– Верни ножи, пожалуйста, на место.

– Нет у меня никаких ножей! – скривилась красотка в злобном оскале.

Во время небольшой паузы, продолжая присматриваться к ауре Сюзанны, я понял, каким образом она пытается выкрутиться:

– А где они?

– Твои ножи, вот себя и спрашивай!

– Подскажи, где их искать, и тебе ничего не будет. Обещаю!

– Мне многие мужчины много чего обещали! И ни один не исполнил даже сотой доли от обещанного!

– Считаю до пяти, потом ты пожалеешь. Раз…

– Вот! Все вы одинаковые!

– Два…

– И судьба тебя накажет!

– Три… – Заметив, что она изготовилась к прыжку, я тоже встал в более удобную оборонительную стойку.

– Только и привыкли пользоваться физической силой! – Ор усилился.

– Четыре… – Она стала сдвигаться вдоль двери, словно вдруг ей приспичило в санузел. Но не успел я сказать «пять!», как она воскликнула:

– Получи! – и весьма оригинально, ухватившись за решетку окошка руками, попыталась мне нанести удар двумя ногами в голову и в грудь.

Да уж! Будь я малость нерасторопнее или не успей меня подлечить симбионты, то так бы и улетел бессознательной тушкой под самое окошко моей персональной (пусть и временно) камеры. Настолько резкий, высокопрофессиональный получился удар у безобидной на вид девчонки. Примерно так умела действовать Мария. Чуть хуже – Катя с Верой. Подобное могла вытворить и принцесса Эмма Гентлиц, которую удалось выдать замуж за Феофана.

И хорошо, что я уже давно дую на горячее, а потому оставался начеку. Так что удар отвел влево левой рукой и крутнувшись корпусом. В тот же момент кулаком правой руки, фактически никуда не сдвигаясь, врезал своей противнице в солнечное сплетение. При этом очень старался… не убить. Подспудно успевая сообразить, что сражаюсь все-таки с женщиной.

Хоть и старался, но не очень в этом преуспел. Слишком жесткий и сильный удар получился. Женское тельце сложилось пополам и улетело в угол помещения. Хотя чего там было лететь-то? Полтора метра?

Но пока она сползала по стене, я успел прыгнуть к ней и подхватить на руки. Потом уложил на кровати и стал оказывать первую помощь. При этом ворчал с неприкрытой злобой:

– Эпическая гайка! Вот же дура бестолковая!.. Чего на танк прешь с голой пяткой?.. Совсем спятила девка… И ведь предлагал дружить… так нет, думает, она самая крутая в этом скворечнике!..

Как только девица судорожно задышала, а потом и уставилась на меня осознанно, я сразу попытался извиниться:

– Ты уж не серчай, у меня боевые инстинкты такие и удары, отработанные только на смерть. Хорошо хоть в треть силы ударил… Примерно…

Глаза девушки очень выразительно на меня пялились, а губы еле слышно прошептали:

– Все равно я уже умерла… Прощай…

Ну я-то уже ей не слишком верил. Потому связал руки и притянул их к головной спинке кровати, а ноги, соответственно, к нижней. И замер, пытаясь понять, что меня насторожило в пленнице. Что-то я упустил, что-то весьма важное. Кажется… Но вот что?

К сожалению, меня отвлек заглянувший к нам Нестор Брайк. Сразу после отброса дверцы он бодро заорал:

– Седьмая камера, принимай обед! – Но когда рассмотрел, что у нас творится, в изумлении протянул: – Однако… Весело тут у вас…

– Да вот, пытаемся как-то перезимовать, – приговаривал я отстраненно и не в тему, начав обыск на выделенном мне пространстве. – Милые бранятся – только тешатся… Любви все возрасты покорны… И на старуху бывает проруха…

Один нож отыскал под крышкой стола. Он лезвием был вставлен между столешницей и рамой. Второе орудие убийства нашлось за унитазом, приставленное стоя к задней торцевой окружности. Не сразу и заметишь.

Напряженно наблюдавший за мною кашенос попытался напомнить о себе, когда я стал найденные ножи обратно укладывать на их места в разгрузке:

– Вообще-то все оружие положено мне сдавать. Заранее! И за такую безалаберность десятник Саградо ответит по всей строгости законов. Во время пребывания в камере – ничего режущего и колющего иметь нельзя.

– Так меня это не касается, – возразил я, уже требовательно протягивая руки за обедом. – Я ведь не арестован, а просто временно поселен. Скоро меня экселенс вызовет да и отпустит к Бениной бабушке.

– А кто такой Беня? – насторожился Нестор.

– Это такая аллегория. Обозначает «на все четыре стороны».

– Угу, угу… И зачем ты все-таки Сюзанну связал? Не давала?

– О-о! Еще как хотела дать! – зацокал я в восхищении. – Да только мне такое «давание» не понравилось. Да и вообще, будь другом, а? Забери эту козу от меня! Заклинаю всеми Строителями.

– Не понял. Как же так? Такая деваха, а?

– А вот так: не сошлись характерами, и все тут. Да и… – оглянулся на кровать, пытаясь придумать вескую причину. – Объедает она меня! Глянь, как мало еды осталось. Я так и до ужина не дотяну, с голода опухну.

Вновь повернулся к кормильцу и всей мимикой потребовал: давай, благодетель, выручай! Но тот неожиданно замялся:

– Не получится… как бы…

– Что значит, не получится? Почему?!

– Дык, ы-ы… ключи у меня ток недавно забрали… все. Проверку собрались устроить, эту, как ей… компле́ксную. Да-а…

Врет собака! Вижу, что врет! А что мне делать? В глаза-то ему все высказать не могу. Кормилец все-таки. Усыпить его да вырваться отсюда? Так вроде рановато шуметь. И силенок бы еще подсобрать, прежде чем побег устраивать.

Так что я вздохнул и прибег к самому весомому аргументу:

– Ладно, с меня серебряк, – видя, как отрицательно замотал головой наш тюремщик, стал набавлять: – Два. Три!.. Четыре?.. Хм!.. Ботва вопрос: даю пять!.. Чего?.. Мало?! А если десять? Вот, прямо сейчас и получишь…

Но меня Нестор и слушать не хотел, продолжая мотать головой:

– Я бы со всей душой, но никак не получится! Нет у меня ключей! Вот не сойти мне с этого места – нет!

– Ну, знаешь ли…

У меня больше слов не хватало от такой наглой лжи. Еще больше меня нервировал сам факт такой подставы:

«Зачем? С какой стати?.. Что здесь вокруг моей скромной персоны замышляется? В какую это я аферу угодил?.. И ведь однозначно, что Сюзанна не простая любовница-вертихвостка, использовать такие боевые умения – это не передком подмахивать!..»

Следовало все хорошо обдумать. А то и допросить пленницу, с применением пыток. Если надзиратель уйдет, конечно. Ну а пока надо действовать созвучно поговорке: «Война – войной, а обед – по расписанию!»

И я заходился переносить выставляемый обед на стол. Две порции.

Не успели гости расположиться и осмотреться в выделенных им комнатах, как вернулся устроивший их слуга и порадовал: