– Узнал на кухне, еще можно позавтракать. Если желаете?

– Конечно, желаем! – заверил Леонид, не ставший упоминать, что их уже целители покормили. – Веди! – А для царевича перевел отдельно: – Ну не спать же мы сюда прибыли. Сейчас в столовой осмотримся, новые знакомства заведем, начнем аккуратно выспрашивать о странных незнакомцах.

– Начнем? – досадовал Торух Новаш. – Так ведь я ни бельмеса в этом языке не понимаю.

– Зато ты великолепно отвлекаешь внимание на себя. А любопытство – великая сила. И под это дело легко разговорить самых малословных.

– Ладно, готов быть молчащей диковинкой. Лишь бы это принесло пользу.

Столовая оказалась совсем рядом с гостевыми покоями, и за несколькими длинными столами еще оказалось достаточно графских нахлебников, гостей и приживал, чтобы с кем-то познакомиться и пообщаться. Добрая половина из столующихся лиц выглядела в своих ливреях как элитная прислуга, с точки зрения землянина. Но раз уж тут так принято, то чему удивляться-то?

И усадили новеньких вполне удачно: за гостевой стол между несколькими представителями знати (если судить по одежде) и дамами, наверняка близкими к этим данным мужчинам. А может, и супружеские пары здесь завтракали? Потому что слишком уж многими касаниями они обменивались между собой, порой и обнимали друг друга за плечи или за талии. А судя по бокалам с вином на столе, то все это выглядело скорей как дружеская вечеринка, а не деловой короткий завтрак в доме внезапно погибшего приятеля.

Найденов тоже от предложенного вина отказываться не стал, а поднимая бокал, обратился к соседям по столу с просьбой:

– Мы к вам прибыли издалека, всех правил этикета не знаем, так что прошу извинить, если что не так. И премного будем благодарны, если вы нам подскажете да заодно введете в курс дел вашего графства. Да и княжества в целом.

Пригубили вино, закусили кусочками сыра, после чего познакомились и представились друг другу. О себе иномирцы сказали, что они с Гремящих островов, практически отшельники. Ну разве что Леонид не постеснялся себя вновь назвать целителем Парацельсом Авиценной.

Их сотрапезниками оказались не только один барон и две баронессы, но также и четверо представителей дворянства, именующихся здесь клайденами. По земным стандартам они соответствовали виконтам. Иначе говоря, в компании оказались отпрыски и дальние родственники как местного графа, так и обитающих здесь же обок иных дворян. И все они прибыли в данный замок графов Диялло, чтобы выяснить подробности гибели, высказать свое соболезнование вдове да и банально посплетничать с себе подобными.

Но самое пикантное, что все они представились разными именами, то есть в браке из присутствующих никто не состоял между собой. Проще говоря, добрая половина из них являлась любовниками, а вторая половина готовилась к интимным отношениям или была готова к ним. Еще позже Найденов понял, что такое понятие, как ревность, в здешнем мире табу. А кто поддается этому постыдному и никчемному чувству, поддается всеобщему порицанию, если не крайнему остракизму из круга себе подобных.

– Неуместная крайность, – объяснил он своему спутнику, переводя осознанные реальности этого мира. – Уж на что я гулена и бабник, готовый любую, пусть самую благоверную женщину соблазнить, но и меня такой мир не устраивает. Потому что представить себе не могу такую картину: моя возлюбленная станет мне изменять с другими, а я должен делать вид, что ничего страшного не случилось. Маразм, не иначе!

Как ни странно, царевич на это отреагировал индифферентно:

– Как по мне – ничего страшного. Полная свобода нравов – мне нравится. И это правильно.

– Хм! – Леонид посмотрел на его высочество с жалостью: – Это все потому, что ты ни разу в своей жизни еще не влюблялся. Наверняка у тебя во дворце любая дама отдавалась тебе по первому движению брови, вот потому ты и не можешь оценить искренних глубоких отношений между влюбленными.

Но эту тему они обсуждали уже после завтрака. Тогда как за столом землянин сумел сразу повернуть разговор в нужное ему русло:

– О себе мы много рассказать пока не можем. Только после разрешения ее светлости, Маланьи Диялло. Поэтому давайте лучше поговорим о ночном происшествии. Это ведь так интригующе: взрыв, жертвы и трагическая участь зуава. К тому же, как я слышал краем уха, виновника этого происшествия уже нашли и арестовали. Так ли это?

Мужчины тоже пытались как-то показать свою осведомленность по данному вопросу, но по сравнению с женщинами явно не дотягивали. Особенно в этом плане выделялись сидящие напротив землянина баронесса и виконтесса. Если уж они начинали говорить, грамотно дополняя друг друга и поддерживая единую слитность речи, остальным оставалось только скромно помалкивать.

Обе дамы убедительно доказали, что посторонних гайчи вокруг зуава Диялло в момент его гибели не было. И не могло быть. Следовательно, это сам зуав проявил неосторожность с каким-нибудь из имеющихся у него артефактов. Об осторожных сомнениях по поводу «подруг» любвеобильного хозяина дворца были даны описания и характеристики двух «куриц», которые понятия не имеют, что такое магический артефакт. А потому и никоим образом не могли воздействовать на артефакт, как и не могли инициировать взрыв.

– Вдруг там кто-то еще был? – допытывался Леонид.

– Нет. Потому что среди найденных кусочков плоти не отыскали ничего лишнего. Только зуав и его подруги. А ведь останки тел успели даже снизу собрать, еще до того, как начался прилив. Я беседовала с помощниками экселенса Сток-Лира… Это наш главный жандарм княжества. Так вот они утверждали, что ни лишнего клочка тела не нашли, ни посторонней капельки крови.

Найденов вздохнул после этого с облегчением: Борис Ивлаев жив! Просто где-то прячется. Или лечится? А может, залег в укромном месте и приходит в себя? Все-таки взрыв произошел страшный, могло и самого создателя эрги’са зацепить.

Пришлось интересоваться дальше:

– Откуда тогда слухи о многочисленных арестах?

– Именно что слухи! – безапелляционно заявила клайдена. – Не более. А все потому, что личных слуг четы зуавов сразу же развели по разным помещениям и допрашивали самым тщательным образом. При этом их показания сверяли между собой в малейших подробностях. Но сейчас они уже приступили к исполнению своих обязанностей. Никого из них даже домашнему аресту не подвергли.

– А если и говорить о домашнем аресте, – продолжила баронесса в тон своей подруги, – то речь наверняка идет об отступнике, которого экселенс приказал поселить в седьмой камере самого верхнего, льготного уровня. Но уж наверняка этот момент никоим образом не относится к взрыву.

– Прошу меня простить за незнание ваших местных реалий. – Леонид подбирал осторожно каждое слово. – Но что именно, по вашим понятиям, обозначает термин отступник? – Заметив, что на него смотрят с недоумением почти все сотрапезники, дал более развернутые объяснения и напомнил: – Мы ведь с Гремящих островов, а там у нас несколько иная терминология. Да и вообще, порой отшельники не видят новых гайчи десятилетиями. Поневоле отвыкнешь от цивилизации.