал за движениями киллеров.

Горшаков оказался прав. Ребята стоящие. С такими приятно иметь дело. И суть даже не в том, как они себя ведут или как держатся, а в результатах. Отправляясь на дело, Копнин и Мазитов не допустили пока ни единой погрешности. Работа была проделана чисто и грамотно, а менты, сколько бы ни рыли носом землю, так и не смогли установить личности дерзких исполнителей. Такой расклад Кулагина более чем устраивал.

— И вы туда же, ребята, — он беззлобно пожал плечами. — Хватит уже гадить мне в мозги. Заказ на Шумского будет только тогда, когда для этого наступит нужный момент. Не раньше.

— А когда он наступит?

— Когда я решу.

— Без вопросов, — миролюбиво откликнулся Копнин. Поставив наполовину опустевшую бутылку на стол, он взял в руки рюмку. — Как говорится, хозяин — барин. А наше дело маленькое…

— Вот именно, — сдержанно произнес Кулагин и тут же продолжил прерванный ранее разговор: — Круглова, по моим сведениям, нет сейчас в городе. То ли он что-то почувствовал, сука, то ли действительно у него проблемы личного характера нарисовались на горизонте. Одним словом, он подобрался в Покловск. Тетка у него там вроде. Вчера вечером я отправил в Покловск Захара. Вы его знаете?

Оба киллера молча кивнули.

— Отлично. Он обещал к вашему прибытию навести справки. Так что вы, как окажетесь в Покловске, свяжитесь с Захаром.

— Хорошо, — Мазитов вытер руки салфеткой. — Сделаем мы тебе Круглова, Леня. На раз.

— Упокой Господь его душу! — Копнин поднял рюмку на уровень лица, жестом предлагая сотрапезникам выпить.

— Он еще не умер.

— Незначительная деталь, которую вполне легко исправить, — Виктор рассмеялся. — Не наводи тень на плетень, Леня. Раз ты нам уже оформил на него заказ, считай, Васек упакован в деревянный бушлат.

— Лады.

Все трое дружно выпили, после чего Мазитов вновь приступил к еде. Его малый рост и щуплая комплекция никак не сочетались с тем количеством еды, которое Илья привык потреблять.

Копнин погасил сигарету в пепельнице и, подняв глаза, заметил появившегося на пороге кафетерия Лебедева. Слегка толкнул Кулагина в локоть. Леонид обернулся. Отыскав их глазами, Лебедев стремительно пошел через зал.

— Леня! Я везде тебя разыскиваю. Заехал в «Лиру» — нет, заехал в «Седьмое чудо света» — тоже нет, — Лебедев легко подхватил стул, поставил его рядом с Кулагиным и сел. — Встретил Темыча, он сказал мне, что ты сюда двинул. Привет, пацаны! — он наградил Копнина с Мазитовым мимолетным кивком и вновь переключил свое внимание на Леонида. — У нас тут проблемка нарисовалась.

— Что за проблемка? — моментально подобрался Кулагин.

— Помнишь Ушакова? Ну, патлатый такой козел. Вечно на красной тачке гоняет, как педик…

— Управляющего «Сангрии»? — уточнил Кулагин.

— Да, его, — скривился Лебедев. — Я, кстати, тебя предупреждал, что с этим говнюком будут напряги. Помнишь?

— Помню. Что дальше?

— Короче, Ушаков полез в залупу. Клал я, говорит, и на Кулагина, и на всю вашу братву. Никакой отстежки, мол, не будет. То есть, ты помнишь, что пару месяцев он отстегивал исправно, а тут вдруг словно шлея под хвост попала. Пошли все в сраку, говорит.