Открыть свой бизнес в Канаде легко. Решили и вперед, открывайте и начинайте работать. Не слушайте негативно настроенных советчиков и не бойтесь ошибиться: не ошибается, как известно, лишь тот, кто ничего не делает. И вот еще от чего хорошо бы избавиться прямо сегодня: «Ах! Если бы у меня было много денег, если бы я приехал в Канаду 50 лет назад, если бы я здесь родился, если бы мне помогли 10 лет назад, если бы у меня было другое образование…» Прошлое не исправить, впрочем, и с будущим все туманно, а вот настоящее, это то самое место, где мы делаем свой главный шаг и где мы должны быть и будем счастливы. В Канаде для этого все удобно устроено.

Этот вопрос решается настолько просто, что не стоит заострять на нем внимание. Предположим, что вы легко устроились на работу, приехав в Канаду, и встал вопрос, куда же девать ребенка-дошкольника. Детские садики называются «Day care center». Их много, а для одиноких мам эти сады бесплатны, надо только отметиться в соответствующей программе (она в каждой провинции своя) и встать в очередь. Через некоторое время вам позвонят и предложат садики на выбор. Очень много частных детских садов, которые иногда открывают мамы в своих собственных домах, в таких садиках разрешено ухаживать за пятью детьми, не больше. С ними там гуляют, занимаются, кормят, при этом очень часто это национальные садики: русские отдают детей в русские детсады, где с ними говорят по-русски, представители других национальностей — в свои. Такие садики, разумеется, платные.

Все доуниверситетское образование в Канаде бесплатное. Есть, конечно, частные школы, математические, национальные (в Торонто есть частная русская школа имени А. С. Пушкина). За них нужно платить. Само собой, есть воскресные школы. При церкви Святой Троицы на улице Генри в Торонто есть воскресная школа (не знаю, платная ли она), куда мои приятели много лет водят детей, чтобы они не забыли русский и умели на нем грамотно читать и писать. Есть школы с углубленным изучением иврита и культуры Израиля. Моя подруга-японка возит сыновей в школу при посольстве Японии, где они изучают родной язык и тренируются в сочинительстве, пишут японские стихи из трех строк. Но сейчас я хочу рассказать о самом обычном стандартном пути, который проходят почти все канадские дети, за редким исключением. Когда собираешься привести ребенка «в первый раз в первый класс» и спрашиваешь, что принести, ответ всегда один — завтрак. Все остальное дают в школе: ручки, карандаши, тетради, дневники, учебники — все, что нужно. В школу отдают детей в шесть лет. В этом возрасте они идут в первый класс.

Когда мы приехали в Канаду, моей младшей дочке было три года. На следующий год в сентябре ей исполнилось четыре, и мы привели ее в «Junior Kindergarten» — детский сад при школе, который на самом деле совсем не детский сад, а двухгодичная образовательная программа, в которой участвуют 90 % детей. Цель программы: дать небольшие знания (буквы, немного чтения, основы математики, данные о природе), научить держать в руках карандаш и кисточку, говорить на разные темы, развить кисти рук и пальцы, поскольку чем больше развита кисть, тем лучше развита речь. Дети постоянно что-то склеивают из разноцветных бумажек, составляют гербарии и композиции на бумаге. Самое главное назначение программы — сделать так, чтобы дети привыкли к школе, учителям, звонкам, дисциплине и более старшим детям, с которыми они мало сталкиваются, так как садик расположен в отдельном отсеке школы с огороженным забором двориком и детской площадкой с горками, домиками и прочими штуковинами, которые так любимы детьми. У малышей в таком садике одна учительница, которая с ними занимается, играет, гуляет на площадке, организует все во время обеда (ланча). Занимаются они с 9 утра до 3 часов дня первый год два раза в неделю, второй год — три раза в неделю. Не идут в такой садик только те дети, родители которых предпочитают домашнее образование или отдают детей в платную школу «Монтессори», где обучение начинается аж с трех лет. Там учат первые годы не столько читать и писать, сколько правильно разговаривать, рисовать, мыслить, здороваться за руку и вести себя в обществе как подобает. Моя подруга много лет работала в такой школе и называла своих учеников «маленькими лордами». Это небольшой штрих к портрету Канады как кровной родственницы Великобритании.

Двухлетняя программа, о которой я рассказала, по-моему, очень нужна детям эмигрантов, потому что там они осваиваются, привыкают и учат английский.

В сентябре я привела к милейшей интеллигентной учительнице миссис Болфор четырехлетнюю дочку, которая не знала ни слова по-английски, никогда не ходила в детский сад и вообще отличалась повышенным «мамолюбством». В ее планы совершенно не входило оставаться в школе, где меня не будет рядом все время. Поняв, что я ухожу, она устраивала учительнице жуткие истерики с крокодиловыми слезами. Так продолжалось два первых дня, на третий день она рванула за мной, спровоцировав попытку бегства других детей. Спокойная миссис Болфор прижимала ее к себе, удерживала, говорила утешительные фразы на языке, которого дочь не понимала, от чего орала еще больше. «Идите, не волнуйтесь, все будет хорошо, я справлюсь», — говорила мне миссис Болфор. Действительно, на пятый день дочь пошла в школу с интересом, сама надела рюкзачок, прицепив к нему специальную сумочку для завтрака, который положено приносить с собой, «breakfast bag». А уже в ноябре она пришла домой и рассказала, что сегодня их в школе фотографировали, и она сказала свое первое английское слово.

— Какое же слово ты сказала? — спросила я.

— Я сказала «Oh!» — ответила дочь.

В апреле миссис Болфор рассказывала мне, как ей приятно, что с моим ребенком можно поговорить на любую тему. Дети в этом возрасте вообще быстро усваивают иностранные языки, но здесь есть очень большой и неприятный подводный камень — опасность утратить свой родной язык, на котором говорят дома, ведь ребенок целый день находится в школе, где другая языковая среда.

В детском саду у дочери появилась первая подружка, единственная чернокожая девочка в классе Эбони, воспитанная и вежливая, при этом лидер, придумывавший все игры, в которые они играли. За ней в садик приходил белый дедушка. Однажды я пригласила Эбони к нам домой на какой-то детский праздник в воскресенье, на что дедушка сказал: «Нет, только не в воскресенье, в этот день мы всей семьей ходим в церковь». А семья у них — человек пятнадцать. У Эбони четверо старших братьев, мама, папа, несколько теть с мужьями и детьми, бабушка и дедушка, которых я постоянно видела с еще одним маленьким ребенком в детской коляске. С тех пор все дни рождения и разные детские посиделки мы проводили в субботу или другие дни, но только не в воскресенье, чтобы Эбони могла в них участвовать.

Итак, мы два года ходили в садик при школе, к которой были приписаны по месту жительства. По дороге нам всегда попадалась французская спецшкола, в которой преподавание большинства предметов велось на французском языке, но при которой не было дошкольной программы. Через два года мы торжественно привели ребенка в первый класс той самой школы, где все ей было знакомо и где она прекрасно ориентировалась. А когда нужно было идти в третий класс, неожиданно узнали, что в первый класс после двухгодичной программы можно было пойти и во французскую школу, где дают свободное владение обоими канадскими языками, где дисциплина серьезнее, домашние задания более глубокие и интересные, спрос больше, а главное, все предметы на французском, при этом и об английском не забывают. Дочка очень легко схватывает языки, поэтому я стала узнавать, можно ли в третьем классе перевестись во французскую школу. Не тут-то было! Если бы она пошла в первый класс — приняли бы без разговоров, а теперь условия приема таковы: нужно пройти где-то в другом месте 1200 часов французского языка или в семье должен быть чистопородный француз, который разговаривает с ребенком на этом языке дома. Ни того, ни другого у нас не было. Знать бы раньше…