Селина повернулась и прошла туда, откуда Нисса начала разбег. Отошла с запасом еще на пару метров. Осмотрела вереницу смутных следов, которые Нисса оставила на земле. Угол прыжка. Стоя рядом с ней, Аная проделала все то же самое.

– Возможно, они попытаются нас напугать, когда мы побежим, – пробормотала ее вроде как союзница так тихо, чтобы никто больше не услышал.

Она была права. Скорее всего, они станут кричать, возможно, даже встанут у них на пути. И никто их за это не накажет. Нет, Нисса, скорее всего, их даже наградит. Это тоже часть тренировок: «Чтобы вы всегда были начеку», – говорила Нисса в таких случаях. Они – просто инструменты, которыми Лига добивается своей цели. Лучше сразу вырвать с корнем неполноценных, прежде чем они окажутся в поле.

Выживают наиболее приспособленные. Раньше биология была ее любимым предметом. В Лиге, кажется, учение Дарвина доработали.

Нисса все еще ждала, скрестив руки на груди. Кто-то уже должен был сдвинуться с места.

Она стояла далеко, но Селина готова была поклясться, что Нисса посмотрела ей в глаза. Бросила вызов. И приглашение.

Она бегала по крышам с Пантерами, таскала краденые телевизоры и все остальное. Тогда она прыгала на высоте девять метров, а не девяносто. Но от этого падение не становилось менее смертельным.

Возможно, вспомнив о Пантерах, которых она оставила месяц назад, она и пробормотала, отвечая Анае:

– Давай. Беги. Я тебя прикрою.

В темно-карих глазах Анаи зажглось беспокойство, ревущий ветер трепал ее длинные черные волосы. Проверка на доверие.

Селина смотрела ей прямо в глаза, спокойно и невозмутимо.

– Давай, – повторила она, когда к ним пошли остальные четверо послушниц, слегка улыбаясь.

Да, они будут их пугать. Или толкать.

Слегка кивнув, Аная глубоко вздохнула и бросилась бежать.

Первой была блондинка. Она подняла с земли небольшой камень – достаточно маленький и незаметный – и занесла руку за спину. Селина тоже схватила камень, запустила им в блондинку и попала ей прямо в руку, заставив ее пальцы разжаться и уронить тот, что предназначался Анае.

Аная неслась по узкой тропке. Следующей была послушница из Сербии. Она бросилась наперерез Анае, чтобы та вынужденно кинулась в сторону, чтобы земля ушла у нее из-под ног.

Селина занялась ею прежде, чем Аная успела что-то заметить.

Сербка закряхтела от боли, когда Селина наступила ей на ногу. Ее тело осело, изогнувшись, будто она хотела схватить себя за ногу, и тут же встретилось с локтем Селины.

Она проделывала это уже сотни раз на ринге. За первыми выпадами всегда следовали следующие: заломить сербке руку и швырнуть ее в двух других послушниц, будто они были просто веревками, натянутыми вдоль ринга. Чтобы отбросить этих троих назад.

Селина не стала их ждать. Не позволила им опомниться, развернулась и побежала.

Аная взмыла в горный воздух, ветер отнес ее вправо —

Она приземлилась, хоть и с трудом, ухватившись за камень, чтобы забраться на выступ, но Нисса, которая там стояла, на нее и не посмотрела.

Нет, Нисса наблюдала за Селиной, которая мчалась по узкой тропе к ущелью. Послушницы уже опомнились достаточно, чтобы осознать ее намерения и начать мстить.

У нее было меньше времени на разбег, чем у Анаи. Из-за драки ей пришлось уступить шесть метров.

Но Селина неслась вперед, выступ приближался, и провал внизу манил.

Боль вспыхнула в области виска и разошлась лучами агонии. Она запнулась, но не остановилась; не остановилась и когда в нее полетели следующие камни. Ей было наплевать, откуда родом были эти послушники. Она знала, где она родилась. Где выросла.

Она сомневалась, знала ли Нисса, что боль для нее второстепенна. Что боль – это ее старый друг, с которым она познакомилась задолго до боев, задолго до Пантер. С которым ее познакомила мать.

Так что удар камнем по голове ее не остановил. Ее такая боль никогда не останавливала.

Селина добежала до края и прыгнула, бросившись левее из-за порывов ветра. Она слышала только, как кричит воздух, как хрипит ее дыхание, ощущала только ледяной мороз и теплую кровь, которая струилась по ее голове.

Но другой край все еще был слишком далеко. Слишком далеко.

Оголенные нервы в ней завопили от боли, когда она врезалась в выступ, наполовину повиснув на скале. Сила тяжести тянула ее вниз.

Аная бросилась к ней, но Нисса предупреждающе выставила руку, встав у нее на пути.

Ногти Селины ломались, а пальцы заходились от боли, когда она вцепилась в скалу. Но там, где Нисса отказалась ей помочь, сама природа протянула ей руку.

Ей хватило бугорка на камне, чтобы сомкнуть пальцы на небольшом выступе. И удержаться.

И удержаться.

Нисса не шелохнулась, когда Селина втащила себя на скалу – руки трясутся, сердце выскакивает из груди.

Когда Селина наконец-то оказалась на твердой земле, когда поползла, тяжело дыша, к Ниссе – висок разбит, из него на серые камни сочится кровь, – она осмелилась взглянуть на своего учителя.

Нисса посмотрела на нее, затем на Анаю.

И Селина ничего не смогла сделать, когда Нисса столкнула Анаю со скалы.

Крика не было. Только тишина. А потом – глухой удар и эхо, поднявшееся к гранитным вершинам.

Селина не могла пошевелиться. Не могла ничего, кроме как молча стоять и смотреть на Ниссу, в ее темные холодные глаза.

Нисса ничего не стала объяснять.

Ничего.

Селина перепрыгнула через проем: когти зацепились за камень, позади искрился и визжал металл.

Но она не слышала, как ее тело ударилось о металлическую крышу. Она слышала только глухой стук и хруст тела Анаи на дне ущелья. А полицейские сирены тонули в вое ветра.

Она выпрямилась и обернулась, взглянув на Плющ. Та наблюдала за ней, склонив голову набок.

– Для кошки неплохо, – крикнула она.

Селина просто сдула пыль с когтей.

Она добавила их к перчаткам, когда вернулась в комплекс Лиги, и врач обработал рану у нее на голове. Голова еще пульсировала от боли, а внутри все оцепенело и затихло, но она сразу прошла в лабораторию, чтобы поработать с богатым набором лезвий и металлов, которые хранились там специально для послушников.

Селина выбрала самую твердую сталь, какую смогла найти, и приступила к делу.